— Да уж, — пробормотал Райли.

— Вы что-то сказали? Райли откашлялся.

— Видите ли, сначала я должен вам кое-что объяснить. Дело в том, что я…

— Говорите громче, мистер Парриш. Я вас потому и наняла, что вы не производите впечатление человека, готового растаять при виде моей внучатой племянницы. Воздыхатели и обожатели мне не нужны.

— Безусловно, мэм, — поддакнул Райли. — Просто вы сами велели мне поддерживать дистанцию, сохранять в секрете, кто я такой. Поэтому когда я прочёл колонку вашей внучатой племянницы — а мне это понадобилось для дальнейшей работы, то подумал, что будет целесообразно придерживаться такой линии поведения, какая бы соответствовала моей должности вашего личного помощника.

— Поясните. Райли вздохнул.

— Вы читаете её колонку, мэм?

— Да, когда есть время.

— Тогда вы должны быть знакомы с её последней теорией.

— Вы имеете в виду рассуждения насчёт волков и всё такое прочее? Ну разумеется! Только, если не ошибаюсь, я уже объяснила вам, что её личная…

— Я знаю. И отлично понимаю необходимость мер предосторожности. — «Мне да не понимать!» — добавил он про себя. — И я подумал, что с моей стороны будет разумно играть по отношению к Танзи роль, скажем так, совершенно лишённую волчьих качеств.

На противоположном конце провода воцарилось молчание, и Райли решил, что получить остаток своего гонорара ему уже не светит.

— Тогда мне показалось, что это единственно правильная линия поведения, и… — Райли не договорил, потому что на том конце линии Миллисент разразилась хохотом. — Мэм?

Но потом на мгновение старушенция успокоилась — не иначе как от смеха у неё перехватило дыхание.

— Ну и ну! Ничего комичнее не слышала за всю свою жизнь! — Она снова расхохоталась. — А вы, я смотрю, большой выдумщик!

— Боюсь, теперь моей выдумке грош цена, раз нужно раскрыть перед ней мои карты.

Но Миллисент лишь снова фыркнула:

— Не сомневаюсь, у вас всё получится.

— Боюсь, как бы она не позвонила мне минут через десять с требованием, чтобы я принёс ей на блюдечке собственную голову.

— Это похоже на Танзи, хотя должна вам сразу сказать: я сильно сомневаюсь, что ей захочется в первую очередь лишить вас головы. Боюсь, она потребует что-то другое.

Райли поёжился и машинально прикрыл ладонью мошонку.

— Но на работу взяла вас не она, а я, — заявила Миллисент. — И пока что нареканий по поводу того, как вы выполняете свои обязанности, у меня нет.

Райли подумал, что бы сказала старушенция, знай она о тех отнюдь не типичных для агнца чувствах, которые в последнее время он испытывал к её внучатой племяннице.

— Я планировал собрать дополнительную информацию и лишь потом поставить её перед фактом. Мне было бы гораздо легче работать, если бы я смог уточнить курс дальнейших действий, особенно принимая во внимание это последнее послание.

— Вы уже получили результаты по отпечаткам пальцев?

— Да. В картотеке ФБР таких нет.

— Значит, тот, кто эту записку подбросил, к судебной ответственности не привлекался. Верно я поняла?

Вернее, ему до сих пор удавалось непойманным разгуливать на свободе, подумал Райли, но оставил эту мысль при себе.

— Да, мэм.

— Что ж, и на том спасибо. Из чего можно сделать вывод, что вряд ли в его намерения входит причинить ей зло. Я правильно мыслю?

— В принципе да, но…

— И все равно я требую, чтобы этого негодяя поймали с поличным. Угрожает он ей или нет, я не потерплю, чтобы моей внучатой племяннице кто-то отравлял жизнь.

Райли был согласен на все сто процентов. Он выждал момент, прежде чем задать следующий вопрос. Ведь он работал на Миллисент, и ей полагается знать, куда может завести это дело.

— Могу я вас о чём-то спросить, мисс Харрингтон? Что вам известно о редакторе Танзи, Мартине Стентоне?

— Простите? О редакто… скажите на милость, а он зачем вам понадобился? Хорошо, скажу: помимо того, что ему хватило проницательности без лишних раздумий пригласить Танзи в свой журнал прямо из студенческой газеты, в которой она в то время сотрудничала, я уже имела с ним разговор на эту тему. Ещё до того, как наняла вас.

— Вы мне говорили. Но если не ошибаюсь, вы только спросили у Стентона, известны ли ему случаи, когда Танзи кто-то угрожал.

— Что он целиком и полностью отрицал.

— Наверное, он не знал, что вы имеете в виду послания от Соула-М8? А если их шлёт он сам, то наверняка считает, что тем самым льстит ей. Что-то вроде тайного воздыхателя.

— Это женщине, которая ему годится в дочери? Своей непосредственной подчинённой? Тому, кого он считает своей протеже?

— Но ведь вы сами предупредили меня, что вашей внучатой племяннице ничего не стоит вскружить мужчине голову, — заметил Райли, хотя ему меньше всего хотелось распространяться на эту тему.

— Да, но я не имела в виду, что… — Миллисент осеклась и театрально вздохнула. — Будьте добры, объясните мне, какие обстоятельства заставили вас заподозрить его?

— Возможно, это нас никуда не приведёт, однако есть кое-какие вещи, которые сами по себе могут показаться совершенно безобидными, однако если их сложить вместе, то получается совершенно иная картина. Я отдаю себе отчёт в том, какой резонанс может получить эта история, если загадочным тайным поклонником действительно окажется её босс.

— Что ничего хорошего не сулит, — согласилась Миллисент, и Райли тотчас по её тону понял, что дальше эту тему лучше не развивать.

— Тем не менее, — рискнул он продолжить мысль, — мне платят за то, чтобы я не упустил из виду даже самую малозначительную мелочь. Очень часто мы не склонны подозревать того, кто на виду.

— Что ж, — произнесла Миллисент, сдаваясь. — Я ценю вашу основательность и дотошность. Однако, как мне кажется, вы лаете не на то дерево.

— Разве Танзи не рассказывала вам о его странностях? О проблемах с женой? О его рассуждениях на тему, что, мол, хотелось бы изменить жизнь?

— Боже милостивый, разумеется, нет. Но с другой стороны, мы не часто располагаем временем для подобных бесед. К тому же, мистер Парриш, я не любительница досужей болтовни.

Райли с трудом подавил улыбку. Он был готов поставить последние деньги, что за свою жизнь эта дама перемыла косточки стольким людям, что и представить невозможно. Просто делала она это не столь откровенно, как другие.

— Вы должны его поймать, — заявила Миллисент, что называется, в лоб. — И я бы хотела, чтобы вы не тратили драгоценное время, гоняясь за стареющими редакторами.

— Заверяю вас, я этим не занимаюсь. Но мы хотим проследить за всеми нитями, тянущимися к служащим компании «Фишнет». У нас предчувствие, что там наверняка что-то обнаружится. Просто я хочу быть уверенным, что ничего не упустил. Думаю, вы бы не хотели, чтобы вашей внучатой племяннице угрожала опасность и…

— Вы действительно считаете, что это он, что это его рук дело? — спросила Миллисент, и в её голосе впервые послышалось сомнение.

— Пока я не могу ответить на ваш вопрос. Я занят сбором улик. Именно потому я и задаю вам все эти вопросы.

Миллисент вздохнула:

— Знаю. И прошу меня извинить за то, что я, не подумав, встала на его защиту. Просто с трудом укладывается в голове, что человек, который так близок к ней…

Миллисент, не договорив, умолкла.

Райли было не по себе оттого, что из-за него в сердце пожилой женщины закралась тревога. Но с другой стороны, что хорошего в том, чтобы наподобие страуса засунуть голову в песок, лишь бы не замечать явного. Миллисент же не из тех, кто привык закрывать глаза на очевидное.

— Если это он, вы понимаете, что вся история может оказаться вполне невинной? Вдруг он просто считает, будто она воспринимает его послания как письма тайного поклонника? Для него же самого это что-то вроде маленького удовольствия, своего рода игра. Нечто такое, что позволяет ему вновь почувствовать себя молодым и привлекательным, и что самое главное — он остаётся анонимным и ему не грозит быть отвергнутым или осмеянным.