Итак, порядок!., чай, закуска! несу! тут все для поддержания духа! Подаю господам!

В своем роде я незаменим! Я умею мирить семьи! То-то тешатся, голубчики! Нежности — дальше некуда! А как на сардины набросились! Насчет пожарить я мастер! Пир любви! Я разделяю их радость! Мне приятно! Всякий раз, как он ее к себе прижимает, она мне подмигивает, поизвивается и опять глазки состроит! при каждом поцелуе! бес у нее, чертовки, в одном месте!

— Давайте!.. — поторапливаю я его. — Пошли! И правда, пора уже!

— Да! Да!.. Вы правы!.. Вперед! молодой человек! я за вами! Ну, действительно! Не вечно ж им тут тискаться!

— Пепе! зеленое платье!.. — командует он.

Как она вскочит! За платьем побежала… оно в сундуке… переливающийся фай, мелкими мимозами усеянный… роется, извлекает, надевает на него, пудрит, разукрашивает… шляпу!., зонтик!..

Готово!

— Напомните-ка мне адрес!

Забыли уже! ищу обрывок «Таймc». Переписываю… он повторяет медленно… «О'Коллогем! Полковник!.. Уайлсден Грин, 41… Уайлсден-Меншнз…»

Вот так! Старается хорошенько запомнить!

— Так! Так!..

Потом оглядывает меня.

— Ваши ботинки отвратительны!.. Что верно то верно… Вздыхает…

— Надо же следить за собой!

Я его огорчаю.

Кидает мне ткань… чтоб я тоже вид имел… полотнище кимоно…

— Надо уметь себя подать, молодой человек! Готово.

— И еще!.. — вспомнил, значит… — говорить буду я!.. Вы меня не перебивайте!..

Что вы, что вы, ни в коем случае!., обещаю с чистым сердцем!

Пепе снова виснет у него на шее… последний поцелуй!

— Ну! Живее! в путь!

Отталкивает ее… Не время, дескать… Устремляется вниз по лестнице… я следом… поспешаю! Быстрей! быстрей!

Но Пепе это не по вкусу! Она за нами! хнычет! мяукает! одна оставаться не желает! возьмите ее с собой!..

— Эх! надо было ее запереть!.. Поздно уже!

На улице сразу народ собрался… опять скандал… одни скандалы! пререкаемся с Пепе! она специально шум поднимает, чтобы люди на нас смотрели! слушать ничего не хочет! уговариваем ее, Состен ее целует… ничего не слушает… мол, мы насчет противогазов!., уразумела кое-как… отпускает, но с условием! чтоб сначала ее побаловали!., полакомиться хочет!.. Состен знает, что ей надо… она идет с нами… до угла… Альдесгейт-стрит… до трамвайной остановки. Вот сюда!., «табак-конфеты»!., и чтоб купили ей все, что пожелает!., сладости, какие ей заблагорассудятся… от витрины переходим к прилавку… сначала леденцов, потом гаванские сигары… потом три кулька маршмеллоу, потом флакон одеколону… Вроде бы все… Нет! ей еще карамель подавай… ненасытная!.. Чтоб расплатиться, выкладываем последнее! все деньги, какие есть! у Состена и у меня! и едва хватило! Она у меня последние пенни забрала! Уф! согласилась наконец-то пойти домой… Но еще и недовольна… надулась… даже не попрощалась…

Автобус! двадцать девятый! наш! давай! жми! он подол подобрал!., впрыгиваем!

У входа уже толпа, а ведь поторапливались… У ограды, на тротуаре… У всех в руках развернутый номер «Таймс». Значит, все заявились сюда по объявлению… Дом хорош, картинка. Роскошь. Вокруг обширный сад, клумбы, розы. Заглядение!.. Лакей сдерживает напор посетителей, призывает их к терпению:

— The Colonel is not ready! Полковник не готов! Сгоняет их с крыльца.

Ах, черт! Нас это не устраивало, не в нашем нраве было ждать!..

Состен желчно горланит поверх голов:

— Полковник! Полковник! Quick! Quick! War Office! Срочно! Срочно! Военное ведомство!..

Он размахивает своим пухлым свитком, разворачивает его над толпой… Ни дать ни взять знамя!

— Китай! Китай! — требовательно выкрикивает он. Естественно, раздается смех, а Состен под шумок проходит.

— The fool! The fool! Сумасшедший! Все решили, что он спятил.

Я устремляюсь следом, и вот мы в доме… На полу толстый ковер… Какая прихожая!.. Мы старательно вытираем ноги… На стенах большие полотна, старинные гобелены, а в этом я знаю толк… Шикарная хибара!

Откуда-то появляются слуги: верно, собираются нас выпроводить. Состен прикрикивает на них, увлекая меня за собой. Побольше чувства собственного достоинства!..

— War office! Военное ведомство! Mask! Mask! Противогазы!

Он корчит рожи, выставляет себя напоказ… они посматривают на него, но воровато. Стоят как пришпиленные перед этим Китайцем… Пялятся на его халат, но так, чтобы рассмотреть вышивку, глазеют главным образом на его задницу… Он выставляет на обозрение своего дракона… ярко-голубого с желтым, изрыгающего языки пламени!.. И сходу добивается успеха!..

— Speak english! — изрекает он в мой адрес. — Speak english!

— Это его идея, — выскакиваю я.

Но тут вижу… совсем юная девица… клевая девчонка, вообще-то, прелесть!., блондиночка, очарование… я в восторге от нее… Ах, красоточка!.. тащусь!., гром и молния!.. Ах! эти голубые глазки!.. Эта улыбочка!., куколка… я ее обожаю!..

Состена я уже не слышу!.. Я вообще ничего не слышу, завис я, ничего сказать не могу…

Не будь я упакован в эти жуткие шмотки!., стыдно. Был бы я выбрит поаккуратнее… не будь я по уши в дерьме… сразу бы ей намекнул… ах, что она со мной делает… такое неотразимое впечатление… Нет! ей я этого не скажу… не буду высовываться, весь такой встревоженный… сопливый… несчастный… Ах, в каком я восторге!., не смею!.. Ах! Какая красавица!..

Прислуга в недоумении… им надо дождаться хозяина… они уходят, бросают нас… а мы торчим здесь вдвоем перед девчонкой… не знаем, куда глаза девать… Сколько ей лет?., двенадцать… тринадцать, может быть… по-моему, вообще я так думаю… а эти икры!., короткая юбочка… какая грация… какие роскошные ножки… золотистые!., наверно, спортсменка… это всегда поражает меня… Я такими представляю себя эльфов… коротенькие юбочки!.. Это фея!.. Ужасный Состен гонит что-то циничное… подмигивает в мою сторону… А ему следовало бы стоять перед ней на коленях, не иначе! головоприклоняться, припадать, просить прощения!

— Uncle! Uncle! Дядя!

Представьте себе, она даже разговаривает!., она зовет своего дядю! Какой голос! как хрусталь!.. Ах! я влюбился!..

Состен по новой подмигивает, она это замечает!.. Он невозможный!..

— Ладно! ладно… — шепчет он мне.

— Хулиган!..

Объявляют о прибытии полковника. Вот и он.

— Вирджиния!.. Вирджиния!..

Он уже рядом с нами… разговаривает со своей племянницей.

Ах! ее зовут Вирджиния… Как это красиво — Вирджиния…

Он толстячок, этот полковник, скорее расплывшийся, ну, в общем, плотненький… совсем не похож на моего де Антре!.. с толстым задом, маленькой головкой, этакий шарик в домашнем халате… крохотные пронизывающие глазки, гримаса, нервный тик, перекатывающийся с одной щеки на другую и задевающий нос… он жует, короче, тик у него как у кролика… лысина как зеркало… глаз слезится… только один… он его вытирает пальцем… Разглядывает Состена. Строго смотрит на Вирджинию.

— Зачем они здесь? — спрашивает он у нее. Разумеется, по-английски.

Я сразу вмешиваюсь.

— The War office! — решительно объявляю я. Главное — смелость!., все беру на себя! Добавляю:

— The engener speaks only french!.. Инженер говорит только по-французски.

Показываю на Состена Роденкура.

— Oh! Oh! but it's a Chinaman — он удивлен. — О! О! Да это китаец.

Вот тут его черед забавляться! Разглядывает эту заморскую птичку сверху вниз. Состен разворачивает свои планы… свитки… вытаскивает из-под желтого халата еще какие-то бумаги… Ах! неприятный полковник уже во всю веселиться… он предоставляет Состену трепаться, даже поощряет его жестом. Он приглашает нас в гостиную как дорогих гостей, сопровождает нас… я не решаюсь сесть… потом осмеливаюсь… Во, какие кресла!!. Я утопаю! Пузатые монстры! великаны из губки! вся усталость прямо-таки растворяется в них…

Состен все еще заливает, суетится посредине комнаты, даже не присел отдохнуть… он жестикулирует, толкает речуги, брызжет слюной… Теперь он размахивает «Times», страницей объявлений…