— Ты же только что колдовала! — успокоил её брат. — Всё в порядке… Но мне это будет сниться каждую ночь, — добавил он дрогнувшим голосом.
— Это ещё что… — пробормотал голос Хофа. — Вы вперёд посмотрите!
Глаза всех устремились к Луне. Тени на ней уже не казались больше чертами человеческого лица. Они слились в одну, огромную — в форме балахона, с капюшоном и косой наперевес. Вот эта тень взмахнула своей косой — и две чёрных, как смоль, волны залили планету с полюсов, сомкнувшись на экваторе за считаные секунды. Луна погасла, превратившись на фоне чёрного космоса в ещё более чёрную дыру. Затем во все стороны от неё брызнули круговые серебряные волны гигантского взрыва. Казалось, весь космос задрожал и испустил вопль… Троих людей и пса невидимая взрывная волна завертела волчком. И если бы пассажиры не были пристёгнуты к креслам, им пришлось бы плохо! Перед глазами Акселя вдруг снова оказалась Земля — спокойная, далёкая, голубая. И какая-то тёмная мошка, шевеля лапками, плыла навстречу Шворку на фоне этой спасённой Земли. Взрыв подбросил и её, перекувырнув брюшком вверх, но через несколько секунд стало видно, что она неумолимо приближается. А ещё через мгновение волна серебряного света хлынула на людей откуда-то сзади.
— Луна! Она опять светит! Она цела! — хором закричали дети.
— Но ничего живого, боюсь, на ней не осталось… — хмыкнул комиссар.
— Да и не было! — засмеялся Аксель.
— Не скажи, не скажи… На Луне ведь, оказывается, тоже есть духи. А впрочем, ты, наверное, прав, Акси. Лунные духи, конечно, предупреждены и затаились в глубинах своего Подземного Мира. Но ведь Штрой не зря сказал сегодня, что Смерти чуют жизнь за любой преградой. Убили они на Луне кого-то или нет — для них это, видимо, уже не главное. Главное — выплеснуть злобу после неудачной охоты, быть может, первой неудачной охоты с начала времён… И всё-таки у Пралине определённо будут неприятности! Правда, теперь у него в запасе лет пятьсот, чтобы оправдаться.
— Ничего у него нет в запасе, у вашего Пралине, — вмешался Шворк. — Он и его дружки летят нам навстречу, если вы заметили. И их-то невидимостью да неподвижностью не обманешь! Ну, так я им сейчас покажу подопытное собачье существо… Р-р-р-рых!!
И пёс опять стал видимым. Пока его пассажиры тоже расколдовывались, он уже мчался навстречу Зевсу. Быкодракон больше не казался безобидной плюшевой игрушкой. Он беззвучно и угрожающе разевал клюв, в глазах его по-прежнему прыгали чёрные тени, хвост нервно стегал по брюху и коротким лапам. Подлетев к нему метров на двести, Шворк остановился и повернулся к врагу боком.
— Ну, давай… — подбодрил он, словно Зевс мог его услышать. — Они там, внутри, даже и не знают, как со мной драться. Привыкли заколдовывать вместо честного поединка!
— С ними Клетчатый Балбес, — напомнил Хоф.
— Он давно пьян, — успокоил его пёс. — Может ваш… как его… Пралине его и стережёт, но не дать ему напиться на ночь глядя — это только моя прежняя хозяйка умела. А раз он пьян, будет по-моему!
Не успел он закончить, как из клюва Зевса вырвалась голубая ветвистая молния. Она уже почти достигла Шворка, когда тот рывком повернулся к ней мордой и раскрыл пасть. В глотке его мелькнуло что-то вроде вогнутого серебряного зеркала, которым он поймал молнию и метнул её назад. Только с многократно увеличенной скоростью! Заряд ударил Зевса прямо в оранжевый злобный глаз, и тело чудовища взорвалось — полностью, от клюва до кончика хвоста. Белое облако взрыва разметало фигурки в горбатых, тупорылых скафандрах, и они беспомощно полетели в космическую бездну. Одна из них, правда, имела обычные человеческие очертания. Бешено махая ручками и ножками, она пыталась освободиться от другой фигурки, поменьше, с цепкими обезьяньими конечностями и в очень длинном шлеме. Таком длинном, словно он скрывал крокодилью морду! Клочья скафандров летели в этой последней схватке, и наконец с человечка был сорван шлем. А затем два сцепившихся неподвижных тела исчезли вслед за остальными — в чёрную пропасть, прочь от Земли…
— Ну вот… — нарушил комиссар тягостное молчание, — теперь можно и домой!
— Да, пора бы… — вздохнул Аксель. — Только теперь уж с собакой. Мориц, а ты научишься грызть мясные косточки?
— У меня нет такой программы, — ответил пёс, поворачивая к Земле. — Но я постараюсь.
— Знаешь, — продолжал Аксель, стремясь не молчать и отвлечь Кри от только что виденного, — мне кажется, ты сейчас гораздо лучше говоришь, чем там, в подвале.
— Верно. Потому, что вы со мной и при мне разговариваете. Клетчатый почти не говорил, только приказывал. И словарь в меня вложил небольшой. А сейчас я вас слушаю и сам учусь!
— Ты здорово ушёл от Смер… от них! Оказался умнее нас всех!
— Это не моё достижение, — заскромничал пудель, виляя, однако, хвостом от удовольствия. — Это всё «Штрой».
— Кто?! — хором ахнули все.
— Ах да, вы же не знаете… В общем, я давно мог бы уйти от Смертей. А они давно поймали бы меня, если б захотели.
— Объяснись! — потребовал Аксель, теперь уже всерьёз заинтригованный.
— Ну, если коротко, — начал пудель, польщённый всеобщим вниманием, — я тоже готовился к бою, пока мы летели в атмосфере. Запросил свои бортовые компьютеры — а они у меня самые лучшие, какие только есть у духов. Семьдесят два миллиона волшебных операций в секунду! С такой техникой я успел бы перебрать массу разных решений — как уйти от Смертей — даже пока удирал к Луне. Но я люблю всё делать с чувством, заранее…
— Я тоже, — вставила Кри.
— И правильно! — одобрил пёс. — Так вот, главный компьютер называется «Штрой-2008». Он сам себя чинит и совершенствует, и не очень-то любит выдавать пользователю готовые решения. Хочет, чтобы я сам подумал над подсказкой. Ещё и поэтому я всё включил заранее. Теория преследования — одна из главных наук, которые я должен знать…
— Любопытно! — перебил на этот раз Хоф. — А нельзя ли использовать всё это, например, для нужд криминальной полиции?
— Всегда рад тебе услужить, Отто. Итак, оказалось, что по защите от Семи Смертей ничего нет! И «Штрой» объяснил, почему. Потому что эти Смерти — самые страшные. Их никто не посылает гоняться за отдельными существами. Они используются для уничтожения целых миров! Если вы решили убить кого-то, вы же не будете использовать для этого водородную бомбу, верно? Словом, у меня волосы на спине встали дыбом, когда я почитал материалы! Но и возврата, как вы сами понимаете, не было… И вот я задаю вопрос: «А если за мной всё-таки погонятся Смерти в открытом космосе?»
— Что же ответил «Штрой»? — с любопытством спросил Аксель.
— Выдал девятнадцать разных решений. Но ни одно из них не годилось.
— Почему?
— Для их выполнения надо было жертвовать пассажирами. Спасать только себя! Тогда я решил, что или мы вместе погибнем, или вместе спасёмся, и отключил компьютер. А вышло так, что мои пассажиры спасли меня.
— Чем это? — осведомился Хоф.
— Вы увеличили мою скорость! Я-то, когда делал запрос, исходил из своей обычной скорости. Но когда полетел в десять раз быстрее, сразу же опять включил «Штрой». Он и тут был верен себе. Ответил: «Думай сам». И выдал подсказку: «Борзые».
— Какие ещё борзые? — с опаской спросила Кри, оглядываясь на звёздную пустыню.
— «Штрой» напрямую подключён к моей памяти, — объяснил Мориц. — И вот, пока мы удирали к Луне, я вспоминал, какие же это в моей жизни встречались борзые. И вспомнил! Со мной по соседству, ещё при жизни с хозяйкой, жила одна борзая пенсионного возраста. Я ей был, конечно, никто, но иногда на выгуле мы общались. О каких только шикарных охотах она не рассказывала мне! Там было всё — лисы, зайцы, поместья! И как-то раз старуха Урсула (так звали борзую) мне говорит: главное, мол, в руководстве стаей — поощрять личную инициативу подчинённых. Если вожак захочет непременно первым схватить добычу, она может ускользнуть…
— А-а-а! Я, кажется, понимаю… — протянул Аксель. — А ты, Кри?
— Ну конечно! — с жаром подхватил Мориц. — Я сразу обратил внимание, что Смерти летают только цепочкой. Чтобы первой нанесла удар вожатая! Ещё бы, ведь они никогда ни на кого не охотились — просто убивали беззащитную жертву, и всё… И я тут же нашёл азбучно простое решение. Может быть, те скелеты, которые летели в середине цепочки, даже и успели бы ударить меня косой. Но они не посмели сделать это раньше начальницы! А та последняя Смерть, что замыкала погоню, — её-то я и боялся больше всего! Она наверняка меня почуяла. Однако даже не повернулась ко мне. Ждала предводительницу. Тем временем моё движение наложилось на их движение, и…
