Литмир - Электронная Библиотека
A
A

…Тогда, на следующий день после нашего возвращения из Ярославля, Чикатило поджидал меня у входа в офис, покуривая от возбуждения. Как только я выписался из лифта, он затолкал меня обратно и начал шептать:

— Так, слушай. Пока тебя никто не увидел, спускайся вниз и позвони мне из телефона-автомата. Говори что угодно, неси всякую х…ню. А можешь вообще молчать. Жетоны есть?

Я сказал, что есть, а Чикатило спросил, как звали давешнего Бородатого Мужика (он упорно продолжал называть его именно так), и убежал в офис.

Внизу я нашёл автомат и набрал Чикатилин номер.

— Алло. «Каскад+», с кем имею честь? — спросил он. — А, Иван Александрович! Из Ярославля, если я не ошибаюсь? Здравствуйте, здравствуйте, Иван Александрович!

— Что ты задумал, сука?

— Как вы говорите? Вольские? Муж и жена? Минуточку, сейчас посмотрю. — В трубке раздался шелест бумаг.

— Я понял! — заорал я. — Где-нибудь рядом с тобой ведь сидит сейчас Кульков, да?

— Да, — сказал Чикатило, — есть такие. А что с ними, с этими Вольскими?

Я представлял себе Кулькова. Он наверняка оторвался от своих дел и принюхался, как пёс. Наверное, у него даже зашевелилось правое ухо. Но даже несмотря на это, он не прислушался, а именно принюхался. Такие люди никогда не прислушиваются, они всегда принюхиваются. Хотя нет, не так: они работают одновременно всеми органами чувств, включая жопу.

— Ах, вот как… — пробормотал Чикатило. — Да, я как-то… Я думал, однофамильцы…

— Что, считаешь, что он разведётся на деньги? — спросил я.

— Конечно, Иван Александрович, конечно. Уверяю вас, мы возьмем это под особый контроль. Всё будет отлично, мы задействуем все свои связи. Мы не первый год в этом бизнесе и, смею вас заверить, приложим все усилия. До свидания, Иван Александрович.

Когда я вошёл в офис, Кульков низко наклонился над столиком Чикатилы и что-то активно нашёптывал — вопреки своему обыкновению по-настоящему конфиденциально. Потом он набрал какой-то номер и попросил Рафика Садыковича. Я не слушал, что он ему говорит, потому что это было и так понятно. Глаза Чикатилы блестели: на сей раз он зацепил Кулькова, Кульков повёлся.

Он тогда наказал Чикатиле отдать старикам Вольским все деньги — за исключением тех копеек, которые мы платили МИДу. На случай проверки мы с Чикатилой вписали в официальную документацию телефон одного из ярославских лохопанков. П еред этим мы сами позвонили ему и тщательно проинструктировали на предмет того, что говорить, если будут спрашивать Ивана Александровича. Лохопанк жил один, и непонятки с родителями исключались. Мы сняли тогда по девяносто баксов на рыло, но главное было в другом.

Чикатила переплюнул Кулькова, мошенника третьего уровня сложности. За третьим был ещё четвёртый, сверхсложный уровень для продвинутых игроков: должники народа вроде того же Мавроди, олигарх Березовский или американские психологи, изводящие тонны бумаги на бизнес-бред ни о чём и зарабатывающие на этом миллиарды. Но к этому уровню Чикатило пока не приближался.

Ясное дело — потом в приватной беседе Кульков изящно намекнул Аркадию Вольскому, что на халяву подсобил его ярославским родственникам. Иначе во всём кульковском альтруизме не было бы ни копейки смысла. Тот наверняка сказал ему, что родственников в Ярославле у него отродясь не было. Мы укуривались и в красках представляли, как вытянулось при этом улыбчивое табло Кулькова, и уже только ради этих глюков стоило всё это мутить.

После всей этой истории у Кулькова, как у человека ушлого и хитрого, в мозгу должны были возникнуть только два варианта: либо его обжулил простой бородатый мужик Иван Александрович, либо мы с Чикатилой. Бородатый мужик, понятное дело, был вне всякой конкуренции, так что вниз склонялась именно наша чаша весов, причём с огромным перевесом. Аргумент был один: глумливые рожи. Глумливые рожи — вообще самый сильный аргумент. Во всем. Ну или почти во всем.

— …Я не парюсь, просто это скотство с его стороны. Это не искромётный ответный выпад, а грубый удар ниже пояса. Он и рассчитывал на то, что все будут думать, как ты: дескать, это вполне в его стиле, делать людям незаслуженные комплименты. Но я понял: это была подъё…ка. Долбаный куцый выблядок. Он бы посмотрел лучше на свою «Хонду»… Давай играть в «балду».

— Давай, — согласился Чикатило. — Вот это я понимаю, это уже настоящий деловой разговор.

Он тут же нарисовал в Тетради По Всему квадрат со стороной пять клеток и вписал в него слово «робот». Мельком я увидел, что на одной из страничек появился новый мутант, под которым было написано: «Старик Коноплян».

— Давай, начинай, — сказал Чикатило.

Я написал слово «хобот» и передал Тетрадь По Всему обратно. В последние дни ситуация перестала мне нравиться. Не то чтобы меня очень напрягала моя работа или пиджак «Beatles 4eva» — нет, я всё прекрасно понимал, я не был тунеядцем, асоциальным типом. Просто… но, сколько я ни размышлял, я никак не мог понять, что же идёт после этого «просто». Может, ничего идти и не должно было — есть ведь союзы, говорящие сами за себя. Они самодостаточны, и все, что идёт после них, — всего лишь уточнение, расширенное дополнение, опция.

В квадрате появлялись всё новые и новые буквы, но они не могли пролить свет на это дело. Мне почему-то казалось, что Чикатило стоит перед таким же вопросительным знаком, стучится в ту же дверь. И тоже ничего не понимает, несмотря на свои двадцать три года, службу в ВДВ и цинизм.

— …Слушай, Чик. Я вот, знаешь, о чём подумал?

— Не знаю. На вот тебе, я тут приписал слово из шести букв и вырвался вперёд.

Я посмотрел на квадрат с «балдой». Букв там было уже много, и это дало Чикатиле возможность написать искривлённое слово «голубь». Мне было лень думать, поэтому я заполнил вакантную клетку возле базового слова и получил слово «гобот».

— А это что ещё такое? — не понял Чикатило.

— Это из мультика «Война гоботов». Это полуробот-получеловек.

— Понятно. Так что там у тебя?

— Я вот уже несколько дней думаю… Скажи, Чикатило, мы ведь с тобой яппи?

— Нет, мы не яппи, — ответил он. — Блин, я ни одного слова придумать не могу!

— Ну, тогда пиши «як», вон свободная буква «К».

— Пошёл ты на хер со своим яком, — уверенно сказал Чикатило и задумался. — Нет, нет, мы не яппи. Яппи принимают это всерьёз, а мы смеёмся там постоянно, наживаем нечестные деньги и работаем спустя рукава. Яппи делают карьеру, а мне вот, к примеру, насрать — пусть меня хоть завтра увольняют. Да и тебе тоже.

— Но мы ведь клерки, Чикатило. Я ничего не могу поделать с тем, что ощущаю себя клерком. Как Мишенька.

— О, придумал! Слово «голубой», семь букв.

— Это прилагательное.

— Это нарицательное.

— Ну, ладно. Дай-ка мне сюда.

— А что, у тебя есть ещё какие-нибудь варианты?

— Сейчас подумаю, видно будет.

— Я не про «балду». Ты хочешь плюнуть миру в рожу, устроить революцию в сознании масс? Уже проходили. Это ведёт к деградации и преждевременному выпадению зубов, больше ни к чему.

— Да нет, я ничего этого не хочу. — Я пожал плечами и вписал в квадрат длинное слово «полугобот». — Но и работать я тоже не хочу. Это также ведёт к деградации.

— Ты опять какую-то х…ню написал, — произнёс Чикатило без сожаления, даже как-то по-отечески.

— Это тоже из мультика «Война гоботов», — соврал я. — Там были такие, на колесиках…

— Ты ох…ел. Ну да ладно, — согласился Чикатило. — А насчёт работы — я готов выслушать, предложи мне что-нибудь, что не ведёт к деградации. Вся человеческая жизнь после полового созревания — сплошная деградация. Старение, которое люди называют взрослением, чтобы не опускать самих себя. Всё, точка. Больше ничего нет.

— А Франкенштейн — он что, по-твоему, тоже деградант?

— Он одержимей. Ему на хер ничего не надо, кроме этих его лисов Смирре и Снорри Стурлуссонов. Только придумал-то всё это не он. Стурлуссон вошёл в историю, а он не войдёт. Он ограничен, строго по периметру, хотя и интеллигенция. — Чикатило немного подумал над «балдой», понял бесполезность дальнейшей игры и продолжил: — Нет, ну можно, конечно, нырнуть в книги и науку. Пожалуйста, давай, ласточкой и вниз головой. Будешь получать пятьдесят баксов в месяц и закрывать плешь жирным локоном страсти. Потому что ты будешь думать, что с этим локоном тебе будут давать женщины, но они всё равно не будут тебе давать. И в конце концов ты запрёшься в туалете и начнёшь дрочить на Старшую Эдду, просто потому, что она женского рода.

10
{"b":"138013","o":1}