Банк-кредитор пытается доказать, что все сроки прошли ещё осенью и что необходимо либо вернуть деньги, либо отдать собственность. Предприятие со своей стороны стремится любыми средствами доказать, что договор займа недействителен и ничтожен. В ход идут уловки в стиле комедии Бомарше.

– Здесь запятая есть!

– Её там нет!

– Здесь запятая была!

– Её там нет и не было!

– Значит, она там будет!

Обе стороны пользуются услугами наёмных убийц-юристов, способных доказать или опровергнуть ничтожность любого документа. Весной 2009 года нередки были иски, подаваемые в суды пострадавшими заёмщиками, которые пытались доказать, что американский ипотечный кризис – это форс-мажорное событие, а значит, его последствия приравниваются к последствиям извержения вулкана Кракатау, – и кредит можно не выплачивать. Потребовалось экстренное вмешательство руководства Высшего арбитражного суда РФ, чтобы подобные иски перестали приниматься российскими судебными инстанциями.

Впрочем, можно не сомневаться, что юристы смогут найти и другие лазейки в законодательстве. Известны, к примеру, случаи, когда в целях избежать дефолта по кредитам крупные корпорации организуют судебный арест своих активов по иску какого-нибудь невзрачного миноритарного акционера, зарегистрированного в Ингушетии. Суд налагает арест, и актив не может быть передан кредитору в обеспечение долга. Пока этот арест не снят, у корпорации всегда есть шанс найти где-нибудь дополнительные средства или договориться с озадаченным кредитором о реструктуризации задолженности.

,

Работа с судьями, сотрудниками судов и околосудейским сообществом юристов стала занимать львиную долю лоббистской активности многих олигархических корпораций. Борьба идёт не только за формулировки судебных постановлений, но и за то, какой именно судья и в каком районном или территориальном суде будет рассматривать тот или иной «кейс». Связи с правовым сообществом в органах власти становятся всё более важной отраслью GR-коммуникаций, и бывшие помощники депутатов, поднаторевшие в связях с Государственной думой, спешно переориентируются в консультантов по арбитражным баталиям.

Между тем законодательная власть продолжает стремительно терять свой лоббистский потенциал. Государственная дума и Совет Федерации больше не являются ключевыми инстанциями для проведения инициатив коммерческих компаний, и лоббисты всё реже бродят по ковровым дорожкам думских коридоров.

Если ещё несколько лет назад депутатский запрос знаменовал собой начало серьёзного обвинительного процесса, а поправки, внесённые Комитетом по собственности, имели шанс действительно изменить закон, то сейчас эти времена можно вспоминать только с грустной улыбкой. Депутатскими запросами перебрасываются, как детскими прибаутками, а поправки в законодательство нужно пробивать в правительстве. Именно там, на Комиссии по законотворчеству, каждый понедельник решаются судьбы десятков лоббистских инициатив, и именно там озвучиваются отзывы министерств и ведомств, которые сыграют определяющую роль в принятии или замыливании вашей поправки. Когда правительство скажет своё слово, законопроект, конечно, будет внесён в Госдуму на рассмотрение, однако и тогда вам не понадобится обивать пороги парламентских кабинетов: рекомендации правительства выполняются здесь беспрекословно и без вашей помощи. Совет Федерации своим финальным голосованием поставит точку в плюрализме мнений по поводу вашего законопроекта.

Таким образом, депутатов всё реже используют по прямому назначению. Они значительно чаще выступают в качестве инструментов пиар-активности. Например, мэрия города решила снести где-нибудь частные дома, не приносящие чиновникам никакого дохода, и построить на их месте телескопический жилой комплекс с башенкой на крыше. Если вы представляете пиар-службу одного из двух строительных холдингов, борющихся за это место под солнцем, вам впору пригласить на помощь депутата Госдумы или двух. Именно они будут говорить в телекамеры о правах человека и произволе городских чиновников, будут формировать комиссии и выступать с интервью в газетах и на радио. Они же встанут грудью перед экскаватором, пригнанным для уничтожения микрорайона, и экскаватор остановится – хотя будь на месте депутата любой другой человек, водитель только втопил бы в пол педаль газа. В конце концов экскаватор, конечно, сроет район, как и планировал, но вашей компании в качестве компенсации дадут другой участок под застройку, только чтобы отстали со своими депутатами.

Точно так же и депутатский запрос служит обычно лишь элементом пиар-кампании, направленной против конкурентов. Если у вас есть договорённость с правоохранительными органами о возбуждении уголовного дела против вашего конкурента, отпетого негодяя и мошенника, лучше всего, чтобы инициатива расследования исходила от депутата Госдумы, который отправит свой запрос силовикам. Очень ценятся в этом смысле члены комитетов Госдумы по безопасности и обороне, но подойдёт и сельское хозяйство. Получив запрос, на который они обязаны отреагировать, правоохранители c радостью возьмутся за дело.

Но если роль законодателей и падает, то значение региональных властей для защиты интересов коммерческих компаний, напротив, растёт. Губернаторский корпус был потрясён рядом показательных отставок в руководстве нескольких регионов в 2008 и 2009 годах, и теперь главы регионов стремятся сделать всё, чтобы не оказаться в лидерах по уровню падения промышленного производства или роста безработицы. Проблемы крупных холдингов, региональных инвесторов, банков и градообразующих предприятий стали их собственными проблемами. Губернатор, в течение десятка последних лет бывший на ножах с олигархом, вдруг стал его главным лоббистом в Москве и главным защитником в регионе. Теперь они вместе ведут неравную борьбу с профсоюзом и трудовым коллективом предприятия, норовящим перекрыть федеральную трассу или написать открытое письмо премьер-министру с требованием отставки всех и вся, кроме самого премьер-министра.

Мэр тоже присоединится к попыткам сохранить стабильность и перестанет видеть во всех приезжающих к нему бизнесменах потенциальный источник своего благосостояния. Примеры, подобные приведённому ниже, становятся редки. Несколько лет назад один мой приятель, вице-президент промышленного холдинга, решал в регионе вопрос о строительстве нового производства. Когда все визы областной администрации были наконец получены, ему осталось лишь согласовать вопрос с городской властью. Для этого весь пакет документов с сопроводительным письмом был отправлен по факсу в приёмную мэра затерянного в тайге городка. Каково же было удивление моего друга, когда буквально спустя час из факсового аппарата выезжает то самое сопроводительное письмо, отправленное мэром назад с размашистой резолюцией, состоявшей всего из двух слов: «Где я?»

Наивные московские менеджеры несколько часов ломали голову над этим изречением, пока наконец проходивший мимо местный чиновник не объяснил им: мэр интересуется своей личной выгодой от строительства предприятия…

Итак, власть на местах наконец-то стала заботиться о предотвращении социальных взрывов, а не пытаться их провоцировать.

Между тем социальные неурядицы тоже нередко используются в качестве GR-технологии. Например, владелец предприятия едет в Москву с просьбой выделить ему государственный кредит размером в 2,1 миллиарда рублей. С собой он привозит пухлую папку расчётов, которые с неизбежностью приводят читателя именно к этой сумме и делают неизбежным крах производства в случае её отсутствия. А производство конечно же потянет за собой потерю рабочих мест, детсадов и других социальных объектов.

– За которыми стоят тысячи жизней, – обязательно закончит владелец предприятия.

И если в каком-нибудь случае выделение кредита затягивается, на предприятии начинается брожение. На улицу выходят энергичные забастовщики в количестве десяти человек, но телевидение так ловко снимает их вопли, что создаётся впечатление огромной массовки. С победным возгласом «Ну вот, что я говорил?» олигарх возвращается в правительство и получает вожделенный кредит на решение социальных проблем. Эта схема, хорошо работавшая в конце 2008 года, сейчас уже впечатляет чиновников значительно меньше, особенно после показательной порки премьер-министром олигархов в Пикалёве, но продолжает оставаться в арсенале технологий антикризисного GR.