— Конечно, — кивнул Ллио. — Правда, у меня нет запасного, придётся тренировать тебя пока на моём. Но он тебе не по руке, надо будет при первой же возможности купить тебе хороший лук.
— Отлично! — довольно улыбнулась девушка и призналась: — Давно мечтала научиться, но всё не было возможности и учителя.
— А Гарраш? — сорвалось у эльфа с языка, прежде чем он прикусил его.
— Ой, — отмахнулась Тхар беззаботно, и Ллио облегчённо выдохнул про себя. — Гарраш был орком до мозга костей. А для орка женщина, держащая оружие — это оскорбление. Вроде как она не верит, что он может её защитить.
— А?.. — покосился Ллио на правый сапог девушки.
— А это у меня всегда было, — усмехнулась она, приподняла ногу и покрутила ею, заставив чуть блеснуть шишечку — навершие рукояти кинжала. — Дедушка подарил. Но я особо драться не умела, пока не попала к сахези. Они мастерицы полосовать ножом всех, кто на них косо глянет…
— Ой! — Ллио полез за пазуху. — Я совсем забыл! Погоди… вот!
Юноша протянул Тхар шнурок с белой бусиной.
— А, старая знакомая, — засмеялась Тхар, завязывая тесёмки на шее.
— Извини, что раньше не отдал, — покаянно склонил голову Ллио.
— Да ничего, — Тхар задумчиво покатала бусинку между большим и указательным пальцем, посмотрела на эльфа и неожиданно улыбнулась.
— Что? — засмущался он.
— У тебя уши просвечивают! — заявила она и протянула руку: — Вот здесь. Розовенькие такие!
— Да ну тебя, — надулся эльф, уворачиваясь, и смущённо перевёл взгляд вниз, туда, где должны были тренироваться Радег с Диреллом. Но их там не было. — Кажется, нам пора.
— Ладно, пойдём, — согласилась Тхар и села. Её взгляд сразу наткнулся на самую выдающуюся деталь пейзажа: — О! Радег, привет!
— Привет, — откликнулся орк, и Ллио недовольно обернулся. Вечно он тут как тут! — Телегу починили, пора ехать, — орк присел на корточки рядом с ними и обратился к Тхар, игнорируя Ллио: — Я перенёс твои вещи в свой фургон.
— С какой это радости? — фыркнула девушка.
— С такой, что ночи всё холоднее и холоднее. Утром уже иней на траве…
— Ничего, мне и в телеге хорошо, — раздражённо отозвалась Тхар.
— Тхар, мне эти меха ещё продавать, — заметил Радег. — А после вас они уже успели так сваляться…
— Отлично, мы будем спать на земле, как Риан, Дирелл, Цедарг и все остальные! — рявкнула девушка.
— Да, — тут же поддержал девушку Ллио, но орк его снова проигнорировал:
— Тхар, — нахмурился он. — Женщины не должны спать на земле, когда в моём фургоне достаточно места для второй постели. И тебе нечего меня бояться…
— Да, конечно, — раздражённо прошипела Тхар, резко вставая.
— Разумеется, — всё так же спокойно продолжил Радег, тоже вставая. — Потому что я не дурак и не хочу, чтобы ты потеряла ко мне всякое уважение!
Тхар ничего на это не ответила. Ллио поднял спальник и стал отряхивать его. Тхар развернулась и стала молча помогать.
— Хорошо, — неожиданно сказал орк за её спиной. — Ложитесь оба в фургоне, а я могу прекрасно устроиться и так.
— Вот ещё, — буркнула девушка. — Нам такие жертвы не нужны, правда, Ллио?
— Конечно! — тут же поддержал её эльф, скатывая спальник.
— "Конечно"! — передразнил его орк раздражённо. — И пусть теперь Тхар мёрзнет ночью, так, что ли? С этой ночи вы ночуете в моём фургоне. Свои вещи, эльф, перетащишь сам.
И он развернулся уходить.
— Радег, — окликнула его Тхар и, когда орк обернулся, серьёзно заметила: — Я не люблю, когда что-то решают за меня.
— Я не решаю за тебя, — спокойно ответил он. — Я решаю так, как будет лучше для тебя.
И невозмутимо отвернулся и стал спускаться с холма.
Мысль предложить Тхар ночевать у него в фургоне пришла Радегу в голову в первый же день. Но парень прекрасно понимал, как на подобное предложение отреагирует его избранница, и не торопился его высказывать. Он сразу заметил, что из троих эльфов Тхар выделяет высокого худого парня с глазами, которые идеально бы подошли какой-нибудь девице: большие, серо-голубые и до отвращения наивные — и все эти две недели мучился ревностью.
Сказать, что Ллио раздражал орка, значит, ничего не сказать. По мнению Радега, мелкий эльф слишком много о себе воображал. Строил из себя защитника, братец хазгудов, хотя, как показала проверка, боец из него никакой. Разве что из лука стрелять умеет, но толку от лука в тёмном переулке? А ещё этот наглый эльф позволял себе обнимать его Тхар, болтать и смеяться с ней, и вообще…
Конечно, Радег сам отправил эльфа на ту же телегу, на которой ночевала Тхар (днём девушка часто её покидала, практикуясь в верховой езде). Орк мыслил очень просто: нужно свести их как можно ближе и посмотреть, что получится. Если между ними действительно что-то есть, то они хотя бы поцелуются. Радег судил по себе: окажись он с любимой девушкой так близко, да ещё в уединении, в темноте, и она не прочь… он бы не удержался. Но, увы, сколько орк ни дежурил за ближайшим деревом или краем повозки, ничего подтверждающего свои измышления так и не увидел. В основном названые брат с сестрой дружески пихались и смеялись, устраиваясь на ночлег, и болтали перед сном, причём о всяких глупостях: как звали бы Тхар, будь она эльфийкой, из каких ягод можно варить варенье, а какие лучше вообще в рот не брать, как добираться до какого-то острова: на лодке или пешком по косе в отлив. Иногда они просто засыпали почти сразу, причём максимальная вольность, которую позволял себе эльф — укрыть девушку своей курткой.
Радег, несмотря на ревность, всё же сохранил некоторую здравость мышления, и где-то на пятый или шестой день путешествия понял, что никакой романтикой тут и не пахнет. Хотя всё равно завидно — уж больно тёплые отношения у Тхар были с эльфом, его самого она так близко не подпускала. Орк уже вздохнул было с облегчением, но в памяти ненавязчиво всплыли слова Тхар: "Моё сердце занято давно и прочно". И кем же тогда?!
Впрочем, на взгляд Радега, и эльфа не стоило сразу списывать со счетов. Когда стало холоднее (несмотря на то, что они двигались на юг, зима уверенно вступала в свои права), этот хитрый мерзавец развернул в телеге спальник и отдал его Тхар, но не слишком долго ломался, когда девушка уговаривала его присоединиться. А этим утром Радег имел непередаваемое счастье лицезреть умилительную картину: Тхар во сне пристроилась на плече у эльфа, а тот нагло обнял её обеими руками. Ещё и ухмылялся во сне, гад!
Поэтому Радег решил, что пора принять меры. А когда понял, что девушку не убедить, более того, она злится, хотя у него и в мыслях не было ничего дурного (просто хотелось так же говорить с ней перед сном: вдруг она хоть немного откроется и перестанет огрызаться на каждое слово?), повернул разговор по-другому. И сейчас надеялся на то, что совесть замучает Тхар, и она переберётся в его фургон всё же без эльфа.
Зря надеялся. Совесть Тхар не мучила по той простой причине, что девушка совершенно не собиралась плыть по течению и принимать компромиссное решение орка. Она намеревалась и дальше делить с Ллио спальник и ничуть не возражала против того, чтобы спать на земле, благо опыт уже был. Но, на счастье Радега, у Ллио совесть была гораздо более чувствительной. И вплоть до самого вечера эта чувствительная барышня безжалостно грызла эльфа, не гнушаясь подлыми ударами в духе: "Нехорошо как-то получается — выгнали Радега из его же фургона!" и "А ведь спать на земле может быть вредно, тем более, для человеческой девушки!" И наконец: "Ну что мне мешает лечь под фургоном, чтобы в случае чего…" Именно последний аргумент и убедил Тхар, которая в пух и прах разбила все предыдущие.
— Ну ладно, — пожала плечами девушка. — Мне вообще-то уже надоело получать тычки локтями и пинки коленями, когда вашему эльфийскому сиятельству вздумается перевернуться во сне.
— Извини, — смутился эльф. — И не волнуйся, пусть только попробует тебя обидеть!
— Думаю, не попробует, — покачала головой Тхар, отрешённо глядя на голубоватую полосу гор слева от дороги. Ближе к Пустошам горы сходили на нет, и Тхар с грустью с ними прощалась. Девушка повернулась к эльфу: — Я Радега уже узнала достаточно, чтобы понять, что ничего действительно гадкого он не сделает. Может, целоваться снова полезет, так я его…
