Слова "страстно ожидаемые дни" хороши для апреля, они его законные, правильные, но для конца сентября и начала октября они не годятся.
Чем я крепок? Знаю, что зиму не миновать, не обойти её стороной, и всё-таки она бывает всегда неожиданной вот уже шесть десятков лет. Хорошо знаю свойство зим, но изменить их не могу… и никогда не мог. "Изменить зиму" просто: нужно всего лишь тепло одеться и быть сытым. Можно, можно всё изменить: уехать в тёплые края от русской зимы, но не всем дано убежать от неё. От русской зимы могут убежать только "настоящие русские".
Мать, помня прошлые зимние буйства сына от безвылазного сидения в четырёх стенах, что-то изобрела из верхней одежды. Или своими руками изобрела это, или снабдил базар, но у меня проявилось пальто! Настоящее зимнее пальто, серьёзное и весомое. Не такое тонкое, в коем прятался с женщинами в памятную ночную бомбёжку на картофельном поле. Новое пальто было зимним, с верхом из сукна от немецкой шинели серо-зелёного цвета. И, помнится, в одном месте нового пальто была дырочка в левом боку. Аккуратно заштукованная. Дырочку придумал, не было в сукне дырочки, но хотелось бы иметь её оберегом, о которых тогда ничего не знал. Когда узнал о поверье, что "пуля дважды не входит в одно отверстие"? Может, и бомбе не в силах войти в дырку от пули? Или её большому осколку? Не солидно будет для бомбы, если вздумает, большим осколком лезть в дырочку от пули!
— Это так, но вместо пули в дырку могло влететь что-то другое. У войны всякого "летающего" добра на то время хватало.
— Кто сделал пальто? мать?
— Устремления оградить потомство от холода и голода всегда лежали на матерях, но пальто, разумеется, сделала одна из монастырских мастериц.
— Знал её?
— Знал. Многих обитателей монастыря знал. Та, что сделала тебе пальто, сегодня бы носила звание "модельера"…
— Если её душа находится в ваших Сферах — передай привет от меня. Скажи, что у неё были золотые руки.
Нет, пожалуй, пальто всё же появилось с базара. Безразлично, что будет закрывать моё тощее тело в зимнюю стужу: шуба из каракуля, или сукно от шинели немецкого солдата? Возможно, что убитого советской пулей? Или осколком от советской бомбы?
Пальто было не полностью "вражеским": под немецким сукном скрывалась советская вата, поэтому есть все основания заявить:
— Пальто было "интернациональным"! — возможно, что пальто и сделало меня космополитом. Или "интернационалистом"?
Буду утверждать, вплоть до "отлучения от социалистических ценностей", что те, кто побывал в оккупации, были испорчены для советской власти! И разве такое не случилось с гражданами части Германии, кою удерживала "страна советов" много лет в качестве "приза победителю"? Как крепко, и какое количество немцев были испорчены "социалистическими ценностями"?
— Интересная тема! Победившая страна могла диктовать свою волю побеждённым. Какая на то время была ваша "воля"?
— Бывших врагов сделать "друзьями".
— Что помнишь из тех времён? Что вещало радио? Что печатала "передовая советская печать"?
— Что говорили "рупоры" и печатали газеты — так это всё было чепухой. Много говорили о "реваншистах с Запада". Сколько народу "в стране советов" верило собственному радио — не знал, но что немцы ещё раз попрут на Россию — сумасшедших, кто решился бы выяснять возможность нового немецкого похода на восток, в "стране советов" не находилось. В скорости "западные реваншисты" ушли в тень, а на их место вышла "великая заокеанская держава".
— Ха! Ваше очередное заблуждение! Зачем гражданам заокеанской державы самим было лезть во всякие там "реванши"? Доподлинно знаю: второй фронт они открыли "со скрежетом зубовным". Те, кто решал его открытие, скорее согласились бы перецеловать зады всех чернокожих граждан страны, чем открывать второй фронт!
* * *
Я ждал зимы, чтобы проверить в "ходовых испытаниях" приобретение "гардероба". Это было единственное за всё время жизни ожидание зимы. И она пришла… наполовину: в обуви (валенки) я оставался зависимым от сестры.
Однажды, непонятно откуда, в доме появился осколок удивительного стекла: оно не кололось как обычное, но было прозрачным, как и его родственник. Новое стекло было невозможно расколоть по стекольному способу и это давало громадную пищу для размышлений. Не билось стекло никак — и всё тут! Вот бы такое стекло в окна вставить! Что бы окнам с таким стеклом было бы от любой бомбёжки!
Долго любовался и размышлял о непонятном материале, и результатом размышлений было испытать огнём новый, невиданный материал. Благо, что плита топилась…
Плита, ты последняя, кому пропою малую похвалу… хотя плита, это великое и нужное чудо-сооружение из кирпичей и глины, обогревающее и кормящее, в гимнах и одах моего изготовления не нуждается.
Любимым занятием было взять щепку, зажечь её и любоваться язычком жёлтого пламени. Забава!
"Граждане! Не допускайте детских шалостей с огнём"! — ни от кого и ни разу не слышал этого предупреждающего лозунга, но если бы и слышал призыв, то от испытания огнём непонятного стекла меня бы никто не удержал! Его не берёт удар, посмотрю, что оно скажет огню! — и удивительное стекло совсем быстро загорелось чистым пламенем, испуская сладкий, незнакомый, аромат. Поразительное и красивое зрелище! — двумя пальцами держал за уголок кусок удивительного стекла, а другой конец всё сильнее и жарче разгорался… От горящей части куска отделялись капли и падали на железный лист перед плитой… Вначале капли были маленькие, горели только в начале пути до железного листа перед топкой, а на половине пути гасли, испуская звук "в-жж-ик" — и падали на лист жидкими, потемневшими каплями.
Красиво! Похоже на бомбёжку в миниатюре! Я сидел перед открытой дверцей плиты на левом бедре, левой рукой упирался в пол, а правая рука преобразилась в двигатель любимого самолёта и совершала виражи.
Кусок разгорающегося удивительного стекла представлялся горящим самолётом неизвестной принадлежности, и он "летел" моей рукой! Вот оно, бедствие в миниатюре!
При очередном "заходе на цель" для "бомбометания", жирная и яркая капля-бомба в ненужном месте полёта отделилась от "самолёта", совсем, как в настоящей авиации, и с громким жужжащим звуком шлёпнулась на мою правую ляжку выше колена! Точно в центр ляжки! на голое тело!! Штаны из тонкого брезента неизвестной армии были короткими и не прикрывали тощих ляжек! Будь они ниже колен — я бы тогда отделался не таким ужасным ожогом! Вывод: родители! Не шейте детям короткие штаны из армейского брезента! Пусть и тонкого… А вы, дети, всеми дозволенными способами, протестуйте против ношения коротких штанов из армейского брезента!
— О-о-уй! Ай-яй! А-а-а-а-оу-у-ю-ю! — в миг вспомнил гласные литеры кириллицы и провыл их весьма громко! Воем от боли я превзошёл любую сирену с ручным приводом!
Мать быстро оценила обстановку и смазала ожог подсолнечным маслом. Ох, какая это была боль! К вечеру "путь страданий" продолжился: я заболел. Нет, не весь и полностью, и не так, чтобы сильно. Всего меня не тронуло, болела только "блямба" на ляжке от "термитной бомбы". Волдырь не превышал размеров советского полтинника с "девятью граммами чистого серебра" двадцать второго года издания и с профилем "вождя мирового пролетариата", но боль от волдыря была нестерпимой! Сейчас такие полтинники — нумизматическая редкость, а блямбы от ожогов лечат не подсолнечным маслом, а современными эффективными препаратами.
Вот он, результат любви к "аппаратам тяжелее воздуха" в паре с любовью к метанию "зажигательных" бомб, запрещённых "международными конвенциями"! Может, хватит полётов и бросания бомб?
Лечение подсолнечным маслом продолжалось. Долго. Ничего иного не было. Последствия от ожогов долго не проходят, а у дохляков, каким был я на то время, ожог вообще не думал исчезать. Зато как было интересно наблюдать стадии заживления! Свой "ожоговый центр" на дому, где главным лечащим врачом была не мать, а я сам.
