— Всех помянул? Никого не пропустил? — вопрос был задан с лёгкой иронией — имя у меня есть, но оно тебе без надобности.
— Что, так и величать "бесом"?
— Безразлично, как станешь называть. Не трогает абсолютно!
— Зачем было в рёбра совать? Можно было как-то иначе о себе заявить… Тычешь ощутимо. Совсем, как в поговорке: "седина в бороду — бес в ребро". И главное: как ты это делаешь, не имея ни рук, ни ног?
— "Старички и рёбра" — не мой профиль. Контакт с вами всегда начинал тактильно, тычком, то есть. Но только один раз, потом всё шло без "рукоприкладства". Как "тыкать" не имея конечностей — способ известен только нам, бесам. Он слабее, чем тот, что применяет медицина для устранения фибрилляции сердец. Открывать способ "дистанционного тычка" не стану из опасения: всё хорошее, нужное и полезное применяете во зло. Каким иным способом должен был дать знать о себе? Назови? Бесы всегда входили с вами в контакт таким способом, иных не применяем и традиций не нарушаем — не меняя голоса и тембра, собеседник ушёл от прямого ответа, демонстрируя спокойствие и уверенность.
— Хотелось бы знать причины несанкционированного" въезда под мою крышу. Вроде бы тебя не поминал и не приглашал. Насколько знаю из литературы, вы являетесь на погибель нашу… Об этом и церковь постоянно предупреждает. Или собрался сделать из меня "сатаниста"?
— Думай, прежде чем говорить! Основное и необходимое правило вашей жизни: думать. Учили думать? Хотя, что говорю: когда в обществе число думающих достигает "критической массы" — происходит "взрыв"! Думающие люди среди вас во все времена представляли опасность для власти.
— Понимать нужно так, что власть у нас не думающая?
— Понимай, как хочешь. Если бы захотел ввести в компанию "сатанистов", то с моими способностями и талантами, поверь, у меня бы получилось!
— "Слабо"?
— Не "слабо". Причина в другом: отсутствует позиция "сатана".
— Как это "отсутствует"? Тогда кем нас пугает церковь, а в последнее время к столь нужному и "святому" делу подключилось и телевиденье!?
— Психически больными особями человеческой породы. Ага, с дефектами в черепных коробках. Талантливых в изготовлении страхов для других, но не для себя. Вникни: "сатана" нужен для того, чтобы от него искать защиты у тех, кто вам кажется способным защитить.
— Понятно: не следует бояться страхов собственного изготовления? Так?
— Так. Другую ясность изложу: припомни, сколько раз за свои пятьдесят девять лет мог расстаться с жизнью без моего вмешательства? Было?
— Чего там, было, было! Очень даже было! В избытке было! ты прав — стало неудобно от бесовского, но верного, замечания. Интерес к беседе усиливался — и всё же: адресом не ошибся? По какой нужде вторгся? Стал "оккупантом"?
— Интересная тема: "оккупация". Если бы ты был вечен, бессмертен, то мои попытки избавить тебя от бессмертия, были бы понятны и объяснимы. Но в своё время "отдашь концы" и без моих стараний. Логично?
— Логично. Логика "железная", но бесовская…
— …бесовская, но железная! Постоянные сопоставления: "герой — но дурак"! От этих двух сопоставлений вам никуда не деться.
Мы не ошибаемся в выборе "жилища", а если и случается такое, то редко. Ты мне нужен: мечтаю твоими руками написать книгу…
— Только и всего? Ошибся адресом: не писатель я, а всего лишь электрик "цеха нестандартного торгового оборудования завода машин пищевой
промышленности". Профессиональный электрик!
— Ещё раз: я не ошибся!
— О моём образовании известно? Всё, чему когда-то учился — на сегодня забыл. Нет у меня литературного института "им. пролетарского писателя", вообще никакого нет! О каком "писательстве" речь вести!?
— Что знаешь о "художниках- примитивистах"?
— Немного. Это когда кто-то заболевает желанием изобразить что-то на холсте красками, но полностью лишён дара. И мучается. Лишён — но хочется! Тогда он и "выражается", как может. Как получится. Началом "самовыражения" может оказаться баллончик с краской и любая поверхность, на какую упадёт его больное зрение. Некоторые идут дальше, но основная масса дефективных юнцов с баллончиками, так ни к чему в жизни не приходит.
— Тогда в чём вопрос? Почему бы и тебе не выразиться знакомыми словами?
— Считаешь, что у меня достаточно слов? Хорошее предложение! Для того и "оккупировал", чтобы сделать из меня похожим на слабоумного юношу с баллончиком краски? Из тех, что портят стены? Старичка, стучащего по знакам клавиатуры одним пальцем? В конце жизни? Из всей процедуры принимаю только позицию превращения в юношу, а всё остальное — уволь! Интересно: о чём собрался писать моими руками?
— Только что определил юношей-пачкунов "дефективными", а сейчас сам согласен стать одним из таких? Пусть глупая, но молодость!? А писать хочу о прошлом.
— О своём?
— О твоём. Моё не поддаётся описанию, но если начать его описывать, то работа окажется бесконечной. Хочу, чтобы ты кое-что вспомнил из своей жизни.
— Зачем? Написать книгу — это серьёзно, а писать о прошлом — серьёзнее на порядок. Писать о прошлом — "тащить хвост в настоящее", проще заняться "предсказаниями будущего в письменном виде": дороже стоит.
Твоё прошлое — оно твоё, а моё — оно может быть иным. Спорить не станешь? Своё прошлое помню, оно у меня на сегодня "затвердевшее", неизменное. Если из моих воспоминаний взять одну "картинку", у сверстника — другу, то получится живой и длинный фильм, в коем мы подпишемся под каждым кадром:
— Правда! — и да здравствуют недоумки, что пытаются свои "кадры" выдать за мои! Их мечта — заставить думать о прошлом не так, как ты его видел и осмыслил, а так, как нужно ему. Наилучший вариант: чтобы мы вообще жили без памяти. Так надёжнее будет. Поэтому и не рвусь писать книгу.
— Сделаем так: ты начнёшь повествование, а я, иногда, между делом, буду входить в текст там, где сочту нужным. Хочется изложить некоторые мысли, кои не дают покоя последние шесть десятков лет. Но сделать этого не могу по причине отсутствия пишущих органов. Нет их у меня. И не только их. У меня нет и тела, этого "выразителя эмоций". Как без него? У меня вообще ничего нет осязаемого. А так хочется написать книгу! Это будет удивительная книга.
— Оно, конечно, книга — это хорошо. Но не кажется, что с книгой опоздал? Задержался? Кто сейчас книги читает? Не лучше ли будет, если из меня сделаешь сценариста, или медиума? Медиум — нужнее на сегодня, медиум — это приличные заработки. Больше, чем у сценаристов нынешних "фильмов о войне". А медиум — прелесть: открою салон, и буду прорицать за плату. Такая деньга поплывёт — не сосчитать! Тебе — почёт и уважение, мне — всё остальное. Тебе, бестелесному, ничего иного не нужно. Сколько бы деньжищ заработал с твоей помощью!? А книги на сегодня — неходовой товар, "реликт". Сегодня у книг много сходства вымершими мамонтами.
— Чтобы тебе стать толковым медиумом, "с именем", то для этого нужен много знающий дух. Не получится из тебя сделать медиума, категория у меня другая, не гожусь для медиумизма.
— Верить?
— Можешь не верить, от этого ничего не изменится.
— Зайду с другой стороны: сколько сегодня читающего народа? Мода на книги прошла! И что удивительного замыслил втиснуть в книгу моими пальцами?
— И я вопрос задам. Можно?
— Давай!
— Вопросов у меня больше твоего. Первый: для чего на могилах умерших вы ставите неполный стакан с водкой и кладёте на него кусок ржаного хлеба? В надежде, что покойник встанет опохмелиться? Понимаю, стакан с напитком может обрадовать сердце мужчины, знавшего вкус "Столичной" при жизни, а женщине к чему водка? И почему не "наливаете" ушедшим раньше срока детям? Хлеба и водки жаль? Да и сами тут же упиваетесь "не отходя от кассы"?
— Не знаю…
— Для чего зажигаете "контрафактные", не из "ярого воска" свечечки в местах самообмана? То есть, в "храмах" хотел сказать? Что для вас означает горящая свеча? Разве электрической лампочки мало? Она дешевле свечи и лучше. А ваши молитвы доходят до "адресата"?
