– Да, – робко начала она, все еще сомневаясь: просить Пашу разузнать об убийствах или нет, – есть некоторые вещи, которые мне хотелось бы узнать…
– Нина, – вдруг озадачился он, отправив в рот кусочек рыбы, – это же не севрюга. С севрюгой я знаком.
– Ну и что? – пожала она плечами. – Осетрина и осетрина, какая разница? Севрюга звучит изысканней.
– Приятно иметь дело с очаровательной мошенницей. Ну, так что там?
– Я слышала, в одном респектабельном доме произошло двойное убийство…
– Ну-ну, дальше, – сказал Паша, не удивившись, что кого-то там пришили. Впрочем, в его среде трупы – это норма.
– Паша, я хочу знать, что думают по этому поводу прокуратура и милиция, – выпалила Нина и запила стаканом воды, из которого до этого пил Кореец.
Он уставился на нее с непонятным выражением, прекратив есть. Нина выдержала взгляд, пожалев о просьбе.
– А зачем тебе? – спросил он после длинной паузы. – Признаюсь, твой интерес странный. Это праздное любопытство или нечто большее?
Он умный и умеет считать, поняла Нина. Да только теперь задний ход давать поздно – обидится. Нина, хорошенько обдумывая фразы, рассказала почти правду:
– Не праздное любопытство. Там жил… то есть живет мой давнишний знакомый Глеб Печернин. Мне хочется знать, что случилось в том доме. Почему это произошло и кто это сделал. Сам понимаешь, сплетен сейчас море…
– Он твой любовник? – напрямую спросил Паша.
– Вопрос, конечно, некорректный, но отвечу. Был. Давным-давно.
– Угу, – промычал Паша и задумался, глядя на Нину несколько рассеянно. Пауза длилась недолго. – Сколько я должен?
– Ужин за счет заведения, – поспешила сказать Нина и поймала себя на том, что выглядит это подкупом. Наверняка и Паша так подумал.
– Думаю, мой ужин тебе пока не по карману, – сказал он, вставая. Паша положил на стол деньги в баксах. Нина уже решила, что ее просьба выглядит глупой и наглой, он не станет ничего узнавать, но Кореец заверил: – Я все выясню.
На прощание он поцеловал ей руку. Паша Кореец славится изысканными манерами и в противоположность манерам – жестокостью. Он покинул ее ресторанчик в сопровождении двух амбалов, которые за все время разговора ни разу не шелохнулись за спиной Паши. А Нина сидела и ругала себя: было лишним просить Корейца об услуге. Чем теперь это чревато? На стул плюхнулась Долли:
– Уф! Кто это оставил такие деликатесы? – и двумя пальчиками подхватила с тарелки кусочек семги, отправила в рот.
– Паша Кореец, – рассеянно ответила Нина, все еще находясь во власти сомнений. – Принесла?
Долли кивнула, достала листы и передала Нине.
– Переводчица звонила, спрашивала, дословно переводить или дать вольный перевод. Я сказала: дословно. Она чем-то была шокирована, извинилась, потому что получилось несколько грубо, но так в тексте. Некоторые слова написаны английскими буквосочетаниями, но слова русские. Вот жлоб, рыбу по-мексикански даже не тронул! Можно, я съем?
Нина согласно кивнула, сама же поспешила в кабинет, читая на ходу. За ней семенила Долли с тарелкой в руках. Проходя мимо кухни, она попросила чистую вилку, вошла к Нине, когда та уже сидела и читала…
Я знаю: второй раз не повезет, поэтому теперь я зритель. Езжу в горы смотреть на тренировки и соревнования. Скучно. В кубках храню маленькие секреты. У меня появилось хобби – снимать на видеокамеру интересные моменты, вернее, людей за разными занятиями, но чтобы они меня не заметили. Это чуточку будоражит во мне прежние чувства. Если застукают за нелегальным наблюдением, мне попадет. Ах, как попадет! Но пока не застукали. Скучно. Только снег меня немного приводит в норму, но теперь он всегда холодный и больше не шепчет нежных слов, не вызывает на поединок. Мне предлагали стать тренером. И это скучно, я отказалась. Иногда занимаюсь сексом с разными мужчинами. Я что-то ищу, но пока не пойму, что именно. Наверное, поэтому записываю свои мысли. Я хочу разобраться в себе. Скучно, скучно, скучно…
Перевернув страницу, Нина вся сжалась. Вот оно…
Его зовут Глеб. Он сильный, смелый, хорошо владеет лыжами, но не профи, а любитель. В нем нет страсти к снежному полю, всего-то пытливость. Познакомились мы на подъеме, а наблюдаю за ним я три дня. Есть в нем нечто притягивающее, одновременно отталкивающее. Безусловно, внешность притягательна, хотя красавцем в полной мере его не назовешь. А вот чем отталкивает? Возможно, умением смотреть на всех сверху. Это не высокомерие, отнюдь нет. Но, разговаривая с ним, вдруг ощущаешь, что он подавляет тебя. Да, в нем есть властность, хочется подчиниться ему, исполнять его прихоти. Или подчинить его. Он меня заинтриговал…
Далее снова шли рассуждения о тоске по снегу. Это было неинтересно, Нина пропустила. Следующую страницу читала, затаив дыхание.
Я искала Глеба и нашла в баре. Была плохая погода, все слонялись по базе. Он заказал мне коктейль, разговорились. Мы из одного города, у нас есть общие знакомые, так что темы нашлись. Но самое завораживающее было между фраз и то, как он смотрел на меня – жадно. Я знаю: когда у меня приоткрыт рот, мужики почему-то смотрят только на рот. А когда я поглаживаю кончиками пальцев свои губы, шею, подбородок, то вижу, что у них взгляд становится влажным. У Глеба взгляд стал влажным, но он упорно не сдавался. Странно. Я ведь дала ему понять, чего хочу. Он не понял? Кажется, Глеб не глуп. Что ж, есть еще тело, оно тоже способно передать некоторые позывы. Я предложила потанцевать. Он немного дрожал, когда держал меня за талию и спину. Руки у него возбуждающие, меня просто накрыло: когда же он сдастся? Я намеренно обняла его за шею, приблизила лицо так, что губы едва не касались его губ. Неужели устоит? И вдруг он сказал: «У меня есть невеста». – «Ну и что?» – улыбнулась я. Больше ничего не сказала. Я обещала ему многое без дурацких слов. Пришлось понаблюдать, как он борется с собой. Это было забавно. Я поставила цель: победить его, предложила выпить где-нибудь в тихом месте. Он взял бутылку шампанского, и мы отправились к нему в номер. И там он боролся с собой. Это меня задело. Я сняла свитер, сославшись на жару, а под ним был надет маленький топ на бретелях, которые постоянно соскальзывают. В отличие от плоскогрудых спортсменок моя грудь настоящая, женская, красивая. Уж если он и после этого не устоит, я просто отхлещу его, как мальчишку. Что хочу, то должно быть моим. Шампанское мы выпили молча. Наступила изнывающая пауза, во время которой он старался не смотреть на меня. Тогда я встала, собираясь уйти. Глеб задержал меня за руку. «Что? – сказала я, разозлившись. – Что ты хочешь?» Он привлек меня к себе и чуть не съел мой рот…
Вдруг Нина покрылась белыми и красными пятнами, а глаза ее непроизвольно расширились. Она сделала небольшую паузу и еще раз перечитала последнюю страницу. Долли, поставив пустую тарелку на стол, удивленно протянула:
– Нинка, что это с тобой?
– Ты читала? – выговорила та, голос стал чужим. Долли отрицательно мотнула головой, тогда Нина протянула ей листы. – Прочти.
Долли принялась читать с заметной скукой. Дойдя до последней страницы, она мельком взглянула на Нину и более сосредоточенно углубилась в чтение, опуская все ниже голову, словно от стыда. Прочитав, Долли положила на стол листы:
– Это даже не эротический роман. Это порнография. Крутая. Автор тетради просто «б…» и подзаборная «с…».
Долли никогда не ругается, только обозначает первыми буквами то, что хочет сказать напрямую. Нина, находясь под впечатлением прочитанных строк, произнесла:
– Почему же, эта женщина респектабельная дама. Она посещает парикмахерскую, делает маникюр и педикюр, занимается спортом, учит языки… Ты не представляешь, какая она красивая. Кожа у нее – белая-белая, как мрамор. Длинные, белые кудри, густые и шелковые, а глаза синие, как небо в ясную погоду, а губы алые и пухлые, капризные…
