— Антитело.

— Что?

— Не могу объяснить. Это сложно.

— А можно его убить? — вмешалась Настя.

— Да.

— И ты знаешь как?

— Знаю. Я вам расскажу, только пообещайте, что сделаете точно так, как я скажу. У нас очень мало времени.

Настя кивнула. Аленка перевела взгляд на Глеба. Тот тоже кивнул.

— Мы убьем его, если срубим все деревья на поляне.

— И все?

— Все. Только сделать это очень трудно, а времени у нас до вечера. На поляну надо идти прямо сейчас.

— А кто должен пойти? — спросил Глеб.

— Ты, я и она, — Аленка указала на Настю.

— И мы с вами пойдем! — заявила Лиза. — Вам нельзя туда одним!

— Нет, — твердо сказала девочка. — Мужчины пойдут к торфянику и подожгут его. Это отвлечет внимание от нас.

— Поджечь торфяник? — удивился Борис. — Девчушка, ты что? Мы лес спалим!

— Не спалите. Вы не дойдете.

— Не дойдем?

— Я думаю, что нет. Но вы поможете дойти нам.

— То есть как это не дойдем? — вмешался Анатолий.

Аленка не ответила.

— Как же это так? — пролепетала Лиза. — Как же это они не дойдут?

Мужчины молчали.

— А по-другому нельзя? — спросил Анатолий.

Девочка покачала головой.

— У нас мало времени, — повторила она.

Анатолий посмотрел на Бориса. Тот кивнул.

— Ружье возьми.

— Толь, ты чего? — встрепенулась Лиза.

— Возьмите трактор, — не обращая на нее внимания, сказала Аленка. — Он за сараем стоит. На нем вы поедете через поле на север от дома. Там будет просека, она как раз до торфяника идет. Дорога плохая, но трактор пройдет. Вы должны проехать, сколько сможете, и не поворачивайте, пока мы не закончим.

— А как мы узнаем, что вы закончили? — сварливо спросил Борис.

— Вы увидите.

— Вы с ума сошли! — крикнула Лиза. — Куда вы поедете? Вы кого слушаете? Она же ненормальная! И…, - она пыталась подобрать слова, — Ребенок вообще так говорить не может!

— Мама…

— Что мама? Что мама?! И тебя не пущу!

— Мы должны…

Закончить Настя не успела. Стены комнаты дрогнули и начали таять, стекая к полу, словно крашеный лед. Поднялся ветер. Сквозь бледнеющую вагонку понемногу проступало что-то темное. Тьма сгущалась, распадалась на отдельные части, и вот уже стены превратились в деревья, а пол — в покрытую невысокой ярко-зеленой травой поляну. Вокруг сгущались душные сумерки. Шумела листва. Посреди поляны стояла Аленка. Ее волосы шевелились, словно живые, она раскинула руки в стороны и подняла голову, глядя в низкое бронзовое небо. Их окружали незнакомые, жуткие звуки: громкие стоны и вздохи, скрип, рычание и отдаленный визг. Испуганные люди сбились в тесный кружек, ближе подойдя к Аленке.

— Прекрати! — раздался чей-то голос. — Алена, перестань!

Строй темных деревьев поплыл перед глазами, постепенно набирая скорость. Они искривились, потеряли четкость и стали бледнеть, растворяясь в густом тревожном воздухе. Тошнотворное вращение все ускорялось, и Лиза закрыла глаза, не в силах больше смотреть на этот кошмар.

Когда она их открыла, видение исчезло. Они все снова стояли на кухне фермерского дома, протирая глаза и оглядываясь. Ярко горел электрический свет.

— Это что было сейчас? — спросил Борис.

— Вот, — сказала Аленка. — Я показала. Я не шучу. У нас нет времени.

На этот раз Лиза промолчала. Она только покачала головой и тяжело опустилась на стул. Кошмар, свидетелем которого она только что была, все еще стоял перед глазами.

— Это была иллюзия, — сказала Настя. — И я единственная, на кого это не действует.

— А мы? — спросил Анатолий.

— Вам будет трудно, — сказала девочка.

Настя подошла к матери и опустилась перед ней на корточки.

— Мама, мы должны идти. Мы пройдем. Все будет хорошо — я обещаю.

— Я пойду с тобой.

— А эти? — спросил Анатолий, указывая пальцем на знахарку.

— Ничего с ними не будет! — зло отозвалась Лиза. — А Настю я одну не пущу!

— Ладно, — сказал Борис. — Я уже всему верю. Раз пошла такая пьянка — давайте выдвигаться. Раньше сядем — раньше выйдем. Где ключи от трактора?

— В коридоре, в ключнице, — сказала Аленка. — И вы не должны поворачивать, пока мы не закончим.

— Не боись, не повернем.

Борис встал и демонстративно поддернул штаны.

— Толик — идем.

Анатолий подошел к жене, обнял ее, обнял Настю и поцеловал обеих. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел в коридор, вслед за Борисом.

— Правильно, — удовлетворенно сказала Аленка.

Лиза посмотрела на нее с ненавистью. Девочка напомнила ей довольную, сытую черную кошку. Маленькую ведьму. Аленка выдержала ее взгляд и повернулась к Глебу.

— Возьми бензопилу папппы…

На последнем слове она запнулась, из глаз покатились крупные слезы.

— Папы! — с усилием закончила она. — Пила в сарае.

— Ты сможешь идти, милая? — спросила Настя обеспокоено. — По лесу идти трудно.

— Я смогу, — твердо ответила девочка. — Идем.

Когда они вошли в лес, сердце у Насти заколотилось. Вокруг них не было ни малейшего движения — все застыло, напряглось, словно ожидало чего-то, какого-то сигнала. На коре деревьев, на листве конденсировалась влага и стекала вниз тяжелыми серыми каплями, изо рта поднимался пар. Было холодно и страшно.

— Такое впечатление, что оно разглядывает нас, — сказала Настя.

Глеб, шедший рядом, кивнул.

Они углубились в лес на пару сотен метров, когда услышали резкий треск сломанной ветки. Глеб встал на месте и поднял руку, останавливая остальных. Они прислушались. Через минуту треск повторился немного ближе. Глеб напрягся, жалея, что не взял с собой ружья. Тяжело было бы тащить пилу и оружие, но в этом случае они бы имели средство защиты. А сейчас они могли только стоять тихо и беспомощно озираться.

Волк показался внезапно, словно материализовался прямо из холодно сырого воздуха. Он вышел справа неслышным легким шагом. Увидев людей, зверь оскалил пасть с длинными желтыми клыками, складки кожи собрались вокруг вытянутого носа, уши прижались к голове. Он громко зарычал. Глеб повернулся к нему лицом и положил холодные пальцы на спуск пилы, намереваясь напугать волка треском двигателя. Но тот не стал дожидаться. Без малейшего предупреждения зверь бросился вперед. Глеб ударил по кнопке, пальцы его скользнули, и пила не завелась. Крикнув, он поднял ее над головой, как дубину, чувствуя, как разливаются по телу холод и слабость. Никто больше не успел пошевелиться, кроме Аленки. Она ступила вперед и, повернувшись к волку, впилась в него своим странным немигающим взглядом. Зверь застыл, словно наткнулся на стену, и заскулил. Он принялся мотать большой серой башкой из стороны в сторону, будто пытался сбросить что-то, что мешало ему довести атаку до конца. За те несколько секунд, пока Аленка удерживала взглядом волка, Глебу удалось справиться с пилой. Двигатель взревел, выбросив в воздух облако сизого дыма. Волк повернулся на звук и снова зарычал, но с места не двинулся. Казалось, он никак не может решить, что же ему делать. Наконец, он сомкнул челюсти, опустил голову и скрылся среди деревьев так же быстро, как и появился.

Глеб заглушил пилу и уронил ее на землю. Присев на корточки, он поднял глаза на Аленку.

— Что ты сделала с ним?

— Ничего.

Девочка качнулась и подошедшая к ним Настя прижала ее к себе.

— Я чуть не описалась от страха!

Глеб усмехнулся, встал и взвалил пилу на плечо.

— Я тоже.

— Настя, мне кажется, я не дойду, — слабо сказала Лиза.

— Мама, надо идти. Мы не может ждать!

— Может вам вернуться? — спросил Глеб.

— Ты что? — набросилась на него Настя. — Как она вернется!?

— Никто не вернется, — тихо сказала Аленка. — Назад дороги нет. Мы внутри него.

Все посмотрели на нее удивленно.

— Господи! — протянула Лиза. — Господи.

— Идем, мама.

Настя нежно взяла ее под руку.