Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Так было и на этот раз. Он притаился и ждал начала тьмы. Ее первые густые краски жирными мазками легли на землю, слоями намазываясь друг на друга, даруя ему с каждым мигом все большую силу. И именно в это волшебное время он заметил старого кота, так беззастенчиво и нахально вторгшегося на запретную для всех живых существ территорию. Он приближался, но Морок был еще слишком слаб, чтобы наброситься на наглеца и разделаться с ним. Не смог он сделать этого и позже, когда тьма даровала ему достаточно мощи для того, чтобы почувствовать себя всесильным, а наглый нарушитель его покоя оказался достаточно близко.

Неведомая сила исходила от этого странного пришельца, с виду такого обыкновенного, самого затрапезного котяры, десятки и сотни которых были немыми свидетелями, а подчас и участниками его самых жутких ночных проделок. Морок не любил кошек, как, впрочем, и собак, ведь они знали его секрет, он не в силах был их обмануть, или запугать, они видели его истинный облик, и не боялись. По отношению друг к другу они соблюдали настороженный нейтралитет, стараясь без особой надобности не задевать друг друга. Но сейчас был совершенно иной случай, ведь кот вторгся в святая святых, обитель Черного Морока, и это не могло остаться безнаказанным. Морок чувствовал силу, исходящую от кота, знал причину этой силы и куда ведет она скитальца. Как полноправный хозяин и властелин здешних мест, он просто не мог не знать этого. Не в его силах было не пустить котяру туда, но помешать ему он мог. Плешнеру не повезло. У Морока это было далеко не единственное и даже не самое излюбленное убежище, но в этот день, по странному стечению обстоятельств, он оказался именно здесь, а это значит что волею небес отныне их судьбы переплетены вместе, и ждет их теперь одна на двоих дорога.

Усталый путник мирно посапывал во сне, в метре от грозного ночного повелителя, даже не подозревая о его присутствии здесь, сны его были настолько лучезарны и чисты, что заставляли Морока, черным вопросительным знаком повисшим над землей, морщиться от неудовольствия и злобы. Морок мучительно размышлял о том, как и как скоро он покарает наглеца, этого лучезарного выскочку кошачьего рода. В его черном мозгу один за другим вырисовывались образы ужасных чудовищ, самых гнусных и отвратных тварей, которых даже трудно себе представить не то что нормальному, на даже поврежденному рассудком человеку. Но он отбрасывал прочь даже самые кровожадные виденья. Это был не тот случай. Для человека, дремучей темной ночью, хватило бы самого скромного и невинного из них. Но перед Мороком был не человек, а существо ночное, его очень и очень далекий родственник, многие тысячи лет назад они произошли от одного общего предка, но затем их пути-дороги разошлись, и у каждого был свой путь. Черный Морок прекрасно понимал, что как бы он ни пыжился, как бы не выделывался, кошка всегда видела его таким, какой он есть на самом деле, и ничто не могло сбить ее с толку. То, что было бы просто великолепно с человеком, бессмысленная трата времени даже с полуслепым котенком.

Здесь был совершенно иной случай, гораздо более серьезный, и поэтому Морок мучительно размышлял, как, каким образом воплотить в жизнь план мести старому котяре. Как ни было ему больно и неприятно, но он просто вынужден был погрузиться в кошачий мозг, дабы выудить оттуда подсказку.

Долго блуждал Черный Морок в извилистых лабиринтах кошачьего сна, много раз он хотел бросить казавшуюся невыполнимой задачу и убраться прочь, но, стиснув в кулак свою черную волю, продолжал вновь и вновь исследовать все потаенные уголки чужого сновиденья в надежде найти ответ на свой вопрос. И его терпение было вознаграждено. Он добился своего, и план страшной мести созрел и кристаллизовался в его злобном мозгу. Теперь он знал наверняка, что нужно делать.

Нет, далеко не напрасными были его игры с жалкими двуногими людишками, которых он так ненавидел и презирал. Не зря он долгими зимними ночами развлекался тем, что не найдя иных забав, забирался в мозги спящих людей и устраивал в их снах переполох, населяя доселе спокойный и безмятежный сон, скопищами ужасных чудовищ, буйствующих и несущих погибель всему светлому и чистому. И не было в эти минуты для Морока большей радости, чем видеть задыхающихся от ужаса проснувшихся людей, слышать стук бешено бьющегося сердца, ощущать, как струится холодный пот по мертвенно-бледной коже, как тело человеческое дрожит каждой клеточкой, как из каждой его поры мутными каплями сочится страх, не давая человеку закрыть глаза. Как подолгу он вглядывается в пугающую темноту за окном, жадно ловит ушами каждый шорох и дрожит, дрожит в ожидании еще большего ужаса. Воистину, это были прекрасные для Морока мгновенья, позабыть которые он не мог и навыки, приобретенные им, сейчас оказались как нельзя кстати.

Нет, он не мог испортить кошачьего сна, ведь он находился под защитой сил света и был ему не по зубам, но из его мозга он выудил такую важную для себя информацию. Из всего яркого и светлого, того, что было в кошачьем сне, просеяв всю эту шелуху через свое черное сердце, Морок выделил главное - звон серебристых флейт, тот самый путеводный маяк, что вел котяру, как и прочих шерстистых паломников в потайное убежище.

Он выделил звук и синтезировал его в своем дьявольском мозгу, и теперь уже нисколько не сомневался в том, что сумеет использовать его в дьявольском плане мести. Он непременно одолеет святошу кота, но только при одном условии, что его всесильный господин поможет своему верному слуге.

Ему нужна ночь, или хотя бы сумерки, ведь солнце это смерть, погибель всего черного и злого, и он молил далекого и всемогущего господина о ниспослании на землю сумерек, ведь кот-скиталец угрожает не только ему, Черному Мороку, но и бросает вызов самому всесильному господину, и это не должно остаться безнаказанным.

Мольбы Морока были услышаны, и пробудившееся поутру солнце так и не смогло пробиться на землю сквозь плотную пелену облаков. Черный Морок ликовал, время от времени бросая злобные взгляды на все еще блаженно потягивающегося во сне кота. Он ждал. Он был достаточно терпелив и всегда доводил задуманное до конца.

Вот кот проснулся, потянулся, широко зевнул и открыл глаза. Затем он еще раз потянулся, выгнувшись великолепной серой дугой, и упруго вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. А разглядывать-то вокруг особенно было нечего, не было ничего лишнего, да и не могло быть в жилище Черного Морока. Лишь рыжая пожухлая трава, серая земля да бесконечное нагромождение унылых каменных громад скал.

Довольствовавшись осмотром, кот еще раз зевнул, расправил затекшие со сна плечи, почесал за ухом и тотчас же уловил знакомую мелодию, приведшую его сюда, песнь серебристых флейт, что через время и расстояния ведет его к цели, далекому и прекрасному подземному убежищу. Вот только напев их несколько смазан, не так отчетлив и чист, как вчера. Но не было у кота повода для беспокойства, ведь и новый день очень сильно отличался от вчерашнего. Серый и пасмурный, ни единый солнечный лучик не достигает земли, а ведь еще вчера все было так прекрасно, так солнечно и светло, и флейты в унисон солнечному дню звучали так чисто и отчетливо. Что ж, хмурый день - смазанные флейты. Но они все-таки звучат, звучат для него одного, и они обязательно приведут его на место, чтобы не случилось. Главное - двигаться, не стоять истуканом на месте, идти вперед, повинуясь их сказочному зову. И он шел, целиком погрузившись в себя, ловя слабое и неотчетливое пение флейт, почти не глядя под ноги, боясь потерять такие робкие звуки. И невдомек было ему, что хрупкое и недолговечное кошачье счастье отвернулось от него, что он уже давно, с самого пасмурного утра целиком во власти Морока. Не мог он слышать злобного и зловредного хохота Морока, когда, утомленный долгой дневной прогулкой по бесконечным горным кручам, усталый ложился спать, едва на небо высыпали первые пригоршни светящихся огоньков звезд. Он засыпал, и не было в его снах ничего - лишь тишина и покой обволакивали его до нового безрадостного пробуждения в очередной серый и унылый, лишенный солнечного тепла и света, день.

14
{"b":"136956","o":1}