— Вы просили воду… — растерялся тот, отступая.
— Да не нужна мне ваша вода, как и вы сами! — И ушла.
Виталий дал боссу сигарету, щелкнул зажигалкой, сказав:
— Какая агрессивная старуха! И жестокая.
Всеволод Федорович курил, глубоко затягиваясь, выпил виски половину бокала — новость его выбила напрочь.
— Это так? — осторожно спросил Виталий.
— Что? — очнулся босс.
— Вы там были с женой, когда она?..
— Да. Буду делать экспертизу. Узнай, делают ли ее здесь.
— Хорошо. Простите, чуть не забыл! Мы будем подавать заявление на вашего бывшего зятя за мошенничество с золотыми изделиями?
— Обязательно. Пускай получит по полной. Жаль, что сейчас в России не расстреливают.
Против экспертизы восстал Захар, Светлана отнеслась пассивно и к истории своего происхождения, и к исследованию, которое делали в госпитале. Ее угнетало, что голос вернуть будет непросто, врачи прогнозировали, что даже если реконструкцию сделают удачно, она будет говорить, как старуха, курившая с детства махорку и пившая литрами самогонку. Кому понравится такая перспектива?
— Не хочу богатого папаши! — бесновался Захар. — Знаю я их! Одну дочь потерял, вторую с собой заберет. Ты поедешь? — Безусловно, Светлана сказала «нет» на своем языке. — А он увезет!
Светлана обняла его крепко‑крепко, прижавшись всем телом, что означало: никуда от тебя не денусь, а потом написала на компьютере:
«Он все равно мне чужой. Никто не виноват, так уж случилось».
— М‑да, история! — сказал Захар. — Дурацкая».
«А я теперь разгадала свой сон, — написала Светлана. — Мне снилось, как меня убивают и закапывают живьем в страшном лесу. Мокром, темном, холодном. Я даже запахи помню, как будто это было на самом деле».
— Почти так и было.
«Мне сказала Эмма, наша бортпроводница, что у близнецов есть связь, даже если они никогда друг друга не видели и жили на разных континентах. Они чувствуют друг друга, представляешь? И это так. Я почувствовала, что Лизу убивают и закапывают. Ужас какой! Но тот сон мне больше не снится. Давай возьмем в кредит кондиционер, я тут спекусь от жары. И купи мороженого».
— Возьмем. Куплю. Звонят, пойду открою.
На пороге стояли Всеволод Федорович и Виталий, нежданные гости не обрадовали Захара, правда, он отступил назад, давая дорогу, но не пригласил их, язык не повернулся.
— Здравствуй, Захар, — сказал Верховой. — Вижу, ты не рад.
— Боюсь, вы принесли нерадостные новости. Для меня.
— Можно войти?
Он сделал жест рукой, мол, проходите. Всеволод Федорович прошел в комнату, а Виталий задержал Захара:
— Пусть они поговорят.
— Тогда топай на кухню. Чай или кофе?
— Ни то, ни другое. Спасибо.
— Учти, я буду подслушивать, — тихо предупредил Виталия Захар, тот шевельнул плечами, что понять можно было двояко: и как равнодушие, и как осуждение.
Тем временем в комнате Всеволод Федорович, опершись на трость, набрал полную грудь воздуха и выпалил:
— Света, экспертиза подтвердила слова твоей бабушки. — Она подперла щеку ладонью, оставшись безучастной к событию. — Я понимаю, тебе трудно свыкнуться, поверить… Мне тоже трудно… Но я рад. Очень рад… Потерял и нашел…
Светлана застучала по клавиатуре, повернула компьютер к нему, Всеволод Федорович надел очки и прочел вслух:
— «Вы потеряли Лизу, а я — не она. Между нами столько лет… Я не знаю, как реагировать, я вас не знаю». Ничего, наверстаем время, будем узнавать заново. Света…
Он, конечно, не привык просить, да и не просят требовательным тоном, так хотя бы остается возможность не потерять свое лицо:
— Света, ты мне нужна. Я знаю, ты другая, но у нас неплохо получалось понимать друг друга… Может, я заслужил награду, и мне бог отдал тебя, у меня не возникло и доли сомнения, что ты не моя… — Он еще не решался произнести «дочь». — Наверное, нам будет нелегко, но если постараться… а я буду стараться. Мне хочется обнять тебя, можно?
Светлана встала со стула, подошла. Всеволод Федорович обнял ее осторожно, будто опасался, что что‑то произойдет не так. Потом провел ладонью по волосам девушки, привыкая уже к Светлане, изучая ее и одновременно себя.
— Первое, что мы сделаем, — сказал он, не отстранив ее от себя, — полетим искать врача. Самолет прилетит…
— А вот этого не надо, — появился Захар.
— Чего — этого? — недоуменно спросил Всеволод Федорович.
— Лететь куда‑то. Сначала увезете, потом не привезете? И я против восстановления голоса. Да, против. Мне нравится немая жена! Ни скандалов, ни упреков. — Светлана кинулась к компьютеру и написала несколько слов. — Посуду будешь бить? Я куплю небьющуюся. Вы, Всеволод Федорович, конечно, отец, но дальний. А Светлана скоро станет моей женой. А моя жена — моя собственность. Понятно?
— Он у тебя всегда такой грозный? — спросил Светлану Верховой, она закивала. — Трудно тебе будет, но твой будущий муж мне нравится. Успокойся, Захар, я не собираюсь отнимать у тебя Свету, просто хочу, чтоб вы меня приняли. И поездку планирую после регистрации вместе с тобой, вам же нужно провести где‑то самое лучшее время после свадьбы? Заодно проконсультируемся, что можно сделать с голосом. Разве это плохо? А сейчас купим большой букет и поедем к твоей бабушке, Света. Я попрошу у нее прощения и поблагодарю за тебя. Ну же, собирайтесь оба! Света, ты озабочена? Тебе что‑нибудь нужно? Что ты хочешь?
Она написала: «Мороженого!!!»
