К герою повести Румате приходит «главарь мятежников» Арата, который борется за свободу и, зная, что Румата «бог», прилетевший из счастливого мира, просит у него помощи оружием. Памятуя указание ни во что не вмешиваться, Румата отказывает Арате. Румата думает о возможности «массовой гипноиндукции», «позитивной реморализации», с помощью которых можно положить конец произволу, сделать так, чтобы труд и знание стали единственным смыслом жизни людей, но отвечает отказом на просьбу доктора Будаха.

«— Я бы мог сделать и это, »— говорит Румата. — «Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?»

Насколько же мы, граждане сегодняшнего социалистического общества, человечнее, гуманнее героев, созданных Стругацкими? Мы вмешиваемся в ход истории, мы помогаем народам, которые борются за свою свободу и национальную независимость. И будем помогать, пока живет в нас революционный дух.

Недавно «Молодой гвардией» выпущена новая повесть Стругацких «Хищные вещи века». В предисловии к ней авторы сообщают, что они имеют в виду «реальные тенденции современного буржуазного строя», что им хотелось бы «передать читателю нашу ненависть к сытому мещанскому неблагополучию» и уверенность в победе коммунистических духовных идеалов.

У меня нет оснований сомневаться в искренности намерений авторов. Но читаешь повесть страницу за страницей и убеждаешься: авторы не выполнили своего обещания.

События в повести происходят примерно через сто лет. Герой книги русский космонавт Иван Жилин попадает в некую капиталистическую «Страну Дураков», смоделированную авторами повести.

Какой же предстает перед советским читателем эта страна, к чему привели «реальные тенденции буржуазного строя» через сто лет?

Уже в первые минуты пребывания здесь Жилин узнает от курортного агента Амада, что ему «предстоит пройти двенадцать кругов рая». И это вовсе не шутка. Оказывается, не такие уж дураки живут в «Стране Дураков». Местный абориген доктор философии Опир сообщает: «Девяносто девять процентов моих сограждан уже сейчас живут в мире, где человеку доступно практически всё мыслимое».

Перед читателем предстает мир материального благоденствия, обеспечиваемый «неокапитализмом»: по улицам города разъезжают автофургоны с горами продуктов, белья, одежды, приобретаемых жителями бесплатно — «в обеспечение личных потребностей». Идет с работы смена: «Все были веселы, все были добры, все так и сияли дикарской восторженностью». Согласно Пакту устранены войны, ликвидирована армия. Народ купается в этих неокапиталистических благах.

Следует сказать, что авторы с помощью громких тирад и заклинаний пытаются обличать этот мир животной сытости и умственной деградации. Но обличения не получается, как не получается и обещанного в предисловии гротеска. Вещи оказываются не столько хищными, сколько привлекательными.

Некоторые критики пытаются чисто умозрительным методом разделить научную фантастику на «взрослую» и для подростков. Но их регламентации настолько туманны и неубедительны, что в них не разобраться и взрослому читателю. Что же говорить о подростках, юношах, которые жадно набрасываются на каждую новую книгу научной фантастики! Ведь именно эти юные читатели составляют большую часть многочисленной армии любителей литературы мечты.

Если согласиться с этой мыслью, то никак нельзя оправдать ни сцены пьяных оргий и сомнительных похождений, которыми уснащают некоторые авторы свои произведения, ни тарабарский жаргон, на котором объясняются герои этих произведений.

В той же повести Стругацких «Трудно быть богом» альковная встреча похотливой доны Оканы с Руматой описана с натуралистическими подробностями, достойными бульварного романа, а некоторые действующие лица объясняются на таком фантастическом жаргоне: «Выстребаны обстряхнутся и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам… Марко было бы тукнуть по пестрякам».

Да, современным стилягам впору переучиваться.

Я так много места уделил повестям братьев Стругацких потому, что, во-первых, среди писателей-фантастов, сравнительно недавно пришедших в литературу, это наиболее одаренные авторы, обладающие развитым воображением, необходимым профессиональным мастерством. Во-вторых, из опасения, что в восторженном хоре критиков, а также отдельных снобов, ищущих в литературе нечто такое, что может пощекотать нервы и потешить воображение, эти одаренные писатели могут не услышать дружеских предостережений. А предостережения эти имеют основания. Ведь упоминавшиеся выше повести, вышедшие после интересных и нужных первых книг Стругацких «Страна багровых туч» и «Путь на Амальтею», к сожалению, не свидетельствуют об идейном и художественном росте авторов.

<…>

Дорогой Арк!

Сразу после телефонного разговора мне пришло в голову одно соображение. А что если вся история с Госкомитетом, заинтересовавшимся вдруг ф-кой, связана с известными событиями, о которых писала та же газета двумя-тремя днями раньше?[232]

В связи с этим надлежит тщательно продумать тезис: фантастика как прием. Прием для чего? Не столько для сатиры, сколько для рассмотрения разных идей, гипотез и пр.

Не было бы здесь ловушки со стороны сволочи. «У него — прием, и у Стругацких — прием![233] А? И для чего прием? Апологии разводите, ассоциации?» Посоветуйся там с ребятами.

Засим жму ногу,

твой [подпись]

P. S. Если вдруг не поймешь, о чем здесь речь, покажи письмо Ленке. Речь идет о кандидатах в футболисты. И о футболистах.[234]

В архиве АБС сохранился ответ на статью В. Немцова. Ответ этот написал, как обозначено в конце рукописи красным карандашом, «В. Володин (сын известного сценариста Володина)», и опубликован не был.

Писатель Вл. Немцов в статье «Для кого пишут фантасты» рассматривает некоторые теоретические вопросы, связанные с научно-фантастическим жанром, а также дает резко отрицательную оценку ряду произведений этого жанра, опубликованных в последнее время советскими писателями. В статье Немцова выражена определенная точка зрения не только на то, ДЛЯ КОГО пишут фантасты, но и на то, КАКИЕ ЦЕЛИ они преследуют. С этой точки зрения Немцов анализирует повести Стругацких «Далекая радуга» и «Трудно быть богом».

Постараемся разобраться, для кого и зачем, с точки зрения Немцова, пишут фантасты, и справедливы ли его взгляды на этот вопрос применительно к упомянутым произведениям.

Ход мыслей Немцова таков. Наш народ мечтает о будущем. Как бы хотелось приоткрыть дверь в светлый мир нашего завтра! Мысль обращается к литературе мечты — научной фантастике. Больше всего она нужна молодежи, которая будет жить при коммунизме. Представление о задачах научной фантастики выводится здесь, как ни странно, не из анализа конкретных произведений этого жанра, а из тезиса «наш народ мечтает о будущем». Ответ на вопрос «Для кого пишут фантасты?», который, не будучи прямо высказанным, содержится в приведенных рассуждениях, состоит в следующем: фантасты пишут в основном для юношей, интересующихся тем, как они будут жить через много лет, когда коммунизм окончательно восторжествует.

Как мы увидим, этот взгляд Немцов берет в дальнейшем за основу при рассмотрении повестей Стругацких.

Немцов с сожалением признает, что «за исключением некоторых книг И. Ефремова и немногих других авторов, изображение этого завтра вряд ли удовлетворит любознательных читателей». При этом он не замечает, что в значительном числе случаев авторы и не ставили перед собой этой трудной и неблагодарной задачи.