– Намного выгоднее.

Деньги передал Аграфене, ей они нужнее: пора авансов, и закупка зерна скоро. В свою очередь женщина наказала приказчикам при расчетах брать в имениях крестьян. Приказчики согласно кивали и косились на Сергея.

Среди его пригородных домов появился особый, стоящий за высоким забором в глубине зарождающегося сада. Дом получил прозвище – лаборатория. Сергей решился на химическую лабораторию – нужна взрывчатка и капсюли. Если капсюли рассчитывал получить быстро (гремучую ртуть изобрели намного раньше XVIII века), то создание взрывчатки потребует времени.

Знание химической формулы алкоголя не поможет, если не знаешь принципов самогоноварения. Так и здесь. Он помнил формулы многих взрывчатых веществ, но определенно сказать мог только о двух. Аммонал и ТНТ, первая – промышленная взрывчатка на основе аммиачной селитры и полиэфира. Вторая – тринитротолуол – на основе натриевых солей. Обычные удобрения дачников при определенных условиях становятся взрывчаткой, поэтому и запомнил. Скоро в лаборатории кроме нанятого аптекаря стали собираться учителя обеих гимназий и гимназисты. Энтузиасты проводили разнообразные опыты и жарко спорили. Классическая химия была еще в зародыше, а до таблицы Менделеева было более сотни лет.

Когда Сергей принес губернатору прошение на «Институт химии и физики», тот удивленно спросил:

– Зачем это тебе?

– Чтобы гимназисты по вечерам были при деле.

Воронцов удовлетворенно кивнул и подписал. Сергей потратился еще на один дом, в котором вечерами стало шумно от дискуссий. Тема «Могут ли на одной яблоне расти разные яблоки?» обсуждалась неделю. Затем пришли к решению проверить на практике.

В «институт» Сергей наведывался регулярно и подбрасывал идеи, провоцируя учителей и гимназистов на изучение важных для него вопросов. Старался собрать в памяти останки школьных знаний и выдавал их как советы и идеи.

Оптико-механический завод начал шлифовать линзы. Стеклодувы учились изготавливать флакончики для дешевых духов. Сергей отдал на растерзание свой театральный бинокль и часы. Подробно объяснил устройство секстана и зеркального телескопа. Фактически весь день проводил в круговерти завод – лаборатория – институт – завод. Вся его энергия была направлена на создание нового производства, но пока только кирпичный завод начал приносить деньги. Вечерами стал замечать изменившийся взгляд Аграфены.

Аграфена задумчиво смотрела на своего любимого… Она беременна, она беременна! Когда прошли сроки, она заволновалась, но сведущие бабки и губернский врач все объяснили и успокоили. Детей она хотела. Какая женщина не хочет детей? Рожать будет несмотря ни на что, а это «что» было. Ее любимый дворянин – это раз. Она старше его на шесть лет – это два. Ее деньги Сергея не интересуют – это три. С его натурой в Тамбове он долго не проживет – это четыре. Но она родит и ради себя, и ради него. Кошмар жизни с мужем она забыла. Постель с ним были для нее болью и истязанием, его родня и дети от первого брака откровенно ее ненавидели и унижали. Скоропостижная смерть мужа без завещания была платой за страдания, она расплатилась сполна, расплатилась и забыла. И вот теперь неожиданная любовь. Страстная до головокружения и самозабвения любовь – и беременность. Она счастлива, и она родит.

Во время обеда губернатор спросил Сергея:

– Почему ты строишь дом на таком высоком фундаменте?

– Хочу из окна на всех смотреть свысока! – отшутился Сергей.

Все посмеялись шутке. Высокий цоколь закладывали по другой причине. Сергей помнил как бы вросшие в землю красивые старые дома Петербурга и Тамбова. Решил построить свой так, чтобы он выглядел красиво и через триста лет. Заговорили об архитектуре, различных домах города и усадьбах губернии. Неожиданно губернатор напомнил:

– Ты когда поедешь к Алексеевым? Родню по матери нашел, пора и Алексеевых навестить.

– И правда, пора, спасибо за напоминание.

Откладывать поездку дальше было уже неприлично. Сам поиск родни его не интересовал по причине отсутствия этой родни в принципе. Но поездка по губернии и повод съездить в другую ему нужен. Надо продолжить продажу монет-сувениров и купить крестьян. Оба дела входили в разряд первостепенной необходимости. Денег он потратил очень много, и впереди были только траты.

Доходы кирпичного завода покрывали расходы оптико-механического производства и лаборатории, Институт химии и физики ничего ему не стоил, но Сергей начал строить свой дом, который нужно будет содержать. Плюс покупка крестьян и заселение земель. Пополнение кармана весьма желательно, и в ближайшее время. Ежедневный контроль на заводах уже не требовался. Производство кирпича и керамической посуды налажено. До оптики и прочего еще очень далеко.

Начал собираться, отдал нужные распоряжения, выпросил у Аграфены толкового приказчика. Коль скоро решил по дороге искать и покупать крестьян, то необходим и сведущий в торговле человек. Она одобрила такой подход к делу и добавила двух парней. Это были слуги из какого-то имения, которых отдали как новый залог. Татарчонок Миша сам принял решение, непонятно: ради барина или ради Бурана и Буяна. Взял двадцать рублей – серьезная сумма для XVIII века. Остальные деньги отдал Аграфене, проинструктировав, что когда финансировать, и отправился в путь.

От усадьбы к усадьбе с морскими рассказами и продажей сувениров. Все Алексеевы встречали радушно, а провожали как родственника. Сергей вникал в детали возможной родственной линии, стараясь найти зацепку и доказать, что он с другой ветви родового дерева. Люди это понимали как желание сироты найти родственников отца и помогали, чем могли. Они вспоминали адреса и писали письма живущим далеко.

В протекции и покровительстве он не нуждался, государственной службы не искал, от Зимнего дворца хотел быть подальше. По-настоящему его интересовало только устройство общества и международные отношения. Мысль податься в казаки и всласть пограбить оставалась единственным вариантом достойно войти в новую жизнь. Сергей проехал через Пензу, Ярославль, Рязань и оказался в Москве. По дороге купил восемнадцать семей и отправил на свои земли, снабдив только транспортом и письмом для Аграфены. Нет смысла тащить с собой скотину, за те же деньги проще купить в Тамбове.

Его отряд увеличился на четырнадцать парней и тринадцать девок, это уже прямая заслуга Тимофея. Приказчик Аграфены, ловкий в торговых делах, ушлый по жизни и отличный психолог. Он купил двадцать семь человек всего за три рубля двадцать копеек. Тимофей, когда стояли в имении или гостили в городе, отыскивал штрафников или нелюбимую прислугу. Затем торговал, обещая отправить на выселки, на границу, к татарам. Некоторых получил вообще бесплатно, хозяева в сердцах так отдавали.

Москва задержала в первую очередь своими размерами и бойким интересом к заморским монетам. Сначала в сундучке показалось дно, и вслед за этим ушла последняя монетка. Зато теперь в сундучке были уже деньги – две тысячи четыреста рублей серебром и семьдесят рублей золотом. Настоящий богач, да в кошельке было еще на тридцать восемь рублей серебра и меди. В Москве услышал об указе, весь город говорил об авторских правах. Сергей сразу отправил заявки на призматический бинокль, оптический секстан и золотник паровой машины.

Прослышав о возможности купить людей в Тверской губернии, отправил туда Тимофея. Сам поехал в Тулу, осталось проверить два адреса родственников. Один адрес в Туле, другой в Тамбовской губернии со стороны Тулы. В Туле же договорился ждать Тимофея. Свой «цыганский табор» из теперь уже ста сорока двух девок и шестидесяти одного парня отправил в Тамбов. Это Тимофей в Москве развернулся и показал талант бизнесмена: смог купить за смешные деньги сто тридцать две девки и сорок семь парней.

По советам Тимофея Сергей купил различный инвентарь для крестьян и выгодные товары на продажу. С обозом отправил одного слугу, передал для Аграфены письмо, в котором просил ее разобраться с людьми. Она лучше знает, кого взять прислугой в дом, кого отправить в пригород. Возможно, сложатся пары, их лучше отправить в растущую деревню. Попросил учесть, что многие из девок беременны, у некоторых беременность была вполне очевидна.