За аркой начинался глухой двор без второго выхода, да он был и не нужен.

– Все, пора, Аркадий, – выкрикнул Валерий и, стянув халат и сбросив кепку, полез прямо через сиденье назад в салон.

Аркадий заглушил двигатель и последовал за ним.

Под грязными халатами они были одеты в одинаковые футболки и спортивные трусы красного цвета.

В салоне «уазика» стояли два спортивных велосипеда с кривыми рулями и задранными сиденьями.

Не снимая перчаток, Валерий принялся откручивать проволоку, которая фиксировала велосипеды к стойке салона.

Откуда-то издали с улицы донесся бодрый мужской голос, усиленный динамиком громкоговорителя. Замерев на секунду, Валерий заторопился:

– Черт, это уже они, Аркадий, не тормози, не тормози, братишка!

Толкаясь в тесном салоне и переругиваясь, Валерий с Аркадием освободили велосипеды и нацепили на головы цветастые кепки с гербами губернии.

Взяв небольшой рюкзак вроде школьного, Валерий запихал в него пакет с деньгами и надел рюкзак на себя.

– Ну что, покатили, что ли? – спросил у него Аркадий, нагибаясь и заглядывая в мутное стекло задней двери «уазика».

– Открывай ворота, – распорядился Валерий.

Аркадий дернул ручку замка вниз, пинком ноги распахнул обе двери и первым соскочил на землю, вытаскивая за собой велосипед. Оглянувшись, он помог Валерию, который немного замешкался.

Вновь послышался веселый голос из громкоговорителя, и мимо арки, где притаились Аркадий с Валерием, проехали автомобили местного телевидения, затем «Скорая помощь» и милиция.

Спустя несколько минут показалась бесформенная толпа разностильных велосипедистов, тяжело налегающих на педали непривычными к физическому труду нижними конечностями.

Ерзая на неудобных сиденьях велосипедов, чиновники разных уровней честно накручивали предвыборный рейтинг своего либерального руководства.

Пропустив мимо себя самых активных и заметных, Аркадий с Валерием плавно влились в общий строй и вместе со всеми устремились по направлению к объездной дороге.

Через пару минут после того, как они наладились крутить педали в общем ритме, Валерий наконец-то позволил себе улыбнуться.

Он налегал на педали и почти радовался жизни.

Радовался, потому что его спину грел рюкзак с такой прорвой денег, какую ему только в кино доводилось увидеть. Однако молчун Аркадий, наяривавший слева и чуть сзади от Валерия, одним своим существованием напоминал, что скоро придется даже не делиться, а просто-напросто расставаться с деньгами. А как всегда после дела, пистолета у Валерия уже не было.

Валерий оглянулся и широко улыбнулся Аркадию. Аркадий в ответ подмигнул.

Легко ему подмигивать, когда даже последний лох на колхозном базаре догадывается, что без пистолета честного дележа не получается.

Мысль же о предстоящем дележе отравляла Валерию все настроение.

Марина, допивая уже вторую чашку кофе, подумала, что пора сваливать из клуба к чертовой матери.

Надя с Оксанкой – своей соседкой – уже, наверное, проснулись, и можно смело идти к ним, не опасаясь разбудить. А даже если она их и разбудит, то, в конце концов, сколько же можно дрыхнуть?!

К тому же скучно в это время в клубе, тоскливо просто до изжоги: основная жизнь здесь начинается ближе к вечеру, а разгуливается уже ночью. Сейчас же, кроме неустанно питающего свою плоть Николая да Маши – профессиональной разносчицы еды и переносчицы новостей, – можно сказать, что и нет никого. Большие боссы, где-то за стеной наобсуждавшись своих проблем, только что разъехались, и в клубе стало совсем тихо.

Марина поднялась со стула – она сидела за крайним столиком у стены – и, взяв свою чашку, понесла ее к стойке, а то Маша потом будет ругаться, что она не убирает за собой. Нужно беречь мирные отношения с сослуживцами. Хотя убирать посуду – это работа официанток.

Бармен Николай, по-прежнему скрываясь за стойкой, поглощал бутерброды с ветчинкой и запивал их соком: на рабочем месте ему категорически запрещалось употреблять любые напитки крепче лимонада, и он с этим давно смирился.

– Пойду я отсюда, – сказала Марина, ставя чашку, – увидимся.

– Подожди-ка. – Николай медленно поднялся и было собрался что-то сказать, как появилась Маша с подносом, нагруженным пустой посудой из кабинета директора.

– Вроде все убрала, – на ходу доложила она, хотя ее никто и не спрашивал. – Дмитрий Иванович просит итальянской минералки. У тебя есть, Николай?

Поглядев на правый нижний угол стеллажа у себя за спиной, Николай кивнул:

– Литровый бутыль «Аква Минерале». Забирай.

Маша, пройдя на кухню, быстро вернулась и, схватив бутылку, снова ушла в кабинет директора.

Николай проводил ее взглядом и повернулся к Марине.

– Слушай, такое дело, Марин, – Николай навалился ожиревшей грудью на стойку и наклонился к Марине, – хочу тебе калымчик предложить. Вот.

Марина удивленно приподняла брови, хотя сразу поняла, о чем идет речь. Однако ей захотелось услышать, сколько же денег ей предложит Николай. Про себя она тут же решила, что вряд ли согласится: слишком уж он толстый и противный.

Послышались быстрые шаги. Это вернулась Маша.

– Секретничаете? – весело спросила она. – Ты, Марина, его не слушай, он тебя плохому научит.

Николай что-то невнятно заурчал и, сверкнув глазами, спросил:

– Что там шеф?

– По телефону разговаривает, просил его не беспокоить, – скороговоркой ответила Маша. – Да ушла я уже, ушла, разговаривайте, только не про любовь, – съехидничала она и действительно, пробежав мимо стойки, скрылась за кухонной дверью.

Николай подозрительно покосился ей вслед и, засопев, снова наклонился вперед:

– Ну, в общем, вот что я хотел тебе предложить, – начал мямлить он, и Марина поторопила его:

– Калым.

– Ну да. – Николай вытер пальцами губы и начал выцеживать слова: – Вы же все за заказ из клуба получаете стольник, а остальное, значит, идет в оплату за все дела: помещение, охрана, крыша над головой. Короче, не согласишься за тот же стольник иногда со мной, это, ну, встречаться?

«Вот жмот, – подумала Марина, – на фиг мне нужен твой стольник, ты же потом и его начнешь зажимать, а слух уже пойдет, что я за полцены работаю!»

Марина улыбнулась и, стараясь говорить так, чтобы слова звучали правдоподобнее, произнесла:

– Ты знаешь, Николай, я всю неделю буду очень занята. Потом у меня каникулы. Давай отложим этот разговор, а? Мы же еще будем встречаться, верно?

Николай кивнул и, со вздохом ощупав рукой наличие стула сзади, сел с недовольным кряхтением.

Марина вернулась к своему столику, где оставалась ее сумка, открыла ее, вынула зеркальце и, посмотревшись, подправила помаду на губах.

Кивнув еще раз стойке, над которой светилась лысина Николая, Марина направилась к выходу.

У двери она натолкнулась на Резника, с озабоченным видом он входил в зал.

– Ты куда? – равнодушно спросил шеф, но остановился и задержал Марину за рукав.

– Пойду отдохну перед сменой, – просто ответила Марина, глядя на него с легкой усмешкой.

Резник задумчиво оглядел ее сверху вниз и пожевал губами.

– Знаешь что, – медленно произнес он, посмотрел на часы, потом снова на нее, – пойдем-ка в мой кабинет, дельце есть одно. Не надолго.

При этом Резник, подмигув Марине, сделал приглашающий жест рукой. Она, опустив голову, прошла в административный коридор.

«Сейчас будет быстрый скотский секс, – подумала Марина, – но это значит, что ты, девочка-умничка, произвела на кобелька впечатление. Пять с плюсом тебе, любимая, но только не расслабляйся».

Кабинет Резника располагался слева по коридору. Дальше на десять метров и справа был кабинет директора клуба, Дмитрия Ивановича. Дверь директорского кабинета была закрыта, очевидно, он переваривал результаты совещания с учредителями.

Петр Алексеевич, отперев ключом дверь своего кабинета, кивнул Марине:

– Ну, заходи, гостьей будешь.