VII. Отсечение рук. Оказывается, военная разведка и контрразведка — изобретение далеко не новое. Штирлицы и Мюллеры в тогах и туниках и сандалиях на босу ногу вовсю шустрили уже под сенью древнеримского Капитолия. В сладостной прохладе италийских кущей не хватало им, правда, раций, «жучков» и других примочек, а главное — задушевного тепла партайгеноссе Бормана и товарища Сталина. Вот почему древнеримские Джеймсы Бонды орудовали порой с наивностью, способной вызывать у нас, поднаторевших в глотании затейливых детективных повествований, снисходительную улыбку, ср.: «…Публий[649] каждый раз отряжал вместе с гонцами-посредниками несколько человек ловких солдат, даже переодетых в рабов, в грязном убогом платье, дабы они могли беспрепятственно разыскать и осмотреть входы и выходы в обеих стоянках[650]».[651]
Но шифровки и хитроумные шифровальные устройства у античных лазутчиков всё же имелись: например, жителями Спарты охотно применялась упоминаемая Плутархом так называемая скитала (skut£lh).[652] Это круглая палка, на которую плотно навёртывался ремень; на ремне писали сверху вниз, потом его распускали, и, чтобы прочесть написанное, следовало навернуть ремень на точно такую же палку;[653] ;[654] .[655]
Но и спартанская палка — о двух концах, и, как ремешочку ни виться, «был схвачен карфагенский лазутчик, который два года таился в Риме: его отпустили, отрубив ему руки…».[656] Чтоб неповадно, значит, было вставлять палки в колёса римской государственной колесницы…
В другой раз повязали уже целую гурьбу хитрованов, которые под видом перебежчиков задумчиво слонялись по римскому лагерю, а на самом деле были посланы передать хитрющему Ганнибалу письмо с просьбой вызволить город Капую, осаждённый римлянами. «Их захватили больше семидесяти, вместе с вновь прибывшими, высекли и, отрубив руки, прогнали в Капую».[657]
«И хотя жестоко применять против пленников огонь и железо, однако не было ничего страшнее для варваров, чем перенести наказание и остаться жить с отрубленными руками», — меланхолически разъясняет Флор.[658]
Особенно часто отсечению рук подвергались перебежчики .[659]
VIII. Перебивание рук и ног. Так был наказан уже упомянутый брат знаменитого древнеримского полководца Гая Мария.[660]
IX. Кастрация. Аппиан рассказывал: «Минуций Базилл… убит был своими рабами за то, что некоторых из них в виде наказания он приказал кастрировать».[661] Попутно отметим, что кастрация в Древнем Риме чаще применялась в качестве коммерческого изуверства (см. гл. 4, § 1, раздел 1).
X. Присуждение к работам на мельнице. По степени суровости сравнивалось древними римлянами с присуждением к каторжным работам.
В комедии Плавта «Пуниец» («Poenŭlus», точнее — «Молодой пуниец») раб Синкераст, сетуя на своего хозяина, восклицает: «Нет, ей-ей, в каменоломне или же на мельнице / Лучше век влачить в оковах крепких, чем ему служить…».[662] В пьесе Теренция «Девушка с Андроса» господин угрожает своему рабу Даву: «Велю тебя я выдрать, Дав, до смерти сдам на мельницу…».[663]
XI. Присуждение к полевым работам. Близкой к каторжной была и работа на полях. У Горация читаем:
Вон! А не то угодишь у меня ты девятым в Сабину! .
[664]Комментарием разъясняется, что речь идёт о направлении девятого по счёту раба на полевые работы в Сабинское поместье. «Удаление городского раба на работу в деревню было одним из тяжёлых наказаний».[665]
В комедии Теренция «Формион» раб Гета, перечисляя виды суровых наказаний, философски изрекает: «Молоть ли мне на мельнице, быть битым ли, в оковах быть, / Работать в поле — ничего я нового не вижу тут».[666]
XII. Присуждение к эргастулу. Эргáстул (ergastŭlum) — каторжная тюрьма для рабов, обычно в сельской вилле, реже — в городе. Представляла собой подвальное помещение с рядом узких, высоко расположенных оконцев. В эргастуле находилось до 15 узников, закованных в кандалы или колодки.[667] За рабами наблюдали надзиратели, также из рабов.[668]
XIII. Порка (castigatio = verberatio). Как самостоятельное наказание было распространено в армии, в семье и в школе.
Свободных лиц обычно били палкой (fustis), рабов стегали кнутом или плетью (flagellum = flagrum = verber), школьников хлестали рóзгой (ferŭlă) по рукам[669] и ей же полосовали спину и место ниже спины. «Горе для мальчиков всех, для наставников — сущая радость…», — писал Марциал об этом воспитательном орудии.[670] Недаром в лексиконе школьников выражение manum ferŭlae subducĕre«подставлять руку под розгу» значило «идти в школу».
Сечение розгой или порка кнутом (плетью) свободных людей при этом считались более суровым и унизительным наказанием, чем избиение палкой (см.,[671] [672]). При этом плеть по силе воздействия превосходила розги. Не случайно у римских поэтов упоминание плетей связано с устойчивым определением рабские (см., напр..[673] В одном из покорённых римлянами малоазийских городов, например, действовала коллегия (корпорация) бичевателей рабов.[674] Ливий сообщал о Публии Корнелии Сципионе Эмилиане Африканском Младшем: «Застав воина в неположенном месте, он приказывал, если тот был римлянин, сечь его розгами, а если не римлянин, то плетьми]Ливий, т. 3, с.622 (периоха книги 57)].
И немудрено: древнеримская плеть — грозное орудие с длинной рукояткой, от которой отходит несколько тонких цепей или ременных полос со свинцовыми гирьками на конце (см.;[675] .[676] Нетрудно себе представить, что делалось с человеческим телом, если оно получало хотя бы один удар таким щекотливым инструментом…
Возвращаясь к телесным наказаниям школьников, приведём следующий отрывок: «Одна картина в Геркулануме[677] показывает, каким образом происходило наказание розгами. Виновного брал на плечи более взрослый товарищ; другой держал его за ноги; остальные хладнокровно смотрели на всю эту сцену, как будто бы в ней не было ничего необыкновенного. Учитель, спокойный и серьёзный, вооружён розгой, которой он наносит сильные удары. Ребёнок извивается от боли… Иногда экзекуция производилась с меньшей торжественностью: учитель просто хватал школьника за середину туловища, одной рукой держал его в воздухе вниз головой, а другой наносил ему удары своим ужасным педагогическим орудием».[678]
