На эту тему Морозевич немного побеседовал с Лукшиным, выйдя вместе с ним после собрания из мастерской.

— Не перетягиваем ли мы гайки, Борис Михайлович, такой жёсткостью?

— Ну, во-первых, это не мы сами эти гайки закручиваем. А во-вторых, может быть, всё обойдётся вот таким запугиванием. Превентивная мера, так сказать.

— А если не обойдётся? Если кто-то напьётся и попадёт на глаза командиру?

— Я думаю, что если будут просто выпившие в нерабочее время, то никаких мер не будет, но если на ногах стоять не будут, то извините. Пусть меньше пьют. И вы, и я тоже выпиваем, как и все остальные, но нужно же и меру знать.

— У нас семьи, это дисциплинирует. Парень, когда женится, как-то сразу более серьёзным становится.

— Да, это так, — вздохнул Лукшин. — Мы стараемся набирать в наши хозяйства больше не женатых рабочих, чтобы было меньше проблем с трудоустройством их жён. Но эта политика не совсем верная, просто у нас в небольшом гарнизоне ограничены возможности трудоустройства. Но ведь кроме выпивки существуют ещё клуб, кино, танцы, телевизор. Есть ещё разные игры, есть художественная самодеятельность. Кто любит музыку, могли бы и какую-нибудь инструментальную группу организовать. Это ведь не запрещается, и инструменты в клубе есть. Но не хотят же! Всё упирается только в выпивку. Уж лучше бы по бабам бегали, их в "Париже" много.

— Странная позиция, Борис Михайлович, — улыбнулся Андрей.

— Да, немного странная. Но это не моя позиция. Андреев почему-то на такие приключения смотрит сквозь пальцы. Если это, конечно же, не касается военнослужащих и их жён. Хотя, вероятно, он относится к этому так потому, что гулянки в "Париже" в принципе не влияют на рабочую дисциплину и само качество работы, не в пример выпивке, чему мы получили вчера наглядный пример. Он, кстати, и про вашего Гурова, между прочим, наслышан — тоже мне, Казанова гарнизонный — но молчит, не принимает же никаких мер. Правда, к Гурову ведь уже жена приехала. Как он, за разум взялся? И как жена его, умной оказалась?

У Морозевича примерно месяц назад, вот так же по случаю, в разговоре о служащих, был затронут вопрос об Анатолии Гурове и о намечавшемся приезде его жены. И разговор этот был интересным, точнее, были интересны высказывания самого Лукшина. Тогда в разговоре Андрей заметил:

— Вот на днях должна приехать жена Гурова. А я вот не представляю себе, чем может закончиться её встреча с этой его, как он говорит, "второй женой".

И вот тут то, как раз Лукшин на его высказывание философски заметил:

— А вы не берите в голову. Наладится всё как-то. Если у Гурова умная жена, то она найдёт способ всё уладить спокойно. Ну, а если она дура, то что здесь поделаешь. Дура — она и есть дура. Но тогда ему же хуже.

Когда приехала жена Анатолия, то она оказалась симпатичной, но, главное, действительно, умной женщиной. Когда до неё дошли слухи о любовных похождениях мужа и о его любовнице, и она убедилась в их правдивости, она не стала рвать сопернице волосы, царапать той лицо, закатывать скандалы или истерики. Не побежала она и к замполиту батальона. Лукшин оказался, на удивление, прав. Как она "разрулила" эту ситуацию, Андрей не знал, но уже через какую-то неделю и её соперница, и муж напрочь забыли о своём романе. А Гуровы с тех пор везде появлялись только вместе, под руку. При этом жена Анатолия гордо шла с высоко поднятой головой, а сам Гуров выглядел большим, но игрушечным (прирученным) слонёнком. Андрей же лишний раз убедился в том, какие же женщины порой странные, непонятные, но, вместе с тем, удивительные существа.

И вот сейчас Морозевич, улыбаясь, сказал Лукшину:

— Борис Михайлович, а вот в отношении жены Гурова вы оказались правы на все 100 %. Я очень удивляюсь, но у Гуровых сейчас всё в полном порядке. Его жена, действительно, умная женщина.

— Вот видите, — обрадовался Лукшин. — А вы тогда переживали — как там у них будет. Наладилось, и хорошо. Ну, а по теме нашего разговора о дисциплине, то гадать, что будет, пожалуй, не стоит. Жизнь всё расставит на свои места.

Вот так завершилась эта неприятная как для Морозевича, так и для Лукшина история с аварией в котельной. Теперь на повестке дня стоял только вопрос о ремонте котла.

Никаких особых работ по службе теплохозяйства не было, поэтому Андрей мог полностью сосредоточиться на ремонте вышедшего из строя котла под солдатской столовой. Руководил этими работами, как и распорядился Морозевич, Николай Кравченко. Уже на следующий день слесари полностью разобрали котёл и определились с секциями, которые вышли из строя. Таких насчитывалось четыре — левые секции посреди котла, и ещё одна секция была с подозрением на трещину. Дефектоскопа в теплохозяйстве не было, пробовали место в районе предполагаемой трещины смачивать керосином, но однозначного ответа всё равно не получили. Решено было убрать и эту секцию. Андрей заказал в КЭЧ пять секций котла, да ещё у них было несколько секций в запасе. Но мало ли что, лучше выписать новые, пока для этого есть повод. Через пару дней Морозевич привёз эти секции в городок, а слесари тем временем начали собирать котёл из имеющихся в наличии секций. Запас гильз-втулок у них тоже был, так же, как обмазка, которая употреблялась для герметизации отдельных мест между секциями котла. Слесари испытали при сборке котла новые винты с гайками (вырезанные в мае со свалки металлолома). Андрей очень обрадовался, когда узнал, что они себя оправдали, работали они очень хорошо. Если ему за них в своё время и досталось, то сейчас они очень пригодились.

Что касается некомплекта кочегаров, то он не очень и ощущался. Отдельные кочегары уходили в отпуск и в отопительный сезон, но никаких проблем это не создавало — замены им всегда находились. К тому же, Лукшин уже подал заявку на это вакантное место, и нового кочегара должны были со дня на день привезти из Франкфурта-на-Одере.

Котёл был полностью собран в пятницу, Андрей зря беспокоился, что за рабочую неделю его не удастся восстановить. Его только не успели испытать, и пришлось делать уже в понедельник. Но, к общему облегчению, испытания показали, что всё нормально, котёл нормально функционировал. И уже на следующий день в хозяйстве Морозевича появился и новый кочегар. Андрей в следующие два дня ознакомил его с функциональными обязанностями, кратко довёл до его сведения вопросы устройства котлов и систем отопления, техники безопасности и охраны труда. Детально обучать (по программе) новичка было некогда, поэтому Андрей решил больше обучать его практически в параллельной работе с опытными кочегарами. Старожили на месте ознакомили его с работой котельной, и ещё несколько дней он ходил на смену вместе с одним из кочегаров. Но Андрей всё же решил не ставить нового парня в смены в котельной под солдатской столовой, где стояли паровые котлы. Туда пришлось перевести кочегара от водогрейных котлов, а на его место и определить новичка — пусть этот сезон поработает только с водогрейными котлами, так безопаснее. При этом начальник теплохозяйства не услышал никаких возражений или бурчаний со стороны переводимого кочегара. Тот прекрасно всё понимал — практически все молодые кочегары подобным образом начинали свою трудовую деятельность в борстельском городке. Кроме того, последние события положительно повлияли на сознание подчинённых Морозевича, они стали более серьёзными и исполнительными.

Время между тем летело, уже заканчивался последний месяц осени. В первый же день третьей декады после политинформации к Андрею подошёл Александров. Он также остановил проходящего мимо Кирзоняна.

— Погодите, у меня к вам дело.

— И что это за дело?

— Это, скорее, не дело, а предложение. Мы как-то в последнее время оторвались друг от друга. Оно немного понятно — ко мне и моему тёзке жёны приехали, немного прижали нас. Но всё равно это нас не оправдывает. Каждый как бы сам по себе. А мы же раньше неплохо проводили время.

— И что ты предлагаешь? — спросил Григорий.

— Я предлагаю начать с того, что сходить в один из вечеров и снова поиграть в карамболь. Мне это позавчера Вася предлагал, но вдвоём как-то скучновато. Да и вон, Морозевич предлагал это, правда, пару месяцев назад.