Никто не удосужился подать пленным ни еды, ни воды.

Лес заполнился ночными шорохами. Хищники вышли на охоту и оглашали джунгли утробным рычанием. Вокруг костра заплясали длинные тени — это на его огонь слетелись ночные бабочки, каждая величиной с ладонь.

Пленникам досаждала наглая мошкара. Мелкие комары и мошки пребольно кусались, а согнать их не было возможности — руки по прежнему накрепко связаны за спиной.

— Мбаса, попробуй воды раздобыть, — попросил Генрих, когда стала допекать жажда.

— Вот-вот, и поесть бы чего не помешало, который час сидим. А может, они нас развяжут? Спроси у них! — добавил Брюльи.

Негритенок кивнул в ответ и подошел к охранявшему пленных воину. Разговор был недолгим, воин просто отодвинул мальчишку копьем в сторону и грозно рявкнул на него. Понятно без слов — придется сидеть до утра связанными.

А Мбаса уже умчался куда-то к хижинам. Что он там делал, с кем говорил, но в результате он приволок здоровенную калебасу — выдолбленную и высушенную тыкву. Она была наполовину заполнена водой, тепловатой, но вполне пригодной.

Наливая воду в небольшую плошку, негритенок подносил ее по очереди каждому.

— Сейчас я еще принести еду, — довольный, что может помочь друзьям, говорил Мбаса.

— Что б мы без тебя делали... — сказал Генрих, благодарно глядя на мальчишку, который в темноте стал почти невидимым, лишь белки глаз поблескивали в пламени костра.

Пока маленький спаситель бегал за съестным, пленники потихоньку разговорились о самом насущном:

— Надо отсюда сматываться, принц, — склонив голову к уху мальчика, негромко говорил Брюльи. — Пусть твой дружок развяжет нас. Пару прыжков и мы скроемся за деревьями.

— Я не против, — согласился Генрих. — Но нас поймают так быстро, что не успеем и шагу ступить. Да и куда мы направимся? В джунглях заблудиться легче легкого.

— Ха, в том-то все и дело! — взволнованно сказал Брюльи. — У меня есть карта здешних мест!

— Откуда она взялась у вас? Я видел только одну, в руках у дона Элиаша.

— Так это она и есть. Когда на нас напали эти дикие обезьяны, он карту выронил, а меня сбили с ног как раз на то место. Я и сунул ее за пазуху, даже и сам не заметил как.

— Это превосходно, сударь! — обрадовался Генрих. — Значит, мы и правда сможем бежать!

— Потише, принц, потише. Ну где же запропастился этот мальчишка?

И только теперь они заметили, что за их спинами стоит долговязая темная фигура шамана.

Раскинувшийся по берегам мутно-желтой реки Арно, город выглядит сдержанно-монументальным, если не сумрачным. Узкие улочки, тесные площади, многоэтажные дворцы-палаццо с мощными карнизами и неприступными, одетыми в серый камень фасадами.

Почему этот не слишком приветливый город назван Флоренцией, что в переводе значит «цветущий»? Вряд ли об этом знали сами горожане. Но название городу, должно быть, дал сам Юлий Цезарь, по чьему указу и был основан город еще в 59 году до н.э.

Молодой человек неприметной наружности, одетый в коричневый плащ, с изящной шпагой на боку, шагал по набережной в сторону собора Санта-Мария дель Фьоре, творение архитектора Брунеллески. Мощный, высоко взметнувшийся купол не просто хорошо виден издалека — он словно парит над всей Флоренцией.

Там, в центре города, расположились торговые палаты — крупные и мелкие, где можно приобрести все, что душе угодно.

Столица Флорентийской Республики вбирала в себя весь цвет науки и культуры, сюда съезжались знаменитые художники и поэты, литераторы и ученые.

Микеланджело и Леонардо да Винчи, Боттичелли и Рафаэль, Данте и Петрарка, Боккаччио... Этим славным именам обязана Флоренция своим расцветом.

Великий род Медичи, что правил с середины XV века, прославился на всю Европу — интриги, убийства, подкупы — все шло в дело в борьбе за власть. Даже Папы Римские Лев Х и Климент VII происходили из этого рода. И уж как не вспомнить Екатерину Медичи, что была супругой короля Франции Генриха II.

Все это проносилось в восторженной юной голове путника, когда он шагал мимо галереи Уффици, мимо статуи Давида, мимо потрясающих архитектурных шедевров. Конечно, он не допускал мысли, что его Париж чем-то уступал по красоте и величию, но все же... Все же надо отдать должное — Флоренция захватывала.

Но пора уже позаботиться и об ужине, а визиты можно нанести и позже. А еще того лучше, с утра. Дорога была долгой и утомительной, хорошо бы сперва отоспаться.

Молодой человек разыскал уютную тратторию и отдался на волю хозяина — пусть сам предлагает выбор блюд. Вот, например «поркетто» – поросячья туша, копченая с хвоей. Слуга отрезал от этой туши парочку прожаристых ломтей и положил на вкуснейший итальянский хлеб. А если еще добавить к этому горсть маслин, небольшой кусок зрелого сыра, ну и конечно бутылочку прохладного кьянти. Ужин обещал быть великолепным!

Через три четверти часа, сытый и довольный, юноша бросил на стол пару флоринов и распрощался с улыбчивым и разговорчивым хозяином.

Найти гостиницу также не составило большого труда, ее указал первый попавшийся на пути прохожий.

Там, на втором этаже, в небольшой, но уютной комнатке, провел свою первую ночь во Флоренции Джованни Кордозо — француз итальянского происхождения, сын венецианского купца и баронессы из Лиона. Именно его избрал на роль тайного агента король Франции и лучшего выбора он сделать бы не смог. Джованни в совершенстве знал итальянский и французский, бывал в большинстве крупных городов Италии и прекрасно мог расположить к себе любого, от простолюдина до знатного вельможи.

Утро застало юного барона врасплох. Он даже не подозревал, что солнце может так сильно ослепить. Но результат — закрытые веки не смогли сохранить темноту ночи, пришлось просыпаться.

Первый визит следовало нанести банкиру по имени Лодовико Моски.

Хозяин кабинета, полноватый и жизнерадостный мужчина сорока трех лет, радушно раскинул руки, приготовясь обнять гостя.

— Как я рад тебя видеть, Джованни! Сколько же лет прошло? Тебе было восемнадцать, когда вы приезжали с отцом во Флоренцию. Сколько же это прошло, а? Восемь лет? Нет, девять! Как же быстро летит время!

— Я тоже очень рад, синьор Моски. Отец просил передать вам, что очень признателен за помощь, что вы ему оказали.

— Пустяки, мальчик, право, пустяки! И поверь, я не остался внакладе! — хитро улыбнулся банкир. — Ну, как идут дела твоего отца? Как здоровье матушки?

— Благодарю, синьор Моски. Наш банк процветает. И имена клиентов настолько громкие, что я даже не решусь упоминать их. — не сдержавшись, похвастал Джованни. — У матушки тоже, хвала Господу, все наладилось. Правда, ей пришлось долго лечиться, но надеюсь, все уже в прошлом.

— Вот и славно... Однако, чем я могу тебе помочь нынче? Тебе нужен заем? Нет, нет, что это я говорю, вряд ли ты пришел бы ко мне за этим. Так что же привело тебя? Присядь и расскажи мне.

— Синьор Моски... — начал осторожно Джованни, усаживаясь на мягкий стул, обитый оленьей кожей. — Некое лицо, пожелавшее остаться инкогнито, направило меня в этот благословенный город с определенной миссией...

— Я слушаю, мальчик, слушаю...

— Мне поручено расследовать все, что связано вот с этим предметом.

Юноша осторожно выложил на стол маленькую шкатулку, в которой лежал серебряный цилиндрик, уже хорошо нам известный.

Лодовико Моски придвинул шкатулку поближе, взял большую лупу в золоченой оправе.

— Хмм, занятная штука, мальчик. Признаться, я вижу такое впервые. Что это?

— Это нечто вроде мушкета.

— Мушкет?! — удивился банкир. — Я разбираюсь в оружии, причем не меньше, чем любой оружейник. Но это... Такой размер... И что, это стреляет?