— Какая муха его укусила? Давно он заделался любителем спортивных автомобилей?
— Понятия не имею, — пожала плечами Танзи. — Может, у него сейчас кризис среднего возраста и он пытается обнаружить в себе волка?
— Думаешь, обнаружит?
Обе расхохотались.
— Как мне кажется, твоя теория про волков и агнцев всё ещё продолжает будоражить умы, — сказала Рина.
— Меня завалили письмами, — призналась Танзи и тотчас подумала об одном таком конкретном послании.
Оно пришло накануне вечером, когда она поглощала холодную пиццу, которую заказала предыдущим вечером, лишь бы только не встречаться за ужином с Райли. Танзи уже целую неделю обитала под крышей «Большого Харри», и до сих пор ей удавалось избегать его общества за обеденным столом. Хотя, сказать по правде, Райли не слишком-то стремился навязать ей своё общество.
Накануне вечером Танзи пробежала глазами писульку от Миллисент. Тётушка сообщала ей, что поселилась в «Бельвью», в другом номере. Танзи невольно улыбнулась, читая ту часть послания, где Миллисент «выражала надежду, что Райли не слишком сует нос в график её работы». Ну, тётушка, сказанула! Этот тип даст кому угодно сто очков вперёд по части несования носа. Уж если кто и привык совать нос куда не попадя, так это сама Миллисент, с её наставлениями, как следить за домом. Вскоре Танзи услышала, как в душе льётся вода, и на минуту отвлеклась, пытаясь представить себе Райли нагишом. Ничего подобного, её страж предстал перед её мысленным взором намыливающим голову в строгом деловом костюме.
Танзи пропустила, не обратив на него никакого внимания, предыдущее послание тётушки и тотчас наткнулась на очередную эпистолу от Соула-М8. И, сама того не замечая, принялась читать.
«Я тот, кто тебе нужен. Твои слова о том, что ты мечтаешь о волке, который бродит среди стада овец, не обманули меня, моя единственная. Я стану тем самым человеком, кто научит тебя, убедит, что нет смысла остепеняться. То, что будет между нами, выше всяких слов. Волк, агнец — обычные ярлыки. Взгляни глубже, и ты поймёшь: я тот, кто сделает тебя своей».
Танзи тогда передёрнуло. Передёрнуло её и сейчас. И дело не в том, что она больше не могла отмахнуться от этих посланий. Скорее всего виной тому кумулятивный эффект — вот она одна сидит поздней ночью посреди огромного особняка. Нет, не одна, конечно, где-то под одной с ней крышей обитает Райли. Но он наверняка давно в постели и спит сном праведника — не иначе как в немнущейся пижаме. И факт его присутствия не способствовал избавлению от страхов.
— Значит, так, — тем временем продолжала Рина, — завтра, где-то в восьмом часу вечера. Я на тебя рассчитываю. Поверь, ты не пожалеешь.
— А как же Райли?
Нет, конечно, страж из него никакой — кстати, зачем вообще её кому-то охранять? — однако кто знает, вдруг и он пригодится.
— А при чём тут он? Не ты ли сама говорила мне, что он этакий бука? Вот увидишь, он даже не заметит твоего-отсутствия.
— Все так, но, с другой стороны, я тоже не прикладывала особых усилий, чтобы нам познакомиться ближе. — Да, предлог явно неубедительный, и Рина наверняка это поняла. Но других у Танзи не нашлось. — Мне следовало хотя бы разок поужинать с ним вместе. Ради тётушки.
— Твой Райли подождёт. У меня для тебя, детка, угощение покруче — стопроцентный мачо в собственном соку.
— И я слышу это от замужней женщины! — хихикнула Танзи. — Где твоя совесть?
— На месте. Там, где полагается. Именно потому я и предлагаю тебе лакомый кусок по имени Брок Маршалл. Я буду с замиранием сердца слушать рассказы о твоих приключениях. Взамен тебе придётся выслушать причитания моей экономки о том, что сейчас-де невозможно нанять приличную прислугу.
— Брок Маршалл? Что-то имя больно знакомое. Погоди! Это не тот тип с телевидения? Он ещё ведёт программу «Не пропусти своё счастье». Мне казалось, сам он своё уже давно нашёл.
— Оказалось, у его подружки роман с кем-то из телеоператоров. Так что свадьба отменяется.
— Отлично. Как раз по моей части — мужик, которого продинамили, можно сказать, на глазах у телезрителей.
— А по-твоему, лучше таскаться по торговым центрам в надежде подцепить Санта-Клауса, чтобы потом на полдня уединиться с ним в номере отеля?
— Не смешно. Напомни мне, чтобы я об этом не слишком распространялась.
— Ну да, передо мной и миллионами твоих читателей.
— Эх, по идее мне полагается быть наследницей и распоряжаться каким-нибудь респектабельным благотворительным фондом, — вздохнула Танзи. — И с чего это меня потянуло в журналистику?
— Ты и так наследница. А Миллисент и сейчас распоряжается респектабельным благотворительным фондом, и не одним, а всеми, что есть. А ты не журналистка, ты ведущая колонки.
— Да-да. И ещё я не собираюсь на твой обед. — Танзи даже показала мобильному телефону язык.
— Это я уже слышала.
— С меня хватит, я и так выдержала не одну такую пытку. Так что я объявляю мораторий на специальные обеды начиная прямо с настоящего момента. Передай это дальше. — Рина попыталась возразить, но Танзи ей не позволила. — Довольно уже того, что Сью пробовала подсунуть мне тренера по теннису.
— Лично мне Виктор показался очень даже симпатичным.
— Откуда ты его знаешь?
— С тех пор как Сью припёрла меня к стенке, чтобы я играла с ней в паре. Так что тебя в нём не устроило? Или он играет в паре только на корте?
— Не знаю и не хочу знать.
Виктор был высоченным, шести с половиной футов росту, наглядным примером того, почему некоторые мужчины обречены на одиночество, хотя, казалось бы, природа щедро одарила их мужскими достоинствами.
— Рина, лапочка, ему уже тридцать три, а он явился в точно такой жe футболке, что и его обожаемая мамочка.
— Да…
— Вот именно. Сью уверяла, что он просто душка. Это она в точку попала. Пай-мальчик, ничего не скажешь, если мамочка до сих пор решает за него, в чём ему показываться на людях.
— Не думаю, что мать Брока указывала ему, что носить, а что нет.
— И на том спасибо. Кстати, ты помнишь её по шестой серии?
— Ну ладно, ладно, — попыталась ублажить подругу Рина. — У тебя ведь не с ней свидание. Кстати, не ты ли говорила мне, что от его передачи исходит какой-то животный магнетизм? Как знать, вдруг ты станешь его укротительницей?
— Предлагаешь мне взять в руки хлыст?
— Танзи!
— Нет, ты меня не поняла. Я не собираюсь никого приручать. Лично мне куда больше нравятся дикие особи. Боюсь, всё остальное мне просто неинтересно. Наверное, это заложено в генах.
— Пустые слова. А вот Слоан как-то раз сказала мне…
— Прошу тебя, только не надо о Слоан. У тебя был медовый месяц, и ты не попала на ту дурацкую вечеринку, поэтому понятия не имеешь.
— Но она сказала, что Алек — стопроцентный мачо.
— Да уж, мачо, — вздохнула Танзи. — Неандерталец, вот кто он такой. Видела бы ты этого типа! Да на нём волос больше, чем на Кинг-Конге!
— Ты излишне привередлива.
— Я? Попробовала бы ты отличить, где у него голова, а где кое-что другое. Из-за густой шерсти сразу и не поймёшь.
Рина рассмеялась и в то же время поморщилась от отвращения.
— Ну ладно, ладно, сдаюсь.
— Спасибо. Давай закругляться.
— Не забудь поговорить со Сью о приданом младенцу Мэриел.
Танзи пообещала и, нажав кнопку отбоя, скинула наушники на пассажирское сиденье.
Ну наконец-то, вздохнула она с неподдельным облегчением. Никаких больше специальных обедов. Никаких совместных ужинов, никаких свиданий в дневное время. Нет, конечно, она сбросила с себя тяжкий груз, но ничуть не приблизилась к разрешению своей дилеммы.
Искать себе партнёра в барах — нет уж, увольте. Даже когда Танзи было всего двадцать с хвостиком, она ни разу не опускалась до того, чтобы таскаться по барам в надежде снять кого-нибудь, тем более что непонятно, кто кого снимал.
Остаются вечеринки. Их компания наверняка ещё побывает не на одном таком мероприятии, только теперь все по-другому. Вместо того чтобы всей их женской тусовкой завалиться на какое-нибудь благотворительное сборище, они появятся там каждая со своей половиной. И лишь она явится одна. Боже, какая жалость! Нет, Танзи ничуть не тяготилась своим одиночеством, хотя случались моменты, когда коллеги — и в особенности холостые мужчины — оказывались очень даже кстати.
