Казалось, старик уже не рассуждал издалека, а вел беседу, прямо привязанную к конкретной ситуации – и тема этой беседы совсем не нравилась Нине.

– Я поняла, – робко кашлянула она, – я все поняла. Закон вселенского равновесия… Да… Но ведь на этот раз я принесла деньги.

– Давай их сюда, деточка, – мгновенно смягчился старик, и тут же волосы-щупальца послушно улеглись вокруг его серой макушки.

Приняв из рук Нины несколько измятых купюр, старик дядя Моня с неожиданным для его дряхлого тела проворством шмыгнул куда-то в глубины захламленной комнаты и ровно через минуту появился снова. В руках он держал аккуратно свернутый конвертиком крохотный бумажный пакетик.

– Вот, – проговорил старик, – получи. Здесь на целый день хватит. А как понадобится еще – заходи ко мне, не стесняйся. Ты ведь знаешь, я всегда рад тебе помочь… Тебе и твоему другу. Приходи – только не забывай о законе вселенского равновесия.

Нину от слов старика передернуло, и старик, кажется, это заметил – мгновенная усмешка мелькнула в уголках его губ – словно острый змеиный язычок.

Нина спрятала пакетик в карман, невнятно попрощалась и, пятясь, направилась к двери. Почему-то она никак не могла заставить себя повернуться к старику спиной.

Вредной старухи в темном коридоре не оказалось, тем не менее, Нина постаралась скорее преодолеть расстояние от двери в комнату старика к входной двери – и только выбираясь на лестничную площадку услышала злобное старухино бормотание откуда-то из самых вонючих квартирных недр.

«А ведь эта старая карга не всегда была такой страшной, – подумала вдруг Нина, нажимая чуть дрожащим пальцем на кнопку вызова лифта. – Когда-то она общалась со мной совсем по-другому… Когда-то, когда Андрей еще не был таким, каким он стал сейчас, когда-то… Три года назад…»

Скрип открывающихся дверей лифта спугнул эту мысль. Нина тряхнула головой и шагнула в ярко освещенную кабинку. Через несколько минут она уже шагала по улице, по-утреннему наполненной буднично спешащими людьми, а спустя полчаса – уже подходила к подъезду собственного дома.

Тогда Нина ускорила шаги.

Она взлетела по ступенькам подъездного крыльца, протянула было руку к ручке двери, но окрик сзади остановил ее.

Нина обернулась, одну руку прижав у груди, а второй, моментально вспотевшей от внезапного испуга, стиснув в кармане бумажный пакетик.

Две молодые женщина стояли у подъезда.

– Девушка, – повторила одна из них – довольно миловидная, с большими, чуть навыкате миндалевидными глазами и аккуратно уложенными русыми волосами, правильно и ладно, лежащими вдоль лица, – девушка, подскажите, пожалуйста, номер вашего дома… Нам нужно родственника найти, мы здесь ходим-ходим… Дома такие одинаковые, а табличек что-то не видно.

Вторая девушка – черноволосая с немного вытянутым лицом – смотрела на Нину с интересом и еще – как Нина вдруг заметила – с непонятным страхом, едва понятно угадывавшимся в черточках ее лица.

– Двадцать пятый дом, – проговорила Нина, – таблички обычно со сторону улиц вешают, а во дворах их нет, – быстро добавила она, избавляя своих собеседниц от необходимости спросить что-либо еще.

И отвернулась, снова протянув руку к двери подъезда… Вернее, хотела отвернуться, но взгляд русоволосой, словно уколов, на мгновение Нину парализовал. Только на мгновение – это странное ощущение полного оцепенения продолжалось меньше секунды – затем русоволосая отвела глаза и пробормотала что-то вроде:

– Спасибо…

Нина кивнула в ответ и, медленно открыв дверь, вошла в подъезд. Она даже не успела испугаться, а весь осадок об этом, конечно, вовсе незначительном эпизоде немедленно испарился при одной мысли о том, что ждет ее, Нину, в собственной квартире.

– И как ты узнала, та самая ли это девушка, которая нам нужна? – поинтересовалась Даша, когда мы вернулись к ее машине, стоящей на обочине проезжей части, прямо напротив большого девятиэтажного дома с табличкой «25» на мышино-серой стене.

Я пожала плечами.

– Разве это можно объяснить? – спросила в свою очередь я. – Мы час стояли у ее двери ее квартиры, дожидаясь… Звонили – никто в квартире не отвечает, значит, там и нет никого. А вышли к подъезду… Я выкурила сигарету, смотрю – она идет. Сразу почувствовала, что это – та самая девушка. Нина Рыжова. Не могу объяснить – просто почувствовала и все. Знаешь, Даша, я ведь много изучала свои… так сказать, особенности. Свой экстрасенсорный дар. Читала соответствующую литературу и все такое… Практики, как ты помнишь, у меня было достаточно… Но все равно – есть то, что я могу объяснить, а есть то, чего я объяснить не могу. Просто… это есть – и все тут.

– Понятно, – сказала Даша, – то есть, мало, что понятно… Ну, ладно. Так тебе удалось проникнуть в ее сознание?

Черт возьми, как я ни старалась взять себя в руки, по моему телу вновь пробежала противная дрожь. Мгновенная и сильная – как судорога.

– Д-да, – проговорила я, – удалось. Проникнуть не проникла – времени было слишком мало – но заглянула. И… лучше бы я этого не делала.

Даша странно посмотрела на меня и, видимо, что-то в моих глазах заметив, чуть побледнела.

– Как это? – почему-то шепотом спросила она. – Что ты хочешь этим сказать?

Примерно, с полминуты я молчала, пытаясь сформулировать ответ.

– Не знаю, – вздохнула я, – так быстро все было. Но у меня такое ощущение, что я заглянула не в мозг живого человека, а в мозг мертвеца. Как в темный колодец… Ничего, кроме страха и… и какой-то обреченности… я не увидела.

– Никакой информации? – спросила Даша.

– Никакой информации, – подтвердила я. – Может быть, если б у меня чуть больше времени было, тогда что-нибудь и получилось бы. Только вот… – меня опять передернуло.

– Что?

– Только вот не хочется мне больше заглядывать в сознание этой Нины Рыжовой, – договорила я и полезла за очередной сигаретой.

– Много куришь, – механически проговорила задумавшаяся было о чем-то Даша.

Она медленно поднесла ладонь к губам и вдруг вскинула на меня испуганные глаза.

– Как же теперь, а? – снова шепотом спросила она. – Как же, Оль?

– Ты имеешь в виду – как нам рассказать это Васику? – мрачно уточнила я.

– Ну да…

– А что рассказывать?

– Ну-у… – Даша замялась, явно не зная, что сказать и оглядываясь по сторонам, будто бы в поисках помощи, – сказать, что встречались с его избранницей и…

– Про темный страшный колодец? – поинтересовалась я. – Таких сведений Васику явно будет недостаточно. Он, судя по всему, втрескался в эту девушку по самые уши, а в таком состоянии человек мало реагирует на мнение окружающих. Даже – на мнение лучших своих друзей. И потом – мы же ничего определенного не узнали. Только какие-то…

– Ощущения, – подсказала Даша, – но ведь ты же у нас не простой человек…

– Не простой, но все же человек, – непонятно к чему проговорила я.

– И тебе свойственно ошибаться! – немедленно подхватила Даша и глаза ее заблестели. – Ольга, я знаешь, что подумала? Ты, наверное, просто-напросто ошиблась… Такое же может быть? Сеанс связи вашей… телепатической продолжался всего ничего – секунду. Даже, по-моему, меньше. Неужели за такое время можно было выяснить что-то определенное? Вот я и думаю…

Даша тараторила что-то еще, но я уже не слушала ее. Нет, не могла я ошибиться, никак не могла. Такого ужасного впечатления в не испытывала давно.

Что там творилось в мозгу этой девушки? Несомненно, что-то страшное – иначе и не может быть.

Никитишне было восемьдесят два года – она была на два года старше своей соседки и закадычной приятельницы по прозвищу Сикуха. С первого взгляда и Никитишна, и Сикуха были вполне обычными старухами – со стянутыми невидимыми нитями времени высохшими морщинистыми лицами и сгорбленными прожитыми годами хребтами. Но как только они раскрывали давно беззубые рты, становилось ясно, что за долгую жизнь свою старухи повидали много такого, чего обычные люди не могли повидать за две жизни или три.