Никто ничего не успел понять. Генрих так и застыл с открытым ртом и столь же широко раскрытыми глазами.
Первым опомнился граф. Он подскочил к Жан-Мишелю и схватил его за плечо.
— В чем дело? Что ты натворил?!
— Я... Я не знаю... — растерянно сказал мальчик и глаза наполнились слезами. — Ваше Высочество, простите меня!.. Право, я не хотел...
Генрих наконец захлопнул рот, щелкнув зубами.
— Погодите, граф, здесь что-то не так...
На миг задумавшись, граф вдруг подбежал к стене, обмакнул палец в шоколад, медленно капающий на пол. Осторожно понюхал и не менее осторожно лизнул.
— Мышьяк... Невероятно... — прошептал он.
Лакей, подавший кофейник с шоколадом к столу, закатил глаза и упал без чувств.
Генрих побелел. Пальцы комкали салфетку, ноздри судорожно трепетали. Он вновь оказался на пороге смерти...
Он выбрался из-за стола, подошел к Жан-Мишелю.
— Встань... — тихо попросил принц. Именно попросил, а не приказал...
Жан-Мишель неловко поднялся, чуть не опрокинув стул.
Принц обнял его за плечи и замер, всматриваясь в лицо мальчика. О чем он думал в этот миг? До сего момента Генрих относился к Жан-Мишелю, словно к забавной игрушке. С которой можно весело провести время, которую можно позабыть на несколько дней в чулане, которая иногда предупреждает об опасности... Но теперь Генрих с оглушающей ясностью понял, что этот мальчишка гораздо ближе ему, чем даже родной брат.
Генрих бережно обнял голову мальчика ладонями, привлек к себе и поцеловал в лоб.
— Поверь, я никогда не забуду... Никогда...
Жан-Мишель только вздохнул...
— Но кто пронес яд?! — принц резко повернулся к графу. — Кто осмелился?! Где этот негодяй?
— Ваше Высочество, я немедленно распоряжусь!.. Стража! Немедленно перекрыть все выходы! Всех сюда! Поваров, слуг, лакеев, горничных!
— И начните с того, кто лежит здесь, у наших ног.
Лакея оттащили в сторону и тщательно обыскали — тщетно, в одежде ничего подозрительного не нашли.
В несколько минут челядь заполнила обеденный зал. Слуги испуганно жались друг к другу.
— Кто из вас собирался меня отравить? — черные глаза принца источали гнев. Как же он походил теперь на своего отца!
Слуги молчали. Никто не желал выдавать сам себя на заклание.
— Граф, пусть обыщут все помещения. Где-то должен быть пузырек с ядом. Или уже без яда...
Солдаты разбежались по многочисленным комнатам, начался обыск. Слуг тоже осмотрели, не спрятан ли яд в одежде.
Прошел час, другой... Солдаты возвращались ни с чем, мрачно качали головами. Крошечный пузырек словно растворился в воздухе.
Генрих стоял, скрестив руки на груди. Он глядел исподлобья и никто не смел шевельнуться под этим взглядом.
— Ваше Высочество... Мы ничего не нашли... — подошел к нему граф.
— Вижу... — тускло ответил принц. — И все же мы должны найти этого подлеца... Думаю, стоит отправить их всех в Париж. Там умеют развязывать языки!.. Но нет, у меня появилась другая мысль...
И Генрих зашагал вдоль стены, размалывая в пыль осколки фарфора. Он что-то обдумывал, шевеля губами.
Вскоре он просиял и потребовал:
— Граф! Всех немедленно проводите в одну из комнат. Потом сделайте вот что...
Генрих потянул графа за ворот, наклоняя к себе, и зашептал на ухо тайные приказы. Граф молча выслушал, поклонился и вышел.
* * *
— Входите, милейший! — сказал Генрих растерянному и насмерть перепуганному лакею. — Выпейте этот шоколад.
Принц сам наполнил чашку из серебряного кофейника, стоявшего на столе и поднес лакею.
— Но... Я не смею... Ваше Высочество...
— Пейте! — приказал принц. В глазах метались молнии, а голос походил на затаившийся до поры гром.
Дрожащей рукой лакей принял чашку и сделал глоток.
— Все, ступайте! — произнес принц. — Граф, ведите следующего.
Так, один за другим, слуги заходили в обеденный зал и принимали из рук самого принца напиток. Уже испробовавшие отправлялись в другую комнату, чтобы не предупредить оставшихся. Так и продолжалось, пока в зал не вошел один из помощников повара. Парень лет двадцати, в белоснежном фартуке. Он сразу разглядел на столе продолговатый кофейник, чем-то похожий на восточный кальян.
Парень задрожал всем телом.
— Подойди ближе. Бери чашку, пей, — приказывал принц, внимательно глядя в глаза вошедшему.
— Нет... Нет!.. — зашептал несчастный, отталкивая руку принца.
— Пей!! — принц выхватил кинжал и приставил острие к груди преступника.
— Сжальтесь, ваше Высочество! Я не могу! — поваренок упал на колени.
— Это ты... Это ты хотел меня отравить, ведь так? — голос принца упал до шепота.
— Да...
— Встань... Садись сюда...
Парень обессилено свалился на стул, не решаясь поднять голову.
— Кто дал тебе это задание?
— Я его не знаю...
— Не лги мне! Говори, негодяй! Ну!..
— Клянусь, ваше Высочество, я не знаю его имени! — воскликнул умоляюще несостоявшийся убийца. — Он прибыл сюда за сутки до вас. Он разыскал меня и передал пятьсот луидоров... И пузырек с ядом...
— Где же ты спрятал яд, что его не смогли найти?
— На кухне... В мешке с мукой...
Граф взглядом отправил солдата на кухню. Вернувшись, стражник молча положил на стол перед принцем крошечный стеклянный пузырек с притертой крышкой. Принц осторожно заглянул внутрь. Пузырек был уже пуст...
— Ну, хорошо... — устало сказал Генрих. — Как выглядел этот человек? Надеюсь, это ты сможешь вспомнить?
— Я не видел его лица. Мы встретились ночью, в темноте. Он был закутан в черный плащ, а лицо прикрывала шляпа. Я ничего не могу про него рассказать...
— Дьявол тебя возьми! — ругнулся принц, не сдержавшись. — Граф, мне надоело. Отправляйте этого мошенника под конвоем в Париж. Я сейчас напишу отцу письмо обо всем, что здесь произошло. Перо и бумагу!
Подали прибор для письма и Генрих сел к столу. Смел остатки завтрака на пол, положил лист бумаги перед собой...
В зале воцарилась мертвая тишина. Тихо поскрипывало перо; не в силах стоять спокойно, звенели шпорами стражники; принц Филипп отошел к окну и шептал про себя: «Чтобы я еще хоть раз в жизни попробовал этот дурацкий шоколад!..» Жан-Мишель, белый словно сама смерть, так и застыл у стены, не шевелясь.
Только граф д’Ориньяк давно уже взял себя в руки и восхищенно смотрел на Генриха. Так ловко разобраться в преступлении, всего за каких-то два часа! Без длительных допросов, без пыток. Как ловко он провел этого негодяя, подсунув кофейник. Ведь никакого яда в нем не было! Граф принес с кухни точно такой же. Но преступник ведь этого не знал, вот и попался на удочку, словно форель в королевском пруду. Все произошло столь быстро, что никто из слуг так и не понял, чем именно пытались отравить принца. Никто, кроме самого убийцы. Нет, определенно, из Генриха выйдет превосходный король!
Генрих поставил перстнем печать на расплавленный сургуч и передал письмо графу.
— Ваше Высочество... — сказал тот, — полагаю, что нам следует вернуться в столицу. Здесь может оказаться небезопасно.
— Вы правы, граф, — через силу произнес Генрих. — Завтра же утром отправляемся в Париж.
— Брат, поедем сейчас! Мне здесь жутковато... — сказал Филипп.
— Нет, завтра поутру. Я хочу пройти в часовню. Необходимо вознести молитву за спасение. Я пойду один...
