— Одну минутку. Каким образом записка попала к вам в руки?

И тут Танзи вспомнила. Тогда в лимузине её внимание приковали к себе неожиданно открывшиеся новые грани его личности. Только теперь стало ясно: причина в том, что Соул-М8 попытался установить с ней личный контакт едва ли не у Райли на глазах. Помнится, она оставила сумочку в машине. Но на следующее утро сумочка ждала её на первом этаже у нижней ступеньки лестницы. Тогда Танзи не узрела в этом ничего странного, и все потому, что мысли её были заняты странной запиской.

— …но опознать отпечатки не удалось. Значит, с полицией этот человек дел не имел. И теперь мы пытаемся выяснить, держит ли его работодатель отпечатки пальцев своих сотрудников. Если да, его имя будет известно уже в ближайшие дни.

— Работодатель? Вам известно, на кого он работает?

— Похоже на то, что да. Это тот же Интернет-провайдер, которым пользуетесь и вы сами, — «Фишнет». Именно потому было так сложно отследить его послания. Он использует одно и то же имя, но информация ящика постоянно меняется. Обычно когда вы закрываете ящик, то какое-то время, примерно полгода, старое имя нельзя использовать. Но этот корреспондент почему-то открывал новые ящики у одного и того же провайдера, пользуясь одним и тем же именем. Из чего мы сделали вывод, что это работник, а не клиент со стороны.

— Кто «мы»?

— Я работаю на пару с отцом, но у нас есть контакты в других сферах, и время от времени мы прибегаем к их пб-мощи.

Танзи откинулась на спинку. Куда только испарилась её злость на Райли, равно как и желание провалиться от стыда сквозь землю. Этот разговор, серьёзный разговор, разговор о Соуле-М8 и вся та невидимая глазу работа, какая протекала у неё за спиной для её же блага, почему-то опустошили Танзи, лишили всяких эмоций.

— У нас есть одна зацепка.

В голосе Райли Танзи послышалось нечто такое, что заставило её встрепенуться. — Кто?

— Позвольте мне сначала кое-что прояснить. Должен сказать, что ваша тётушка наотрез отказалась поверить в такую версию, но улики есть улики. Даже если все эти факты — не более чем совпадение, я…

— Ради Бога, хватит ходить вокруг да около — назовите имя!

— Мартин Стентон.

Стентон? У Танзи отвисла челюсть. А потом её пробрал хохот. Однако Райли хмуро смотрел на неё, иона была вынуждена угомониться.

— Вы серьёзно? — спросила она и недоверчиво тряхнула головой. Увы, выражение лица Райли однозначно свидетельствовало, что ему не до шуток. — И что он такого натворил, что вы его заподозрили?

Райли объяснил ей про электронный адрес. Кроме того, Мартин присутствовал на благотворительном балу, не говоря уже о том, что в его поведении последнее время имели место странные перемены.

— Что вам об этом известно? — спросила Танзи.

— То немногое, что удалось узнать из ваших же собственных слов. Как я уже сказал, взятые по отдельности, все эти вещи мало что значат, но вместе… — Райли пожал плечами. — Волей-неволей приходится подозревать всех и каждого.

— То есть вы хотите сказать, что перебрали всех моих друзей и знакомых?

Райли кивнул. Танзи от ужаса побледнела.

— Могу вас успокоить, — поднял он руку в примирительном жесте, — я старался проявить при этом максимум такта. Никто ничего не заметил. Но я согласен с вашей тётушкой: наибольшую предосторожность следует проявлять в отношении Мартина. Мне бы не хотелось ставить под удар вашу карьеру.

Танзи сидела, не зная, что и думать. Райли был абсолютно серьёзен.

— То есть вы склонны считать, что меня терроризирует человек, который лучше всех меня знает? Но почему? С какой целью? Чего он хочет добиться? Зачем ему это понадобилось?

— Наверное, по ряду причин. Например, вы сами говорили, что в последнее время Стентон переживает нечто роде кризиса среднего возраста. Так что со своей стороны н вполне может считать, что тем самым льстит вам. Этакий анонимный воздыхатель. Он ведь намного старше вас, потому, забрасывая вас письмами, находит выход своим антазиям, не боясь при этом, что вы отвергнете его знаки нимания.

— И вы серьёзно считаете, что он рассчитывает мне польстить? Неужели он и впрямь думает, что я стану воспринимать эти письма как послания анонимного покло ника и едва ли не визжать от восторга?

— Кто знает. Как я уже сказал, это лишь одна из возможных версий. Но вы должны о ней знать. Неплохо бы получить отпечатки его пальцев, мы тотчас узнали ответ. Достаточно было бы сравнить их с теми, которые снял с записки, — совпадут или нет.

— А если не совпадут? Вы перестанете его подозревать? Райли лишь посмотрел на неё. Танзи встретила его взгляд глаза в глаза.

— Вижу, вы не шутили, говоря, что я совершенно не знаю вас, — сказала она после нескольких секунд молчания. Сказала задумчиво, словно размышляя вслух и не рассчитывая получить ответ. Каково же было её удивление когда на щеках Райли выступил лёгкий румянец.

— Да, что-то в этом роде.

Танзи села чуть ровнее, радуясь тому, что разговор перешёл на другую тему. Сколько можно перемывать косточки автору этих дурацких записок, кто бы он ни был. Mapтин? Чушь собачья. Она, хоть убей, никогда и ни за что в это не поверит.

— Как вас понимать?

— Нечто вроде раздвоения личности.

Танзи была до того ошарашена услышанным до этого что новое признание застало её врасплох.

— Мне казалось, вы просто держите профессиональную дистанцию.

— До некоторой степени да. Однако несколько большую, чем та, что требует от меня работа.

Райли умолк, сел поудобнее, меняя позу. Танзи не то чтобы улыбнулась, но неожиданно у неё отлегло от сердца. Видимо, не только она в этой комнате чувствует себя не в своей тарелке.

—  — А точнее?

Райли вздохнул, а возможно, даже негромко выругался себе под нос. А Танзи тотчас вспомнилось, как он держал себя в коридоре накануне ночью и даже сегодня утром, когда они завтракали. Перед ней был настоящий Райли. Всё остальное — лишь маска. На балу, когда они танцевали, в машине… да везде! Тихой гавани во время шторма просто не существует. А если даже и существует, то не такая, какой она себе её представляла.

Но вместо того чтобы вновь разозлиться, Танзи ощутила в груди некую болезненную, ноющую пустоту. Словно она только что потеряла друга. Она посмотрела на Райли. Вот он, друг, которого у неё никогда не было.

— Но почему?

Райли пристально посмотрел ей в глаза. И Танзи стало ясно: он понял её вопрос.

— Видите ли, — негромко начал он, — прежде всего мне в вас нравятся прямота и откровенность, то, что вы не боитесь высказать собственное мнение. Более того, вы честны как по отношению к самой себе, так и по отношению к другим людям. — Райли выпрямился, по-прежнему глядя ей в глаза. — Я восхищаюсь вами уже за одно это. Когда Миллисент наняла меня, я изучил всю имевшуюся на тот момент информацию и пришёл к выводу, что никакой реальной угрозы вашей безопасности не существует. Так я и сказал вашей тётушке — что за вашу жизнь опасаться не стоит. Признаюсь честно, пока мы с вами не съездили на бал, я пребывал в этой уверенности. Нет, я, конечно, делал все для того, чтобы выяснить имя этого человека и затем представить полиции веские доказательства. Но мне казалось, что мы просто сообщим властям о том, что у нас, мол, существуют опасения на его счёт, и этим дело ограничится. Можно сказать, приятная работёнка на праздники — не пыльно и денежно.

— Продолжайте.

— Как часть моего расследования я регулярно читал вашу колонку. И скажу честно, мне было интересно. В вас столько остроумия, вы умеете подмечать смешное. И ваши шутки, на первый взгляд они кажутся просто прикольными, но на самом деле заставляют людей по-новому взглянуть на привычные вещи. И пусть лично я не всегда согласен с вашими выводами, но я уважаю ваш подход к тому, что вы пишете.

Танзи лишь молча кивнула, в очередной раз ошарашенная его искренностью.

— А тем временем, — продолжал Райли, вновь смущённо поёрзав на диване, — ваша тётушка недвусмысленным образом распорядилась, что я должен делать дальше. Она понимала: если только до вас каким-то образом дойдёт, что это она приставила меня к вам, как вы тотчас, задрав хвост трубой, сбежите.