В политической жизни Афин не участвовали и женщины. Афинянки вели даже более замкнутый образ жизпи, чем спартанки, получали весьма скудное образование, готовившее их только к роли матери и домашней хозяйки. Жизнь женщины ограничивалась ее домом и двориком, за пределы которых она выходила лишь в особых случаях (похороны или роды у кого-либо из близких, праздничная религиозная процессия), и то при обязательном сопровождении. Необходимые для хозяйства закупки делали муж и рабы. Когда к мужу приходили гости, жена удалялась на свою половину, участие в приемах и собеседованиях мужчин считалось признаком дурного поведения, несовместимым с положением порядочной женщины. Жизнь, разумеется, вносила свои коррективы в эти застоявшиеся консервативные устои, но процесс ломки был болезненным.
При исключении рабов, а затем метеков и женщин из политической жизни блага демократии в Афинах оказываются благами для небольшой части се населения — полноправных граждан мужского пола. Правда, следует отметить, что олигархически настроенные античные авторы, критически относившиеся к афинским порядкам и идеализировавшие в противовес им спартанские, возмущаются в числе прочего распущенностью рабов и метеков в Афинах: «... очень велика в Афинах распущенность рабов и метеков, и нельзя тут побить раба, и он перед тобой не посторонится. ...и по одежде и по внешнему виду тут народ нисколько не лучше и не отличается от рабов и метеков»,— писал один такой автор.
Хотя эти пристрастные суждения нельзя принимать на веру, все же при демократическом строе, по-видимому, даже не имевшему прав населению жилось привольнее, чем при олигархии. В трудные для афинской демократии времена, когда ей грозило уничтожение, рабы, а особенно метеки, принимали активное участие в борьбе против политических противников демоса.
Что касается полноправных граждан, то политический строй Афин обеспечивал им полноту политических прав и свобод. Применение жребия при замещении, должностей предполагало, что любой гражданин может быть привлечен к управлению государством. Ежегодно сменяемые должностные лица регулярно отчитывались перед народным собранием и в случае признания отчета неудовлетворительным могли быть отозваны досрочно. Даже высшие должностные лица должны были руководствоваться волей народного собрания. При всем том принцип прямого народоправства не мог быть реально осуществлен. Народное собрание происходило достаточно часто, чтобы на нем ставились вес важнейшие вопросы текущей политики. Но участвовали в собрании далеко не все граждане Афин. Жителям отдаленных от города районов приходилось затрачивать много времени на дорогу туда и обратно и отрываться от своих хозяйств. Да и горожане нередко по тем или иным причинам пропускали собрания. Характерно, что кворум, требовавшийся для решения некоторых особо важных вопросов, составлял 6000 человек, что примерно равняется 1/4 или даже 1/5 общего числа граждан.
В самом собрании, несмотря на право каждого выступать, даже не считаясь с повесткой дня, как правило, говорили люди, получившие специальное образование, включавшее тогда и искусство красноречия — риторику. Чтобы заставить многотысячную аудиторию себя слушать, а тем более убедить ее, требовались знания и особое мастерство. Такую подготовку могли получить сыновья только состоятельных афинян, и стремились к ней преимущественно выходцы из знатных семей. И не случайно, что большая часть популярных вождей афинского демоса в V в. до н.э. была аристократического происхождения.
В середине V в. до н.э. право занимать должности было распространено на граждан третьего имущественного класса Солона[62]. Однако должности, связанные с финансовыми функциями, например казначеев, по-прежнему замещались представителями богатой верхушки. Эти должностные лица, как и военные командиры различных рангов, выбирались открытым голосованием, в то время как должности, открытые рядовому афинянину, замещались с помощью жребия.
И все же любой афинский гражданин чувствовал себя вершителем судеб своего государства.
Ведь он был полноправным участником народного собрания, без санкции которого не принималось ни одно сколько-нибудь важное решение, в том числе законы и декреты. А в суде голосами присяжных, большинство которых составляли рядовые афиняне, определялась участь многих граждан, метеков, союзников. И политическом памфлете последней четверти V в. до н.э., где подробно и критически разбирается политический строп Афин, автор заключает: «Я не одобряю их государственного устройства, но, раз уж они решили иметь демократическое правление, мне кажется, что они удачно сохраняют демократию...»
Афины в правление Перикла.
Самый блестящий период во внутренней истории Афин связан с именем Перикла. Обычно сдержанный в своих оценках Фукидид пишет об этом времени:
«На словах это была демократия, на доле правление одного человека». Во вложенной историком в уста Перикла речи в честь афинян, павших в первый год Пелопоннесской войны[63], содержится подлинный гимн демократическим Афинам: «Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям, мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим... Законы паши предоставляют равноправие для всех... политическим значением у нас в государственной жизни каждый пользуется... в зависимости от его доблести... Мы живем свободной политической жизнью и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях...»
Перикл не был создателем демократической системы правления в Афинах, но именно эта система, атмосфера политической, общественной и культурной жизни в Афинах поело побед над персами и создание морской державы послужили питательной почвой для развития всех заложенных в этом человеке дарований и позволили ему наложить неизгладимый отпечаток яркой личности на историю родного города. Величие и слава Перикла были величием и славой Афпи. В течение его правления сделано было столько, что ото время без колебаний называют «эпохой Перикла». А длилась эта «эпоха» всего лишь пятнадцать лет. По материнской линии Перикл принадлежал к знаменитому роду Алкмеонидов, но отцу — к знатному роду Бузигов, владевших наследственными жреческими должностями. Отец Перикла Ксантипп был активным политическим деятелем, подвергался остракизму, затем был архонтом, стратегом, отличился в битве при Микале (479 г. до н.э.) и в последующих операциях. Перикл получил блестящее образование, развившее его незаурядные врожденные способности. Среди его учителей были философы Анаксагор, Зенон, теоретик музыки Дамон. От них Перикл усвоил научный трезвый подход к явлениям окружающего мира, свободу от суеверий и предрассудков, веру в силу человеческого разума, представление о царящей в мире и необходимой человеческому обществу гармонии, диалектическую систему мышления, логику доказательств.
Широкий политический кругозор, глубокие теоретические познания, тонкий художественный вкус, ораторское дарование, сочетавшее красноречие с трезвостью и логичностью ума, беспредельная преданность родному городу и его демократическому строю при безупречной личной местности определили роль Перикла в жизни Афин V в. до н.э. Называемый источниками сподвижником Эфиальта в борьбе за реформу ареопага, Перикл выдвигается на политическую арену в конце 60-х годов. После остракизма Кимона его роль усиливается, он в качестве стратега участвует в ряде военных экспедиций — на о-в Эвбея, вокруг Пелопоннеса, в Херсонес Фракийский, на о-в Самос, в Понт, активно выступает в народном собрании, ведет решительную борьбу с политическими противниками и становится все более популярным. По его инициативе был заключен мир с персами (449 г. до н.э.), тридцатилетний мир со Спартой (445 г. до н.э.), рядом мер было укреплено ведущее положение Афин в Делосском союзе.
Но только после 443 г., когда остракизмом был изгнан из Афин Фукидид, сын Мелесия, возглавивший аристократическую оппозицию после Кимона и сумевший сплотить се в сильную организованную группу, начинается период бессменного правления Перикла. Вплоть до 430 г. он ежегодно переизбирался на должность первого стратега и был признанным бесспорным главой Афинского государства, направлявшим как внутреннюю, так и внешнюю политику. Но при всем значении и влиянии Перикла он никогда не имел даже подобия диктаторской власти. В его распоряжении не было аппарата насилия, посредством которого он мог бы заставить афинский демос принять то или иное решение или провести в жизнь его предписание. Перикл вносил в народное собрание один проект за другим, и, как правило, они встречали одобрение и принимались. При существовавшей в Афинах политической системе демосу ничего нельзя было навязать, следовало убедить его в своей правоте, в пользе предложенных мер для демократического строя и государства в целом. Это было не «правление одного человека», а разумно управляемая и направляемая демократия.
