Частицы, из которых состоял поток, находились в постоянном хаотичном состоянии, они парили, словно пылинки в световом столбе посредине темной комнаты. Даниил не ощущал своего нового тела, оно казалось ему лишенным веса, оно парило в этом невероятном потоке, летящем неизвестно куда и неизвестно зачем.

В этой ситуации, когда было невозможно что-то понять и предположить, Даниилу оставались лишь воспоминания. Именно они помогали сохранить хоть какое-то присутствие духа, не растеряться и не потерять себя в этом движении никуда.

Лететь - и вспоминать.

Иногда мимо потока, увлекающего Даниила, проплывали странные ледяные тела, в полупрозрачных оболочках поблескивали металлические искры, на матово отблескивающей поверхности виднелись оспины и щербины, полученные в вековых скитаниях среди звезд. Даниил не мог понять, каким образом он все это видит, но отсутствие глаз не сказывалось на зрении, словно сама поверхность его нового тела впитывала в себя окружающее, давая простор фантазии и воображению. Пространство казалось фантастическим.

Итак, жизнь продолжалась.

Существование и в самом деле оказывалось вечным, пусть даже физические условия его стали совершенно невероятными. Можно вообразить себя в теле собаки, даже ощутить себя мысленно могучим деревом, которое берет жизненные силы из почвы, все это было вполне представимо и могло показаться удивительным - не более. Однако быть странной частицей, по воле Вселенной летящей неведомо куда, - это представить было невозможно, это нужно было почувствовать.

Посмотрите на звездное небо.

Вообразите, что яркие точки, которые светят нам с небес, отделены друг от друга неизмеримой бездной пространства, по которому даже луч света путешествует десятки тысяч лет. Десятки и даже сотни тысяч лет! От этой мысли становится не по себе. Путешествуя за орбитой Сатурна, земная межпланетная станция «Галилео Галилей» приняла радиосигналы, которые вырвались за пределы родной планеты в начале XX века. Странно представить себе, что не станет Земли, превратится в пыль Солнечная система, а сигналы будут уходить все дальше и дальше, возможно, будут пойманы приемником неведомой цивилизации, пытливо исследующей небо. Никто из жителей другой звездной системы даже не догадается, что полученные ими радиоизлучения принадлежали разумным существам, чья цивилизация обратилась в прах.

А теперь представьте себе состояние человека, который прожил свою короткую земную жизнь и, ступив на неведомый, загадочный порог, вдруг обнаружил, что его существование продолжается. В юности мы не задумываемся, для чего появились на свет, мы просто живем. Задумываться мы начинаем с возрастом. Сколько томов исписано в тщетных попытках обнаружить и понять смысл нашей жизни! Все всматривались в свое настоящее, и никто не решался заглянуть в будущее - все потому, что любое будущее человеческого существа заканчивается его смертью, означающей прекращение существования в видимой и известной, а потому не страшной Вселенной.

Жизнь завершилась, но существование продолжалось. Знать бы только - для чего?

Даниилу было страшно.

Лететь и вспоминать - что за тоскливое занятие?

Воспоминания казались случайными и хаотичными, они приходили как сон - неожиданно врываясь, воспоминания заставляли тосковать, они были напоминанием о недавнем прошлом, заполненном движением и свободой. Свободу лучше всего понимает тот, кого заставляют идти в строю, само ограничение движения во все стороны, кроме движения вперед, подчинение командам наполняет сознание человека унынием. Желающие могут вспомнить свое состояние в толпе, когда тебя сдавливают сразу со всех сторон и увлекают туда, куда совсем не нужно. Ты ощущаешь бессильную ненависть и внутреннее сопротивление, которое, впрочем, бессильно: толпа - это некий сверхорганизм, который не считается с твоими мыслями и желаниями. Проходит время, и ты подчиняешься происходящему: бессильный что-то изменить, ты начинаешь пользоваться старым принципом, рекомендуемым в случае насилия, - расслабиться и получить удовольствие. Даниил летел в потоке частиц и вспоминал.

Вспоминалось почему-то все второстепенное, то, что раньше казалось не главным: рыбалка на Оке, воровство арбузов с колхозной бахчи, дождливые вечера у натопленной печи, когда старый журнал «Вокруг света» казался единственно необходимым для того, чтобы скоротать время. Вспоминались поездки на велосипеде к ближайшему пруду, который почему-то называли «американским». Там, на толстом суку ветлы болтались качели, с которых было так здорово прыгать в воду. Вспоминались раки, вытряхнутые из бредня и ползающие в траве - усатые, черные, угрожающие, покрытые коркой ила. И еще вспоминались родители. При жизни Даниил их, казалось бы, совершенно забыл, но теперь, очутившись за казавшейся жуткой дверью, он вспоминал их постоянно, он видел их так, словно они были реально существующими и находились где-то неподалеку от него. Вспоминались щекотливые моменты, которые при жизни Даниил загонял глубоко в подсознание, чтобы они не портили жизнь: ведь любой человек, совершив что-то постыдное и глупое, старается не вспоминать того, что произошло, мысленно уверяя себя, что этого никогда не было.

Что такое человек? Это всего лишь сгусток информации, осознавший свое существование. В конце концов, никто не дал нормального определения человеку, а кто сможет дать определение тому состоянию, в котором Даниил оказался после смерти? Будем считать, что это определение не хуже и не лучше иных других. Просто еще одно определение - не более.

Поток становился все гуще, он был вязким, сопротивление движению становилось все ощутимее, иногда Даниилу казалось, что он слышит голоса, но это было всего лишь игрой воображения.

Порой его выносило к внешней стороне потока, и тогда он видел звезды. Созвездия были яркими и незнакомыми, они густым золотым узором усеивали черную пустоту, дрожали, подмаргивали, а однажды - в очередной раз оказавшись у края потока - Даниил увидел огромный звездный остров, ленивой спиралью раскручивающийся в пустоте.

Потом звезд не стало.

Вокруг была лишь шуршащая пустота, а поток уносил Даниила все дальше и дальше, и настал день, когда он обнаружил, что действительно слышит голоса. Он был не один.

Он понял это в день, когда ощутил себя жутким криволапым монстром с когтистыми узловатыми конечностями и зубастой пастью. Это не было воображением - он ощущал зловоние болота, в котором охотился, странные водянистые растения превращались в слизь под тяжестью его громоздкого и вместе с тем удивительно ловкого тела. Он чувствовал, как бежит по его венам и артериям кровь, заставляя тело выгибаться в многометровых прыжках. Это была жизнь, не хотелось приходить в себя, свыше собственных сил было снова стать маленькой частицей. Ощущение тела придавало существованию смысл, о котором Даниил едва догадывался.

Потом он вдруг почувствовал себя охотником. Он шел по следу, жадно вдыхая запахи леса. Зверь был где-то неподалеку, зверь прятался в чаще, стараясь избежать встречи с беспощадным преследователем. Погоня казалась Даниилу увлекательной, он знал, что зверь, на которого он охотился, никуда не уйдет, что он выгонит добычу из зарослей. Он даже видел каким-то вторым зрением, что догонит зверюгу на болотистой равнине, покрытой чахлыми разлапистыми растениями, похожими одновременно на кустарник и деревья.

Но стоило лишь изменить направление полета, как все исчезало.

И тут Даниил услышал голос.

– Даниил, - позвали его. - Ты слышишь? Даниил, вливайся!

Как-то незаметно оказалось, что пространство заполнено сущностями. Теми, кто когда-то обладал разумом. Потеряв тела, они стали частицами стремительного потока.

Влиться оказалось просто, Даниил даже удивился простоте решения: надо было соединиться с соседней частицей одним из своих краев - и он обретал возможность общаться. Многие сущности нашли этот способ - Даниил заметил множество слипшихся частиц, в некоторых скоплениях находилось даже до десятка, которые, соединившись, образовывали маленькие сферы. Похоже, что окружающий Даниила мир начинал разделяться по какому-то ему не понятному признаку - объединившись с одними, сущности всячески избегали какого-либо контакта с другими.