Застольное Сел человек за стол с вином. Собаке место — под столом. Но вот потерян рюмкам счёт… И всё теперь наоборот! Для красного словца — Я в этом деле съел собаку! — Твердил один хвастун со смаком. Но если глянуть на дела, Собака ма–ахонькой была! Собачья жизнь Сижу. Смотрю. С азартом лаю… А мне дают за лай под зад. И я на время замираю… Собачья жизнь, как говорят! Отцы и дети Потусиюсторонние строки Здесь похоронена душа Не боле медного гроша… Душе пристало возноситься, Но Бог решил не мелочиться! * * * Мечтал о бронзе все свои лета... Покойный до последнего момента И мнит себя сейчас под монументом, Хотя над ним — обычная плита. * * * Покойный весь свой век служил. Служил кому придётся… Теперь и Богу будет мил, И с чёртом уживётся! * * * Под этим камнем графоман! Не потревожь его, прохожий. Не то он вдруг проснуться может И настрочит ещё роман! * * * Он оптимистом был во всём И даже верил в показуху… При благодушии таком Ему и камень будет пухом! * * * Здесь и тиха, и безучастна Лежит сварливая жена. О ней супругу ежечасно Напоминает тишина. * * * Ходить в строю покойный не любил, Душа уединения искала… И не нашла. И здесь — ряды могил, И тот же строй, и те же интервалы! Последствия И в это папа веровал, и в то, Меняя убеждения и взгляды, И так был щедр на звонкие тирады, Что сын теперь не верит ни во что! Переходный возраст Мы в детстве — нигилисты! И с пелёнок Подчас шумим, что жизнь совсем не та. Но срок пришёл, и бывший жеребёнок Осмысливает мудрость хомута. О призвании Кататься просто! Мчишь, не беспокоясь, Туда–сюда… Купил ещё билет. А жизнь одна! Она, как дальний поезд, Которому возврата нет. Не окажись, дружок, на перегоне Не в том составе и не в том вагоне! Годы и моды
Зря все доводы истратив, Отыскал отец штаны: — Глянь! Заплата на заплате. Сохранил ещё с войны. Так и жил в твои–то годы… Сын воскликнул: — Ну, дела! Неужели эта мода И тогда уже была?! Возраст Сын судит резко: да и нет! А я: как знать?… Быть может… Век сына — начатый сюжет, А мой — во многом прожит. И всё ж завидую ему, Его незрелому уму! Всему свой срок Всему свой срок: в младенчестве — забавы, Дерзанья — в юности, а в старости — покой И жалок тот, кто в юности кудрявой Бредёт с благоразумною клюкой! Товарищ Обломов …Он барин; у него есть Захар и ещё триста Захаров. И.Гончаров Он всё вам отдаст! Не за деньги, а даром! Прекрасной и щедрой души человек! Такой потому, что есть триста Захаров. Захары — леса и обилие рек, Равнины бескрайние, рудные горы… К чему мелочиться, копейки считать, Когда так обильны родные просторы, Такая извечная благодать! Они не однажды его выручали, Все эти богатства родимой земли, Когда между пальцев рубли уплывали… Да что там рубли, миллионы текли! Но эти Захары, они разве вечны?! Не зря деловитости учит наш век. Ах, если бы понял всё это беспечный Товарищ Обломов, душа–человек! И я вдруг представил такую картину: Попал он на остров, где лишнего нет. Где зря растранжирить нельзя и полтину, Иначе не выкроишь на обед. Где всё не в избытке, а точно по норме… И вот не могу я представить пока, Что будет, И как этот остров прокормит Такого Красивого Байбака?! |
