Внутреннее состояние Мадхусуданы не поддается описанию. Его ум и сердце прояснились, его сознание полностью трансформировалось. С тех пор мудрость и любовь к Господу больше не разлучались, а высшая истина нашла свое полное выражение в словах и делах этого великого Мастера. Многие философы и духовные подвижники, даже те, кто не принадлежал к традиции Шанкарачарьи, стали прислушиваться к Мадхусудане и высоко ценить его наставления.

После опыта глубокого самадхи Мадхусудана без труда увидел недостатки академического обучения, отстаивавшего исключительно путь знания. Он постиг, что знание без бхакти подобно озеру без воды и не может утолить жажду. Его блестящий комментарий к Бхагавадгите обладает всеми достоинствами гармоничных текстов древних мудрецов: он далек как от чрезмерной рассудочности, так и от чрезмерной эмоциональности. Эта позиция хорошо видна на примере его ответов, касающихся природы Бога:

Искатель: Как может Бог быть одновременно и абсолютным, и относительным, да еще отвечать на нашу любовь и преданность? Согласно адвайта-бхакти (философии недвойственной любви и преданности), можно одновременно слиться с Богом и в то же самое время отличаться от Него. Разве это возможно?

Мадхусудана: Абсолютная истина лежит по ту сторону нашей веры или неверия. Будучи абсолютной истиной, Бог пронизывает и объемлет все (Брахман). Будучи относительной истиной, Бог локализован в каждом живом существе (Атман), сохраняя при этом свою абсолютность.

Брахман — это чистое сознание, абсолют, превосходящий все определения, неизменный, вечный и свободный. Но исходящий из Него поток жизни принимает множество форм. В этих разнообразных грубых и тонких формах проявляется сознание различных уровней развития. Существование трансцендентного Брахмана на каждом уровне проявляется по-разному.

Иными словами, наше самоотождествление меняется на разных уровнях сознания. Когда мы живем только нуждами тела, мы воспринимаем себя как тело; когда мы фокусируемся на деятельности ума, мы воспринимаем себя как ум; когда мы отождествляемся с Атманом, нашим индивидуальным «я», мы перестаем считать себя умом, но все еще несем на себе отпечаток индивидуальности. На каждом уровне мы входим в определенные отношения с Брахманом. Тело получает удовольствие от физических отношений, ум от психологических отношений, а индивидуальное «я» от личных отношений с высшим «Я». Брахман, однако, превосходит все эти уровни.

Для тех, чье сознание сосредоточено на теле и окружающем мире, идея чистой, трансцендентальной истины кажется абстракцией. Для них Бог должен быть осязаемым, занимающим некое положение во времени и пространстве и способным ответить на их запросы. Поэтому трансцендентный Бог, являющийся единственным «Я» (Брахман), входит в сознание индивидуального «Я» (Атман), где образуется образ Бога. Этот Бог реален в той же степени, что и наши тела. И действительно: как нельзя обеспечить психическое здоровье без физического, так нельзя достичь самореализации, игнорируя этого персонифицированного Бога. С другой стороны, полнота нашего существования не ограничивается лишь материальным миром, счастье и удовольствие не сводятся к одному только физическому наслаждению и, подобно этому, поклонение лишь образу Бога не дает полного удовлетворения.

Искатели высшей истины могут использовать восприятие персонифицированного Бога и свои отношения с Ним как средство продвижения к следующему уровню реализации. С этой точки зрения совершенно правы те, кто утверждает, что Бог живет в их сердцах и что они всякий раз чувствуют страдание, когда Бог физически оставляет их.

Процесс самореализации, однако, должен подняться на следующий уровень. На этом уровне, с точки зрения Атмана, или индивидуального сознания, Бог одновременно и абсолютен, и относителен, а индивидуальное «Я» есть часть Бога. Такое осознание дает духовным искателям наивысшее счастье. Страстное желание соединиться с Богом охватывает их настолько, что вместо чтения молитв и совершения ритуалов в их умах и сердцах спонтанно пробуждается экстаз единения.

Но и на этом уровне еще нет полного единения с абсолютом, хотя духовные отношения уже вышли за пределы тела. Отношения с Богом переходят на уровень ума и сердца. Практикующим необходим объект, на который можно было бы направить все мысли и чувства. И вот, внешний Бог, которому они ранее поклонялись в храме, оказывается в их сердцах и общается с ними напрямую. Бог уже не снаружи, Он — внутри.

Личные отношения с безличным Богом поддерживаются благодаря индивидуальному «я», которое стремится раствориться в «целом» и соединиться с возлюбленным, высшим «Я» (Брахманом). Когда наступает такой момент, искатель испытывает экстаз от соединения индивидуального с универсальным, после чего индивидуальность растворяется в единой любви.

Первые две стадии этого процесса называются процессом бхакти. Подобно тому, как в океане вздымаются и падают волны, так в любви есть взлеты и падения, когда ощущение единства сменяется разлукой. Последняя стадия единения с Господом — чистая любовь, или состояние абсолютного самадхи. При этом нет ни внутреннего, ни внешнего, есть одна любовь. В священных писаниях такое чистое состояние любви определяется как пара бхакти — наивысшее бхакти, в то время как первые две, более низкие стадии, называются япара бхакти. Но каждая стадия бхакти важна, имеет свое место и соответствующее назначение. Так проявляется тайна абсолютной реальности.

Рама — современное звено, связующее нас с древней линией гималайских мудрецов. Его недуалистическая философия восходит к Ведам и Упанишадам. Йогин, философ и ученый, Свами Рама намеревался перекинуть мост между индийской философией и западной психологией. Не нарушая религиозных традиций Востока и Запада, он разработал практический метод развития духовного потенциала для каждого человека, независимо от вероисповедания или национальной принадлежности.

Свами Рама родился в первой четверти двадцатого столетия в гималайской области Гархвал. Его отец, знаток священных писаний, в последние годы жизни принял обет отречения и, обеспечив семью всем необходимым, удалился в святое место Чханди Деви близ Хардвара. Там он занялся интенсивной садханой.

Через полгода святилище отца посетил прославленный йогин Бенгали Баба, или Бабаджи. Йог оставался с ним на протяжении трех дней, обучая его методам садханы, а затем предложил вернуться домой, т. к. жена должна была родить благословенного ребенка.

В назначенное время родился Свами Рама, а спустя несколько дней родителей посетил Бабаджи и попросил показать ему младенца. Мать неохотно положила ребенка на колени Бабаджи. Мудрец пристально посмотрел на младенца и сказал: «Берегите его. Придет время, и я возвращусь за ним. Помните, это мой ребенок, а не ваш».

Когда мальчик подрос, Бабаджи взял ответственность за его дальнейшее воспитание. Он следил за тем, чтобы мальчик получил хорошее образование в школе, а затем взял его к себе, чтобы обучить духовным дисциплинам и йоге. Уже в отрочестве ученик начал получать практические уроки по дисциплине и этикету. Во время странствий со своим наставником по святым местам он познакомился со многими духовными учителями; они дали ему имя Бхоле (невинный мальчик).

Бабаджи приступил к духовному обучению Бхоле в Ганготри, великом святом месте в Гималаях. Он сразу же отправил его к своему ученику Свами Шивананде по прозвищу «Кит Ганготри» (не путать со Свами Шиванандой, основавшим Общество Божественной Жизни). Свами Шивананда, один из наиболее талантливых учеников Бабаджи, начал обучение мальчика со священных писаний, так как без них невозможно расширить духовные горизонты.

Однако вскоре строптивая натура Бхоле восстала против жесткой дисциплины; он стал непослушным и привередливым. Свами Шивананда, обладающий большим терпением и мудростью, вынужден был отослать мальчика назад к Бабаджи. Когда мудрец встретил своего воспитанника, он разъяснил ему, что упрямство, непослушание и непочтительное отношение к учителю может серьезно подорвать его дальнейшее духовное совершенствование. Как чуткий и любящий отец, Бабаджи объяснил мальчику его ошибку. Затем, как друг, дал совет. И наконец, как наставник, решительно велел вернуться к Свами Шивананде и вести себя Должным образом. Бхоле не оставалось ничего другого, как вернуться к учителю.