— Кто такой Зигфрид?

— Мой друг, хакер из Лейпцига.

— Отмазчик.

— Да.

— А-а,— снова протянул Халид.

Это шоссе было гораздо шире, с многорядным движением. Халиду никогда не приходилось видеть столько машин сразу, и все же они просто терялись в беспредельности дороги. Но Синди заверила его, что по сравнению с прежними временами это еще пустяки. Раньше движение здесь не прекращалось ни днем, ни ночью, тысячи машин непрерывно сновали туда и обратно. В прежние времена, да.

Вскоре они доехали до места, где поперек шоссе высоко над головой тянулось огромное полотнище, на котором яркими желтыми буквами было написано:

ШОССЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИЛЬ.

— Как? — воскликнула Синди.— Мы же пока только в Роузмиде! До Лос-Анджелеса еще ехать и ехать. Я что, должна петлять между маленькими городками по узким проселочным дорогам?

— Что такое проселочные дороги? — спросил Халид, но она уже свернула с шоссе и подъехала к полуразрушенной бензоколонке.

На первый взгляд, там никого не было; но потом из-за насосов показался небритый мужчина в грязном комбинезоне. Синди выпрыгнула из машины и заторопилась к нему. Они долго разговаривали, махая руками то туда, то обратно. Когда Синди вернулась, на ее лице застыло потрясенное, недоверчивое выражение.

— Стена,— сказала она Халиду тоном благоговейного ужаса.— Огромная бетонная стена, вокруг всего Лос-Анджелеса!

— Раньше ее не было?

— Раньше? Да уж, черт побери, раньше ее не было. Он говорит, она высотой до неба и окружает весь город, с воротами через каждые пять-шесть миль. И никто без пропуска не может ни войти, ни выйти. Никто.

— У вас же есть официальная идентификационная карточка,— сказал Халид.

— Ты забыл, что я уже с прошлой ночи мертва? Стоит мне у ворот предъявить свою карточку, и через пять минут нас обоих схватят.

— А как насчет друга вашего друга-хакера? Может, он сумеет достать вам пропуск?

— Он там, по ту сторону стены,— сказала Синди.— Чтобы он смог помочь мне, я должна сначала добраться до него, а как я это сделаю?

— Проникните в компьютерную сеть и свяжитесь с ним через нее,— посоветовал Халид.

— Как? — она подняла руки запястьями вверх. — У меня нет имплантата. А у тебя? Нет, конечно. Откуда? Может, послать ему открытку по почте? — она прижала кончики пальцев к глазам,— Мне надо подумать. Черт побери! Стена вокруг всего города. И кто только додумался до такого?

Пока она размышляла, Халид не сводил с нее взгляда.

— Есть одна возможность,— сказала она наконец.— Далековато, правда. Санта-Барбара.

— И что там? — спросил Халид, только чтобы подбодрить ее.

— Это маленький городок в паре часов к северу от Эл-Эй. Так далеко эта их проклятая стена наверняка не доходит. У меня там раньше жил родственник, старший брат мужа. Полковник в отставке. Владелец большого ранчо в горах над городом. Я бывала у него пару раз. Он никогда не интересовался мной, этот Полковник. Я была человеком не его типа, так мне кажется. И все же не думаю, чтобы он указал мне на дверь.

Ее муж. До этого момента она ни разу не упоминала о муже.

— Полковник! Миллион лет даже не вспоминала о нем,— продолжала Синди.— Ему сейчас, наверно… ну, не знаю… восемьдесят, девяносто лет. Но он жив. Спорю, что жив. Это человек из закаленной стали; не могу представить его себе мертвым. Но если даже и так, наверняка там живет кто-нибудь из его детей или внуков. Кто-нибудь из их семьи. Они могут взять нас к себе. Во всяком случае, стоит попытаться. Больше мне ничего не приходит в голову.

— А как насчет мужа? — спросил Халид.— Где он?

— Умер, насколько мне известно. Погиб в тот день, когда появились Пришельцы. Разбился на самолете во время тушения пожара. Он был чудесный человек. Чудесный, славный Майк. Я любила его,— она засмеялась.— И все же теперь не могу точно припомнить, как он выглядел. За исключением глаз. Голубые глаза, которые смотрят прямо в душу. У Полковника такие же. У всех у них такие. У всего семейства… Ну, что скажешь, друг мой? Рискнем отправиться в Санта-Барбару?

Она вернулась на шоссе и поехала по нему, мимо новых объявлений, предупреждающих, что вскоре оно заканчивается, и спустя несколько минут они увидели стену.

— Пресвятая Мария! — воскликнула Синди.— Ты только посмотри на нее!

Да, стена выглядела ошеломляюще. Она состояла из огромных бетонных блоков, тянулась вправо и влево насколько хватало глаз и вздымалась на высоту кафедрального собоpa в Солсбери. В месте ее пересечения с шоссе в стене был разрыв для сводчатых ворот, глубоких и темных. Перед ними застыла длинная вереница машин. Они проезжали внутрь очень медленно, по одной. Одновременно из ворот время от времени выезжали машины и устремлялись в сторону шоссе.

Синди свернула с шоссе на городскую улицу, широкий бульвар, по обеим сторонам которого тянулись убогие магазинчики, по большей части неработающие, и поехала вдоль стены на север. Размеры стены явно произвели на нее ошеломляющее впечатление, и она все время что-то бормотала себе под нос, покачивала головой и удивленно присвистывала, когда что-то еще привлекало ее внимание. Временами улицы уводили их на несколько кварталов в сторону, но стена все время оставалась в поле зрения, возвышаясь над двух-и трехэтажными зданиями этого района. Как только предоставлялась возможность, Синди возвращалась к стене.

Она почти не разговаривала с Халидом, полностью поглощенная незнакомой дорогой. Они проехали через несколько маленьких городков, расположенных недалеко друг от друга; одни выглядели лучше, другие хуже.

— Просто невероятно,— сказала Синди где-то в середине утра.— Я имею в виду эту стену. Представляешь, сколько потребовалось рабочих рук, чтобы ее построить? Боже, в какое стадо баранов мы превратились! Они говорят — стройте стену вокруг Лос-Анджелеса, и даже не говорят, а легонько так Подталкивают,— и пожалуйста, десять тысяч человек идут и строят стену. Ешьте пищу из наших рук! И мы едим. Собирайте для нас огромные машины, назначения которых не понимаете. Да, да! Они «приручили» нас. Целая планета баранов, вот кто мы такие. Планета рабов. Но хуже всего то, что мы не смеем даже пригрозить им пальцем… Ты в самом деле убил Пришельца?

— А как выдумаете?

— Я думаю, что такое возможно, да. И все же, кто бы это ни сделал, это всего лишь единичный случай,— она наклонилась вперед, разглядывая выцветший дорожный знак, который выглядел так, словно кто-то использовал его в качестве мишени.— Я помню день, когда это произошло. В течение пяти минут все Пришельцы вели себя, словно сошли с ума. Подскочили, словно их ударило током высокого напряжения. Но потом успокоились. В тот день я была в венском центре. Просто цирк, что тогда творилось! А потом стало известно, что именно произошло. Что кто-то сумел убить одного из них, в Англии. Тогда я восприняла это как личную беду, просто в шоке была. Ужасное, ужасное преступление, так я думала. В те времена я все еще любила их.

Этот разговор вызвал у Халида чувство неловкости.

— Мы все еще недалеко от Лос-Анджелеса? — спросил он.

— В какой-то степени мы уже прямо в Лос-Анджелесе. Хотя эти городки называли себя независимыми, все они тоже входили в Лос-Анджелес. Центральный Лос-Анджелес, однако, далеко, по ту сторону стены. До него еще миль двадцать.

Спутать один городок с другим было невозможно — уличные фонари везде разные, и характер строений тоже: в одном городе преобладали роскошные особняки, в другом — маленькие, полуразрушенные дома. Но было во всем и несомненное сходство: огромные деревья с блестящими листьями, пышные сады даже около самых крошечных и бедных домов, невысокие в большинстве своем здания и ослепительное солнце, ярким светом заливающее все вокруг. И над всеми этими маленькими городками возвышались изумительные горы, на вершинах покрытые снегом, несмотря на то что внизу было тепло, как летом.

Синди сообщала Халиду названия этих городков, когда они проезжали через них,— точно проводя урок географии.