Дов обнял ее за плечи, сказал тоном приказа: - Выбрось из головы! О бегстве израильтян Наум знал и десять лет назад. А теперь о том весь Израиль говорит.
Когда Динка с матерью ушли, в вестибюле наступила гнетущая тишина. Слышно было лишь трудное свистящее дыхание Никанорыча. Почти час сидели молча, подавленно, даже шептаться перестали. Вскочили лишь, когда появился старик-врач, произнес успокаивающе:
- Заснул. Если до утра будет, как сейчас, постараемся вытащить...
Сразу ослабло напряжение. Кто-то ушел, начертав на листочке, у сестры, телефон, чтоб тут же сообщили, если что... Большинство же осталось до утра. Расселись в нижнем холле, разговорились с соседями. Генерал попросил, чтоб ему принесли кофе и, подкрепившись, оглядел незнакомых.
Генерал был отставной, в безрукавке и сандалетах на босу ногу. Он недавно стал членом правительтства Шамира, что вызвало истерику социалистов: генерал слыл в Израиле самым правым, правее Шарона, и был энтузиастом "трансфера". Попросту говоря, стоял на том, что арабов, всех до одного, надо посадить в час "икс" на армейские грузовики и выкинуть из страны. Длинный, поджарый, с вытянутым узким лицом, он был похож на борзую, преследующую дичь.
- Вы, наверное, олим? - спросил он вполголоса у Сашу и Аврамия , сидевших на скамье. - Никогда вас не видал. Давно в стране? А вы? - спросил у Саши... - Больше года?! Всего-то! Ругаете Сохнут или уже всех нас чохом?.. Ну, что вас мучает? Тощая "корзинка абсорбции", мерзавец домовладелец, который рвет с живого и мертвого? Скажите, - я представитель власти. Как говорится, сошлись лицом к лицу.
Саша не принял миролюбивого тона генерала. Отвечал торопливо-нервно, как всегда, проглатывая в глаголы:
- Что мучает? Такая мысль, господин генерал. Ноет,как заноза. Свое государство... способны ли евреи-атеисты вообще?.. В Торе сказано, что нельзя долго жить на этой земле, не соблюдая ее нравственных законов. Такова историческая реальность: евреи строят свой Храм и теряют его. И снова плач на реках Вавилонских. Может быть, это... наша постоянно действующая судьба?. И мы, не ведая того... в исторической западне, в которую попалась и Россия с ее идеей социализма в одной стране?.. Бог такой Израиль не потерпит. Нас отсюда выбросят...
Генерал провел по костистому лицу ладонью и словно стер улыбку. Маленькие глазки смотрели остро, настороженно.
- Откуда у вас такие мысли, молодой человек?.. В стране полгода-год... вы даже еще не огляделись. Где вы живете?! С кем водитесь?!
"С Наумом Гуром", - хотел сказать Саша с вызовом, вспомнив последний разговор в своей палатке. Он поведал тогда Науму, что их, бездомных, заваливают едой, подарками, десятки людей приезжают на "кикар ха- Медина, чтобы хоть в чем-то помочь. И Курт Розенберг об этом и говорил на своем дне рождения: евреям свойственно сострадание к ближнему, даже сентиментальность. Однако сиятельной власти, "медине", эти традиционно еврейские качества почему-то не присущи. Выветрились. Как узнал он на "кикаре", иные семьи живут здесь, под окнами мэрии, более полугода. В зимние дожди были тут, в холода. Видны из государственных окон и мерзнущие дети в пластиковых, для мусора, мешках, натянутых на плечи. Бросилась "медина" на помощь бездомным? Как же! Порезала ножами палатки.
Ничего этого Саша сейчас не сказал, промолчал. Подчеркивать в эти минуты свою близость к Науму посчитал бестактностью. Он ответил тихо, что живет на "кикар ха Медина". С бездомными.
- Не примазывайтесь к бездомным! - возмутился лысоватый тучный советолог. - Вам был выделен неделю назад "караван" в Димоне!
"О-ох, не для того ты пришел сюда, ваше капуцинство, - мелькнуло у Дова досадливо. - А не удержался: привычка - вторая натура!"
- Вам не только дали новый "караван", - не унимался, наступал лысоватый капуцин. - А сегодня утром даже предложили гостиницу здесь, в Беэр-Шеве. Вы не бездомный, вы спекулируете на наших социальных бедах! Почему вы не ушли с площади?!
У Саши едва не сорвалось с губ запальчиво: "Скважина!" Кинул очки на нос, окинул лысоватого взглядом. "А, вологодский конвой? Похож!"
- Скажите на милость, господин гуманист. Вас может оставить спокойным судьба женщины, которая... голову в петлю, бросив свое дитя на произвол судьбы?!. Я такого черного ужаса и в тюрьме не видел. А на площади перед городской мэрией... Могу бросить на произвол судьбы таких, как она? Когда смерть становится бытом, ее и смертью не называют. Помните у Волошина: "Брали на мушку", "ставили к стенке", "списывали в расход..." - никого это особенно не волновало. И вот уже здесь, читаю, появились эвфемизмы. Одинокая мать кончает с собой, газеты пишут "не выдержала напряжения". Разве не несет израильский стереотип, подменяющий чувство, ту же самую смысловую функцию, что и "шлепнуть", "списать в расход" эпохи гражданской войны? Несет! Скрывает преступление власти, которую вы выгораживаете. Устроились, вам и горя мало!
- В Израиле нет дня без войны, - раздраженно начал советолог.
- ...С одинокими еврейскими матерями?! - перебил его Саша с сарказмом.
- Вот ты каков! - Генерал глядел на разошедшегося олима со все возрастающим любопытством. - Чуть что, и сразу - преступление власти. Вас научили делать жизнь с Феликса Дзержинского, а делать надо вот с кого! С Наума Гура, вашего друга - вот пример беззаветного сиониста, смелого честного человека... - И он принялся вспоминать, как сражался вместе с Наумом на войне Судного дня. Сказал, лучше Наума не встречал людей... - Но тут же, спохватившись, что его величание смахивает на надгробную речь, добавил торопливо: - ... Жить ему до ста двадцати!
Заглянула сестра в белой наколке, сказала: все в порядке, спит. Генерал пробурчал о паникерше Динке. "Встревожила всю страну". И задремал. Саша продолжал думать о Науме. Как он относится к нему? Если б Дов не предложил ему сегодня поехать вместе с ним в Беэр-Шеву, вряд ли он был бы здесь. Конечно, Наум - человек редкой честности, кто спорит. Но... - У него промелькнула мысль, которую он отогнал, как неуместную здесь. Ее смысл, тревоживший Сашу, был в том, что искренний сионист Наум и власти предержащие, ненавидевшие друг друга, по сути, два сапога пара. И правительство, и Наум смотрели на землю, как космонавты с орбиты. Земля для них с материками, морями и океанами, но без людей. На евреев забрасывается невод, как на косяк рыб. Кто думает, каково рыбине, которая бьется в сети? Каково ее самочувствие? Слов нет, Наум человек идейный. Воистине последний из могикан сионизма... А предупреждал ли на московском конгрессе этот последний из могикан, что работы в эреце нет и неизвестно когда будет? Что многим предстоит жить в палатках и бараках, собирать на рынке гнилые овощи?.. По сути, жестокая циничная медина, которая ныне не прочь избавиться от излишков улова, и сионист Наум Гур одинаково бесчеловечны..."
Но сейчас, в больнице, он был далек от этого вывода, не время, подумал.
Тут встряхнулся впавший в дрему генерал, поглядел на Сашу удивленно, словно увидал впервые, и сказал, стараясь умерить свой голос:
- На вас черная кипа, молодой человек. Вы ортодокс? Иудаизм всегда был цементом нашей государственности. Давайте выйдем из нашей палатки, которая сужает горизонты, посмотрим на историческую действительность широко, коль вы тяготеете к осмыслению времени...
В этот момент появилась Ревекка в белом халате, сказала, что в палату ее не пустили, но, как она слышала, пронесло. Следом пришел палатный врач, подтвердил: состояние больного улучшилось... Все зашумели радостно. Многие двинулись к выходу, но генерал предостерег тех, кому надо в Иерусалим. Им лучше дождаться утра. Проезжать ночью по "территории", мимо Хеврона, он не рекомендует Есть сведения... интифада...
Сам он тоже не спешил. Усевшись поудобнее и косясь на Левшу, который изредка чмокял толстыми губами, генерал принялся, как он полагал, множить ряды своих единомышленников:
- Кто вспоминает о том, что когда-то был город Кенигсберг? По праву победителя, город стал русским. А мы, завершив шестидневную войну, сами ввели термин "временно оккупированные территории". Дураков не сеют, не жнут, как говорят в вашей России, они сами плодятся. Ныне, считал генерал, ситуация вообще трагическая. Объятия Буша и Горбачева приведут к тому, что Израиль вскоре перестанет быть оплотом Запада на Ближнем Востоке. В него не захотят вкладывать деньги, он окажется с арабским миром один на один. Выход из новой геополитической ловушки таков...
