— А где эта антикварная лавка? — спросил слегка запыхавшийся Хомо.

— Да рядом с супермаркетом, — ответил Сержант и недовольно поморщился.

В антикварной лавке царил полумрак.

Хитровато лживую физиономию хозяина лавки не могли скрыть ни очки, ни большая лупа, которую он держал в руке перед собой, точно отгораживаясь от подозрительных посетителей.

Оценивающе взглянув, — но не на монеты, а на Хомо, — хозяин с сомнением протянул:

— Мм, да! Каких-то денег они, конечно, стоят, — и выжидающе посмотрел на Хомо: — А сколько бы вы за них хотели?

Такого оборота дела друзья не ожидали.

— Моя двоюродная бабушка говорила, что они должны стоить кучу денег, — начал Хомо.

Сержант подтверждающе рявкнул. Хозяин лавки, по-видимому, уже давно уставший от рассказов о почивших и в бозе и в позе бабушках, дедушках, двоюродных тётках и других вымышленных родственниках, тяжело вздохнул и сдался.

— Видать, почтенного возраста была леди, — примирительно сказал он.

— А может, и джентльмен. Что-то похожее я уже видел лет десять назад. Ох, и прижимистый был старикан, — как бы про себя добавил хозяин и по очереди со значением посмотрел на Хомо и Сержанта. Их бродяжьи рожи ему явно не нравились. С ещё более тяжёлым вздохом хозяин лавки отсчитал деньги:

— Вот вам пятьсот, — всё-таки у меня большие накладные расходы. Заходите ещё.

Хомо молча взял деньги, вежливо приподнял свой цилиндр и с облегчением вышел вместе с Сержантом на улицу. Отойдя от антикварной лавки, оба друга — подельника повеселели.

— Большие накладные расходы, большие накладные расходы…, — прокудахтал Хомо, передразнивая голосом Цыпы хозяина лавки.

Друзья смело отправились к знакомому, до колик в животе, супермаркету. На этот раз Сержант спокойно ждал Хомо снаружи, презрительно поглядывая на охранника и на табличку: «С собаками вход запрещён», висевшую рядом со входом.

— «Воспрещён, воспрещён…», — а у самих всё тащат, — думал Сержант. — Вот поставили бы меня вместо этого сундука, так узнали бы, как надо по-настоящему охранять. У меня бы из магазина вообще никто не вышел до самого закрытия, — так, на всякий случай.

Глубокие размышления Сержанта о системе службы безопасности, хотя бы в масштабах супермаркета, были прерваны появлением Хомо, тащившего две огромные сетки, нагруженные на небольшой велосипед с широкими шинами. Наскоро перегрузив содержимое одной сетки в рюкзак Хомо, приятели с довольным видом, не спеша, отправились к дому.

— Ух ты! Вот это велик, так велик! — приговаривал Хомо и, ища одобрения, поглядывал на Сержанта. Но Сержант равнодушно покосился на велосипед и буркнул сквозь зубы, сжимавшие ручки сетки:

— Ох, не люблю я этих велосипедистов, — так и шмыгают взад-вперёд. Уж больно охота их за штаны ухватить, — сплошная провокация…

В ответ Хомо стал весело напевать:

Незамысловатая песенка легко витала над дорогой, а друзья с лёгким сердцем всё ближе и ближе приближались к дому.

Тем временем, голодный Кок маячил во дворе дома, попеременно поглядывая то на часы, то на калитку в нетерпеливом ожидании появления Хомо и Сержанта. Мура беззаботно грелась на вечернем солнышке, лёжа на перилах террасы. Крыс сидел на ступеньках крыльца, изредка томно поглядывая на Муру. Ворон торчал на трубе, зорко оглядывая окрестности. Он умел ждать, спешить ему было некуда, позади была длинная жизнь.

Наконец, Ворон негромко каркнул и невдалеке послышался какой-то обнадёживающий шум.

Появление Хомо на велосипеде произвело настоящий фурор. Все обступили его, а Цыпа начала старательно отряхивать пыль как с велосипеда, так и с Хомо.

Заодно досталось и Сержанту. Закончив с горячими приветствиями, Цыпа стала расчищать место и раскладывать продукты для предстоящего ужина.

Среди остальных ожидавших ужина бездельников затеялась шибко интеллектуальная беседа. Начал её Хомо, сказав:

— Да ух! Вот у нас в цирке даже компьютер установили, — для бухгалтерского учёта. Но это, конечно, всё ерунда, а вот игры на нём — это стоящая вещь! Меня один дефектиклассник научил. А вот мой тупой циркач от этих компьютерных игр меня каждый раз за ухо оттягивал. Завидует, небось, что этот компьютер умный.

— Он не умный. Это тупая электронная железяка в пластмассовом коробе, а умные — это программисты и создатели информационной системы Интернет, — снисходительно сказал Ворон.

— А ты почём знаешь? — заспорил Крыс. — Я бы вот тоже хотел попасть в школу — интернат. Там меня быстро всему чему не надо научат.

— А ты имеешь представление, как компьютер работает? — начав сердиться, спросил Ворон.

— Он сам думает, — неуверенно ответил Крыс.

— Думает… Примерно, как ты… Да эта железяка сама по себе вообще думать не может. Ты знаешь, как он устроен?

— Ну, — опять неуверенно промямлил Крыс, — наверное, в него искусственная голова вставлена.

— Эх! Своих мозгов нет — чужие не вставишь. Иначе бы тебе тоже дополнительную голову могли приделать с хорошим биохимическим обменом, — чтобы лучше соображала…

Крыс хотел было обидеться, но вместо этого просто сделал вид, что он совершеннейшим образом заскучал. Кок важно прошёлся перед Цыпой и сказал:

— А может, нам тоже тут поставить компьютер?

— Да, было бы неплохо, — поддержал Крыс.

Однако Хомо, посмотрев на Ворона и, по-видимому, начисто перестроившись и забыв о своём увлечении компьютерными играми, загробным голосом насмешливо пропел следующее:

— А всё равно, компьютер компьютером, а любовь всегда была и будет важнее всего на свете. Она правит всем и всеми, — презрительно фыркнув, промолвила Мура.

Ворон поддержал Муру:

— Ну, что ж. Конечно, сильнее всего страх правит всем живым, так что даже религии запугивают верующих днём страшного суда, но и любовь важна.

Кок важно молчал, но сказать ничего существенного не мог.

— А вообще-то, все они чокнутые, — без царицы в голове, — нарушил молчание Хомо.

— А кто это чокнутые? Я, например, нормальный, — засуетился Крыс. — А ты, Хомо, нормальный?

— Не знаю… Надеюсь, да… Слава богу, пузыри пока не пускаю. Впрочем, знаешь, Крыс, какие самые распространённые и скрытые болезни, особенно, среди людей?

— Знаю. Ворон говорил, что это подагра и «моментум в море» от холеры и чумы.

— Нет, Крыс! — возразил Ворон. — По моим наблюдениям, самые распространённые болезни — это психические недуги. Хотя человек и самое стадное животное, тем не менее, люди, вообще, — хоть всем скопом, хоть по отдельности, — очень психически неустойчивы. Они — не то, что твой тупой компьютер. Поэтому-то человечеству и нужны вожди и шаманы, — люди без них не могут. Ты посмотри вокруг: никогда и не угадаешь, что у кого на уме. Я уж не говорю о наркоманах, маньяках, фанатах, фанатиках и террористах… А многие и без этого ходят, как зомби, — хуже зациклившегося компьютера. Сплошные жизнефреники. И всё лишь трендят про какие-то там бредущие куда-то поколения, а сами всю планету заплевали… Нету у них планетарного сознания. Ну, ничего! Природа и время ещё возьмутся за двуногих, — понаделают спидо-озоновых дырок в их генах и головах… Кстати, ты, Крыс, тоже сходил бы к психоаналитику, как все, якобы ещё нормальные, люди, — вреда не будет… Да и вообще, хватит дурака валять, — займись-ка лучше трудошизотерапией. Помоги-ка Цыпе ужин приготовить.