— Как хорошо! Люблю ветер! И чтобы не в спину, не попутный, а вот такой, как сейчас — в лицо. Он настоящий, честный, уносит все ненужное, злое! Да здравствует встречный ветер! Ты понимаешь меня, Андрей?!

Андрей скрипнул зубами. Неужели воспоминания об этом мгновении, да и о самой Цветане могут быть легко и просто стерты из его памяти? Стереть одно, другое, что же тогда у него останется?! Проклятый прибор! Но вдруг перед глазами снова встали скорбные глаза Ольги Эдберг — жены, нет — вдовы погибшего на Дионе Удо. Если пережить такое доведется и Цветане?! Это еще страшнее, пусть уж лучше забудет…

Запищал будильник. Прошло сорок минут. Подъем, ребята, впереди еще долгий путь. И хватит лирики. Смотри в оба, десантник, ведь именно тебе доверили жизнь товарищей.

Оранжевое светило наткнулось на горную гряду и, помедлив мгновение, стало заваливаться на острые вершины. Люди так и не придумали для него имени. Конечно, в Звездном Атласе светило как-то называлось. Но запомнить эту невообразимую мешанину букв и цифр способны только астрономы, да и то…

Додумать Андрей не успел, потому что камни провалились под ногами идущего впереди Карпова. Глухо вскрикнул Варга. Андрей рванулся вперед и каким-то чудом успел дотянуться до геолога. Из воронки пахнуло жаром, обжигающим даже через термостойкую ткань скафандра. Десантник сумел задержать падение, и изо всех сил подтолкнул оказавшегося почему-то сверху Карпова к краю воронки — откуда тянул руку Варга. Рубчатые подошвы ботинок геолога мелькнули над головой, и через мгновение Карпов лежал рядом с Варгой, и оба пытались дотянуться до неуклонно съезжавшего в какую-то бездну Андрея.

«Худо дело» — успел подумать десантник, и в этот момент опора ушла у него из-под ног…

Андрей открыл глаза. Над ним склонилось знакомое безбровое лицо. Глаза часто-часто помаргивали.

«Флорес, — узнал десантник. — Похоже, что-то со мной стряслось. И достаточно серьезное. Уж очень наш Айболит встревожен…»

— Очнулся? — не скрывая облегчения, заговорил врач. — Ну, брат!.. И перепугал же ты меня…

Андрей вспомнил расширившиеся глаза Карпова, гримасу боли на лице Варги…

— Все в порядке, — словно угадал его мысли Флорес. — Ребята в порядке, корабль в порядке. Одного тебя помяло. Задал ты мне задачку! Семьдесят восемь часов клинической смерти, почти четыре месяца беспамятства в анабиозе! Я уж думал, до самой Земли не очнешься.

Привстав на локтях, Андрей испуганно посмотрел на врача, потом медленно поднес к глазам левое запястье. Бирюзовый огонек браслета не светился.

Над космодромом имени Ивана Ефремова всегда дует ветер. Он первым встречает людей, вернувшихся из космического полета, и прикосновение его сухой ладони кажется истосковавшимся по Земле космонавтам нетерпеливой лаской родной планеты…

Андрей последним спустился по трапу. Разведчиков давно не встречают официальные комиссии. Командир отряда, бригада механиков и, конечно, родные и близкие люди. Его не будет встречать никто. Андрей шел чуть в стороне от оживленных товарищей, сбивая ногами засыхающие шарики соцветий полыни. Что ж, Мыслин может быть доволен. Эксперимент удался на славу… И винить в этом некого…

Андрей поднял голову. Неподалеку, напряженно глядя ему в лицо, стояла Цветана. Ее волосы пахли полынью и ветром, а он все прижимался к ним губами, боясь оторваться, и в голове неотступно билась одна и та же мысль: «Как же так? Как?»

…Олег Петрович стоял у окна, постукивая длинными пальцами по прозрачному стеклу.

Андрей закончил свой рассказ-отчет и, помолчав немного, спросил:

— Выходит, подвел ваш прибор? Не удался эксперимент? И, простите, если мои слова прозвучат жестоко, но меня эта неудача только радует.

Мыслин оторвался от окна и повернулся к десантнику. С удивлением Андрей увидел улыбку на его лице.

— Меня тоже радует, Андрей Васильевич. Тем более, что вы не правы. Эксперимент удался. Удался на все сто процентов и даже больше. Вот вы сегодня упомянули встречный ветер. А мне подумалось, что время, река времени — ведь это тоже встречный ветер для человечества. Оно очищает от скверны, уносит все лишнее, наносное, оставляет лишь те качества, что и позволяют называться нам Человеком. Человеком с большой буквы. Прибор прекрасно сработал. Но, оказывается, чтобы что-либо стерлось из памяти, нужно, чтобы сам человек хотел или был готов об этом забыть. Понимаете — сам хотел! Все, что нам дорого, — навсегда останется с нами. И любой ветер здесь бессилен.

Риц стоял в бытовом отсеке корабля между двумя большими параллельными зеркалами и придирчиво изучал свое новое тело, покрытое густыми рыжими волосами. Тело было точь-в-точь как на фотографиях: здоровое, сильное, увитое узловатыми мышцами. Никаких чувств, кроме восхищения, оно не вызывало, да и не могло вызвать.

Зато теперешнее лицо нравилось Рицу гораздо меньше. Короткая жесткая шерсть, толстые губы, лба практически нет, туповатый взгляд узких глазок… Не лицо, а отвратная обезьянья морда без малейшего проблеска интеллекта. Клетка плачет по такой внешности.

Утешало одно — до прибытия в пункт назначения никто этой мерзкой физиономии не узрит. Кроме Рица, на борту звездолета не было ни души. Рейс был секретным по-настоящему.

— Тебе только что вручили диплом, — сказал Главный Разведчик на аудиенции неделю назад. — Уйми дрожь и внимательно слушай. Или послушно внимай — на выбор. Буду откровенен: мои болваны ни к чему не пригодны. Руководство Школы рекомендовало тебя.

Здесь Риц согласно уставу опустил глаза к голубому стеклу стола и изобразил приличествующее смущение. Главный Разведчик продолжал:

— Не стану скрывать, ситуация препаршивая. Атмосфера Галактики отравлена конкуренцией. Развелось жуткое количество сверхцивилизаций и этих, как их там…

— Надкультур, — подсказал Риц.

— Вот-вот, — кивнул Главный Разведчик. — Они вылезают неизвестно откуда, как грибы после дождя, но не в этом суть. С Великой Тайной их происхождения мы еще поработаем, но попозже. Чем они занимаются, эти вконец обнаглевшие галактические сообщества? Они, видите ли, осваивают Вселенную! Они, не испрашивая ни у кого позволения, понаделали себе звездолетов и теперь вставляют нам палки в колеса. Окружают планеты кислородными оборочками, сажают леса, разводят животных, закладывают города, роют метро, строят зоопарки и детские ясли! Словом, безобразничают вовсю. Особенно усердствуют в этом так называемые земляне.

— Мы проходили землян, — вспомнил Рид. — Они на редкость вредные и хитроумные типы.

— Терпеть больше нет сил! — взорвался Главный Разведчик. — Это катастрофа! — Он обрушил кулак на голубое стекло и, успокаиваясь, добавил: — Мы обязаны протянуть кому-нибудь руку помощи, иначе нас обгонят!.. — И вопросительно посмотрел на Рида.

— А если нас обгонят, мы окажемся сзади, — сделал логическое заключение Риц.

— Верно, — кивнул Главный Разведчик. — То есть наоборот: мы этого не позволим. Открою один секрет. Во все концы бесконечной Вселенной уходят наши славные корабли. Задача у них возвышенная: найти планету, которую можно взять на буксир. Энергии на это дело идет уйма. По идее в обмен мы должны получать информацию. Но ты никогда не догадаешься, что привозят мне эти болваны из-за рубежей нашей системы.

— Отчего же, — возразил Риц. — Они привозят известия о сверхцивилизациях и надкультурах, которые окружают планеты кислородными оболочками, сажают леса, строят зоопарки и детские ясли…

— Откуда ты знаешь? — насторожился Главный Разведчик. — Вот до чего, значит, дошло! Вместо того, чтобы добывать информацию, они ее разбазаривают… Мерзавцы! Ты помнишь, чем человек отличается от портрета?

— Нет, — признался Риц.