И еще врожденному чутью Кейт. «Совсем как у отца», — любил повторять он, но так, чтобы Кейт не слышала.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что, может быть, отказываешься от очень больших денег? — уныло произнес он.

— Вопреки твоему мнению, деньги — еще не все.

— Это подлая ложь, распространяемая теми, у кого их нет. Как у нас. Нельзя сказать, чтобы мы гребли деньги лопатой.

— Не все сразу, — сказала, оправдываясь, Кейт.

— Ты держишь магазин уже пять лет, это немалый срок.

— Я обязательно добьюсь успеха, Ролло, дай мне время.

— У меня его нет, — тихо сказал он.

В глазах Кейт мелькнул страх.

— Не говори этого, Ролло! Тебе всего шестьдесят четыре! Ты проживешь еще много лет…

— По-моему, в моем возрасте в этом нельзя быть уверенным.

— Ты предлагаешь, чтобы я позволила ему откупиться?

— Я ничего не предлагаю, просто ты могла бы уэнать, с чем твой отец просил своего душеприказчика.

Разве для тебя ничего не значит то, что даже после смерти он все еще ищет примирения? Что все эти годы он неотступно думал о тебе так же, как и ты о нем?

Кейт не ответила, но ее взгляд говорил о многом.

— Оставим эту тему, — оборвала она. — Я хочу отнести лиможскую пудреницу к «Хауэлл энд Роберте».

— Не уступай в цене. Она им по карману.

— Не беспокойся. Все уловки Брайена Хауэлла я теперь знаю.

Ролло глядел, как она размашисто шагала по улице, вскинув голову, расправив плечи. Возможно, из-за того, что она стеснялась своей внешности, она всегда делала вид, что ей наплевать на то, как она выглядит. И одевалась соответственно, мрачно подумал Ролло. Затем, перевернув табличку «Открыто» на «Закрыто», он прошел в глубь магазина и сел за огромный, заваленный бумагами письменный стол Кейт Он пододвинул к себе телефон и набрал номер, который знал наизусть.

— «Деспардс»? Добрый день. — Он говорил голосом избалованного аристократа, уверенного, что его никто не осмелится перебить — эту роль он с блеском играл когда-то в пьесах Уайльда. — Я знаю, что мистер Чандлер в городе. Не сможете ли вы связать меня с ним? Дело касается завещания покойного Чарльза Деспарда. Меня зовут Ролло Беллами. Я беседовал с мистером Чандлером сегодня… Благодарю вас…

Он покопался в картотеке своей феноменальной памяти: то, что туда попадало, оставалось навсегда.

Блэз Чандлер. Корпорация Чандлеров, внук Агаты Чандлер и наследник. И самое примечательное — муж Доминик дю Вивье, следовательно, он был зятем Чарльза Деспарда. Близок к вершинам власти, наверняка пользуется там доверием, иначе не стал бы душеприказчиком Чарльза. И к тому же просто неотразим, подумал Ролло.

Неплохо было бы вонзить зубы в этот плод. Впрочем, если Блэз Чандлер женат на женщине, которую называют Пираньей, то этот плод уже порядком объеден.

— Что? Да, это срочно. Очень срочно… Я через час ухожу, — солгал он, потому что к этому времени Кейт уже вернется. Он повторил номер телефона и еще раз предупредил:

— Только не позже, чем через час. Прекрасно. Благодарю вас. До свидания.

Он повесил трубку. В «Деспардс» никогда не сообщали телефонных номеров. Нужно дождаться звонка.

Он не позволит Кейт погубить свое будущее. Если Блэз Чандлер отзвонит, значит, дело серьезное. Чарльз Деспард не мог завещать своей дочери какую-нибудь мелочь.

Что бы это могло быть? Акции? Доход с капитала? Все остальное наверняка отойдет его ловкой падчерице. Эта лисичка обрабатывала старика годами, и если он все-таки оставил дочери наследство, то речь наверняка пойдет не о какой-то мелочи. А Кейт по глупости не желает ничего принимать.

Ролло был в ярости. Он вспомнил, что в свое время не пожалел мрачных красок для портрета Чарльза Деспарда. Но кто же тогда мог знать! Ну что ж, решил он, настало время перемен — придется подправить изображение. Пьесы Оскара Уайльда и комедии с переодеванием не принесли ему ничего, а в неореалистической драме он был не силен. Кейт тоже избегала реальности. Ролло вздохнул. И здесь была его вина. Нужно изменить еще одну вещь: этот защитный камуфляж Кейт. Он больше не позволит ей разгуливать в этих ужасных ковбойских сапогах. Пора сменить феминистскую униформу и выглядеть как подобает нормальной женщине.

Но действовать следует с осторожностью сапера.

Едва речь заходит об ее отце, как Кейт становится опасной, словно минное поле. И если в первые четырнадцать лет она неслась на волнах вместе с отцом, то после его ухода волны выбросили ее на пустынный берег. Она не была записной феминисткой, но после предательства отца все мужчины стали для нее врагами. Ну что ж, я должен войти в роль и сыграть спектакль своей жизни, решил Ролло.

Блэз быстро шагал по улице, пытаясь охладить клокочущий гнев. Злобная дрянь! И эта мегера — дочь Чарльза Деспарда? Стоило переживать из-за нее двенадцать лет! Она лелеет обиды, как любимых деток. А мужчин, естественно, ненавидит. С такой внешностью ей ничего другого и не остается, И вдруг до него дошло, кого она ему напомнила: молодую Кэтрин Хэпбернnote 1. Высокие скулы, плотно сжатый рот. Но за внешностью той скрывалась потрясающая индивидуальность.

Кейт Меллори накинулась на него с яростью. Почему? Равнодушные так себя не ведут, скорее слишком ранимые. Когда гнев Блэза поостыл, он вспомнил ее дрожащий голос, глаза, в которых пряталась боль, когда она обвиняла отца в предательстве. Значит, она так и не прочла ни одного из писем Чарльза. Ей было всего четырнадцать, когда он ушел. Самый уязвимый возраст. Уже не ребенок, но еще не женщина. В этом возрасте все видится либо черным, либо белым, глаза еще не привыкли к оттенкам серого, из которого в действительности соткана жизнь. И как ни посмотри, убеждал он самого себя, Чарльз ведь в самом деле бросил их и ушел к Катрин…

Причину ухода он пытался объяснить в письмах. Если бы дочь поняла отца, может быть, она бы изменила свое отношение и к нему?! Блэз размышлял об этом, пока не дошел до Арлингтон-стрит. Чарльз просил его сделать все возможное, предупредил, что у дочери трудный характер. Но, когда она потеряла самообладание, Блэз тоже не смог сдержаться. «Ну что ж, придется попробовать еще раз…

Вот почему, войдя в кабинет Чарльза, которым он временно пользовался, и услыхав, что мистер Ролло Беллами ждет его звонка, он первым делом испытал облегчение — вопрос о повторной встрече снимался сам собой.

Но через минуту облегчение сменилось подозрением.

Блэз знал о Ролло Беллами все. Досье на этого господина лежало у него на столе.

Поэтому, когда он позвонил в магазин, голос его звучал холодно.

— Спасибо, что не заставили долго ждать звонка, . — вежливо сказал Ролло. — И позвольте извиниться за поведение Кейт. Не забывайте, что уход отца тяжело ее ранил. Ненависть — обратная сторона медали, на лицевой стороне которой некогда была горячая любовь.

— Если бы она удосужилась прочесть хотя бы одно из отцовских писем, она бы все поняла.

— Если вы не возражаете, я мог бы попытаться уговорить ее выслушать ваши доводы. — Сделав паузу, Ролло прибавил:

— Скажу откровенно, мистер Чандлер, я единственный человек, имеющий на Кейт какое-то влияние. Честно говоря, после того, как Чарльз Деспард ушел из семьи, я заменил ей отца. Она мне доверяет, а после предательства отца она не доверяет никому. Я знаю ее с детства, во время крестин я держал ее на руках. — Он снова сделал паузу. — Знаете ли, я был близким другом. ее матери…

— Да, я знаю, — ответил Блэз.

Наверное, Чарльз рассказал ему об этом, подумал Ролло.

— Тогда дайте мне время, чтобы уговорить Кейт встретиться с вами еще раз. Но я должен знать о том, что вы собираетесь сообщить, иначе мне трудно будет убедить ее.

— По закону, — ответил Блэз, помолчав, — я никому ничего не обязан сообщать, кроме самой наследницы, но при сложившихся обстоятельствах мне, вероятно, ничего другого не остается.

Услышав ответ Блэза, Рояло с трудом смог скрыть волнение, но сказал только: