— Я доктор Майерс. Уверяю вас, что если кто-нибудь и сможет обеспечить вашу безопасность и выследить злоумышленников, то это Тайс Уокер. Теперь дайте руку, я проверю давление.

Клер протянула ей руку, волнуясь за Тайса еще больше. Она, конечно, знала, что он защищал ее, но не ожидала, что он взялся выслеживать злоумышленников. Опасность, которой он подвергал себя, беспокоила ее, делала совсем больной.

— Тайс упомянул, что вы путешествуете инкогнито. Не знаю, называть вас мисс Джонс или мисс Ричмонд. Что бы вы предпочли? — Доктор Майерс вопросительно подняла брови, в то время как накачивала манжету и смотрела на прибор.

— Я предпочла бы, чтобы вы называли меня Клер.

Доктор Майерс сняла манжету.

— Тогда я предпочла бы, чтобы вы называли меня Норин.

Клер почувствовала, что ей оказана честь. Она подумала, что, кроме близких друзей, не многим людям было дано право обращаться к этой женщине иначе чем «доктор».

— Не переживайте, Клер. Вы наняли именно того человека, который нужен. — Норин села на край кровати, и в ее глазах вспыхнул огонек. — Когда дела совсем плохи, Тайс Уокер может исправить положение. Я повстречалась с ним в безнадежной ситуации… Он очень помог моему сыну, очистил его имя от грязи.

— Вашего сына?

— Он сбежал в Нью-Йорк, чтобы прославиться своей музыкой. Ему едва исполнилось девятнадцать, он даже не кончил колледж, думал, что у него есть шанс достичь успеха. Но попал в тюрьму штата Нью-Йорк. — Ее голос стал тише. — Его обвинили в том, что он совершил вооруженное ограбление магазина. Он был осужден за вооруженный грабеж.

У Клер едва не выскочило сердце. Хотя тон Норин был еще легким, ее губы напряглись и глаза затуманились от гнетущих воспоминаний.

— Я вдова, растила сына одна. Мне пришлось оставить практику — единственный источник средств существования — и поехать в Нью-Йорк. Я потратила два года и все мои сбережения до последнего цента, нанимая адвокатов. У полиции не было никаких улик. Владелец магазина даже не смог без сомнений опознать моего сына. Все, что у них было, — это донос местной уличной банды, которая терроризировала окрестности. Но этого оказалось достаточно. — Полный боли взгляд Норин сосредоточился на Клер. — Мой мальчик не таков. Он не украдет и не ограбит, и он не связан ни с каким видом насилия. Он не заслужил, чтобы его заперли в далекой тюрьме в камере с подонками, которые… — ее голос дрогнул и прервался. Она посмотрела в сторону, резко вздохнув. Миг спустя она вымучила напряженную улыбку. — Я услышала о Тайсе от другой матери, приехавшей навестить своего сына в тюрьме. К тому времени у меня уже совсем не было денег. Не осталось даже кредита. Но я была в отчаянии и поэтому обратилась к Тайсу. — Она покачала головой, как будто все еще не могла поверить, что так и было. — Тайс расследовал дело. Собрал в одном месте всех так называемых свидетелей, допросил владельца магазина, раскопал не замеченные полицией улики. Затем на свои собственные деньги он нанял дорогого адвоката, чтобы вновь открыть дело. — Глаза Норин заблестели, ноздри раздулись. — Он вызволил моего мальчика и привел его ко мне домой.

Никто не проронил ни слова. В груди у Клер была тяжесть, и она не могла говорить. Было больно думать, что происходят такие несправедливости.

— Он помог моему мужу, — спокойно сообщила Брианна со своего кресла. — Сделал так, что с его брата сняли обвинение в растрате. Нашел женщину, которая совершила это преступление, и добился возврата денег.

— О Боже, — наконец произнесла Клер. — Я даже не подозревала, что он проводит расследования. Я думала, он только шофер и телохранитель.

Обе женщины подняли брови.

— Телохранитель? — переспросила Норин.

— Шофер?! — воскликнула Брианна. — Тайс владеет одним из самых больших частных детективных агентств в стране. У него много опытных детективов и агентов безопасности в разных штатах. Я не слышала, чтобы он когда-либо сам работал телохранителем или шофером.

— Для столь знаменитой женщины, как Клер, он, возможно, сделал исключение, — предположила Норин. — Он, наверно, хотел сам убедиться, что все будет в порядке.

— Но в то время он еще не знал, что я и есть Валентина Ричмонд, — возразила Клер. На их лицах отразилось непонимание. — Мой кузен нанял его, — объяснила она, — и дал ему мое вымышленное имя. Тайс думал, что я Клер Джонс, поэтесса, получившая премию.

Норин наклонила голову. Брианна оперлась подбородком на кулак. Обе женщины смотрели на нее, все более хмурясь.

— Как вы думаете, он стал бы лично охранять поэта-лауреата?

— Конечно, — дружно ответили они, кивая слишком решительно.

Клер закусила нижнюю губу. Верили они или нет, но Тайс не знал, что она — Валентина Ричмонд, когда брался за работу.

— Конечно, он взялся бы лично охранять поэта, получившего премию, — заверила Норин, в этот раз более убедительно. — Поэты очень важны. Не так ли, Брианна?

— О да, очень важны.

— Во всяком случае, — сказала Норин, с облегчением махнув рукой, — здесь все вокруг считают его героем. И если вы сомневаетесь относительно Брианны или меня, что мы сохраним в секрете, что вы здесь, ну… не сомневайтесь. Что бы мы ни сделали для Тайса Уокера, этого не будет слишком много.

Клер кивнула с благодарной улыбкой.

— Я надеюсь, что вы получите возможность узнать его, Клер, — сказала Брианна. — Он не любит много говорить, но под суровой внешностью скрыт очень чуткий человек. Вы можете доверять ему. Никто для вас ничего лучше не сделает.

Комок застрял в горле Клер. Они думали, что она не знала его. Возможно, и не знала, но чувствовала, что знает его лучше, чем кого-либо другого за всю свою жизнь.

— Давайте закончим осмотр, — пробормотала Норин, вставляя стетоскоп в уши. — Вы получили довольно сильный удар по голове, и у вас несколько опасных ушибов, как вы уже поняли. — Раскрыв ворот слишком большой мужской рубашки, которая была на Клер, — рубашки, которую Клер никогда раньше не видела, — врач прижала стетоскоп к ее груди и послушала. Затем она проверила пульс и задала вопросы относительно боли и головокружения. — Побудьте в постели до конца дня, в заключение высказалась она. — Завтра вы сможете встать и ходить. Я дам вам таблетку от головной боли.

— Проснулась?

Полный надежды мужской голос из двери спальни заставил врача повернуться, и пульс Клер прыгнул. Тайс. Он выглядел измученным и взволнованным — и таким родным, что у нее бешено забилось сердце. Он не выглядел раненым, по крайней мере не так, чтобы она могла видеть это на расстоянии. Его пристальный взгляд встретился с ее глазами, пока он шел по комнате.

— Клер!

Она села и протянула к нему руки. Он подошел и нежно ее обнял.

— Я чертовски волновался за тебя, — прошептал он хрипло.

— О, Тайс. — Она прижала лицо к его шее, слезы облегчения застилали ее глаза, пока она наслаждалась его силой, его теплом. — Ты действительно в порядке?

— Я? — Он бросил быстрый взгляд на обеих женщин, которые стояли, с изумлением глядя на них. Они немедленно отвернулись и начали обсуждать что-то свое. Умерив голос до хриплого шепота, он спросил Клер: — А как ты? Ты напугала меня до смерти. — Его дыхание шевелило ее волосы, когда он прижимался щекой к ее виску. — Тебе очень больно?

— Нет, нет. Я так рада видеть, что ты в порядке.

— Взрыв сбил тебя с ног, и ты ударилась головой. — Тайс отвел волосы с ее лица и вытер слезы большими пальцами. — Благодарение Богу, что на тебе был тот сумасшедший парик. Он был чертовски уродлив, но смягчил удар.

— Уродлив? — возражающая полуулыбка задрожала на ее губах. — Я тебе не понравилась в обличье брюнетки?

— Ты мне нравишься в любом обличье… — прошептал он искренне, целуя ее в лоб. — Только не мертвой. Когда я увидел тебя лежащей у того дерева… — его голос прервался, а мускулы напряглись.

Она прижалась щекой к щеке Тайса и закрыла глаза, согретая душевным волнением, которое уловила в его взгляде.

— Ты спас меня. Ты спас мою жизнь. Снова. Сначала от сумасшедшего мальчишки на доске, потом от взрыва.