— Может быть, вы и правы, Борис Михайлович. Но как-то это не совсем по человечески, что ли.

— Сейчас нам не до сантиментов. Жизнь — жестокая штука. Вы же сами говорили, что Сушков сам себе яму вырыл.

— Говорил, — вздохнул Андрей. — И это верно, но человека то всё равно жалко.

— Да, жалко. Я, как вы знаете, не сторонник особо жёстких мер, но порой без них никак не обойтись. Иначе порядка не будет. И вы это понимаете не хуже меня.

Они вместе прошли в аварийную котельную. Она уже работала в нормальном режиме. И видно было, что Громов очень старается. Далее Лукшин с Морозевичем поднялись в солдатскую столовую, и зашли на кухню. Завтрак уже заканчивался. Андрей глянул на часы и прикинул начало этого процесса — завтрак, действительно, запоздал примерно на 1 час 45 минут. Посмотрел на часы и майор и протянул:

— Это хорошо, что уложились в указанное вами время. Очень хорошо. Теперь дальше нареканий уже не должно быть. Обед, я думаю, уже приготовят вовремя. Так, со столовой всё ясно. А когда вы займётесь ремонтом котла?

— Сегодня начнём разбирать его. Возможно, к концу дня…, нет, что уже скорее завтра установим, сколько его секций вышло из строя. А дальше будем заказывать их в КЭЧ, привезём и начнём монтировать. Но я думаю, что до конца недели должны управиться.

— Потом опять перейдёте на работу этого котла?

— А зачем? Пусть работает резервный. Какая разница. Он до этого долго не работал. Новый мы, конечно, испытаем, и всё — пусть стоит. Если зима выдастся холодной, тогда подключим к работе и его.

— Хорошо, занимайтесь своими делами. Да, я ещё забыл спросить — где будем проводить собрание — в клубе или нужен класс?

— Не нужно ни то, ни другое, Борис Михайлович. Командир, как я понял, не хотел привлекать большого внимания. А в клубе постоянно кто-нибудь да крутится. Проведём собрание в мастерской.

— А мест всем хватит?

— Хватит, потеснятся немного. К тому же часть кочегаров будет на смене. Мы с вами можем не сидеть за столом, а стоять. Если мы будем сидеть вместе со всеми, то это будет не строгое собрание, а какая-то дружеская беседа.

— И то верно! Ладно, по рабочим местам.

Андрей направился к мастерской. Время уже было рабочее, но когда он спустился в полуподвальное помещение, то подумал, что в основном помещении никого нет — было необычно тихо. Андрей открыл дверь и вошёл во внутрь. К его удивлению народа там было даже больше обычного — было несколько свободных от смены кочегаров. Конечно, все уже знали о случившемся и тихо переговаривались между собой. Андрей поздоровался и тоже молча сел за стол. Продолжали молчать и остальные. Характерным было то, что сейчас они все сидели на диване и лавках под стенами, никто не занял место за столом, как это было обычно, оставляя только место начальнику теплохозяйства. Наконец, после затянувшегося тягостного молчания, Морозевич произнёс:

— Ну что, орлы, доигрались? — все молчали, и он продолжил. — Сколько вам не повторяй об ответственности, о дисциплине — до вас не доходит. Может быть, теперь дойдёт?

— А что будет с Николаем? — тихо спросил кто-то.

— С завтрашнего дня кочегар Сушков в нашем хозяйстве больше не числится, уже сегодня будет об этом приказ. Я думаю, вы понимаете, что это означает?

— И что, ничего нельзя было сделать?

— Этот вопрос даже не обсуждался. А за какие же тогда провинности отправлять людей в Союз? Что может быть хуже? Или вы знаете какие-то большие прегрешения? Что ещё, жертвы какие-то нужны? А жертвы могли и быть — он сам, например. Для Сушкова всё ещё более-менее благополучно закончилось.

Никто ничего не говорил, снова повисла тишина.

— Вообще, — продолжил Морозевич, — командир очень недоволен дисциплиной служащих в последнее время. Но об этом мы поговорим завтра на собрании, которое состоится в 9:00. Явка обязательна для всех, естественно, кроме тех, кто будет на смене. Я не могу, конечно, заставить присутствовать на собрании кочегаров, вернувшихся из ночной смены, но их присутствие было бы очень желательно. Так и передайте своим коллегам. Я сегодня постараюсь предупредить всех. Так, по этой теме всё. Кочегары могут быть свободны, с вами мы встретимся завтра. А у слесарей теперь появилась хорошая работёнка. Так, хорошо отдохнувший Пампушко со своей бригадой, — тот уже недели две как вернулся из отпуска, — и Кравченко отправляются на демонтаж вышедшего из строя котла. Разбирайте его весь, не ограничивайтесь видимыми дефектами. — Николай, — обратился он к Кравченко, который порывался что-то сказать, — я знаю, что это займёт больше времени, но в секциях могут быть малозаметные трещины, которые можно будет обнаружить, только разобрав их по отдельности. Так ведь?

— Вообще-то так, — ответил Николай. — Но чаще всего выходят со строя секции с одной стороны котла, вторая сторона при этом остаётся целой.

— Я это знаю. Но лучше в этом убедиться. Борис там заливал остатки огня и немного охлаждал секции, чтобы не было в дальнейшем пара, а поэтому всё может быть. Делал он это, правда, осторожно, но чем чёрт не шутит. Да, работы прибавится, но лучше провести ревизию всего котла. Я сказал Лукшину, что до конца недели управимся. Но можем, разбирая весь котёл, и не успеть. Но не беда, если прихватим один-два дня на следующей неделе. Сейчас пока ещё не холодно, один котёл вполне справляется. Но зато мы будем гарантированы, что у нас, действительно оба котла в рабочем состоянии. Разобрать секции не так уж долго. При сборке гильзы мы поставим на все секции новые. Соберём, не спеша, котёл, но качественно. Коля, эта работа полностью на тебе. Теперь ты бригадир монтажной бригады и вся ответственность ложится на твои плечи. Но не так уж много там работы, а потому и не так уж много времени потребуется — мы же никакое оборудование котельной трогать не будем, только сам котёл.

— Хорошо. Всё понятно. Вячеслав, собирайся, — обратился он к Пампушко, и вместе с тем и слесарями его бригады поднялись со скамеек.

— Теперь о бригаде Колыванова. Вы остаётесь на обслуживании вызовов, если таковые будут поступать, ну и различных работах в котельных и на теплотрассах, хотя там то пока всё нормально. Но кто его знает. Если нужна будет сварка одновремённо в двух местах, то будет там работать и Вячеслав. В котельной то сварка почти и не нужна. Вырезать или варить они там ничего не будут, разве что придётся нагревать сильно заржавевшие гайки болтов.

После мастерской Морозевич направился в "Хоромы", где предупредил всех о предстоящем завтра собрании, а также переговорил с Сушковым. Не мог он всё-таки так вот просто расстаться с человеком, который срочно отправлялся на Родину, не переговорив с ним и не выяснив всех обстоятельств. Но ничего нового он не узнал. Николай только подтвердил всё то, что рассказал ночью Громов и что предполагал сам Морозевич.

— Когда мне собираться домой? — уныло спросил у Морозевича Николай, уже, видимо, знавший об этом факте.

— Не знаю пока. Не я ведь пишу приказы. Приказ будет сегодня, а когда ты уедешь, не могу сказать. Но не позже, чем послезавтра, так приказал Андреев.

— А мне завтра, если не уеду, присутствовать на собрании?

— Ты уже с завтрашнего дня не член нашего коллектива. Я тебя не приглашаю на собрание, но и запретить тебе его посетить не могу. Так что, поступай, Николай, как знаешь.

Далее день прошёл для Морозевича в обычном режиме. Он ещё зашёл в общежитие? 1 и предупредил там свободных от смены кочегаров о собрании. Единственное, что неприятно поразило Андрея, так это ехидная улыбочка Кирзоняна за столом в обед при разговоре о случившемся — сегодня Андрею не хотелось идти в обед домой, потому он и пошёл в техническую столовую. Непонятны были это то ли злорадство, то ли радость за промах коллеги.

ГЛАВА 13. Неплановый ремонт

На следующий день утром состоялось собрание работников теплохозяйства. На собрание пришли практически все служащие (за исключением тех, кто был на смене). Сушков на собрании не присутствовал, хотя уезжать он должен был только сегодня после обеда. На собрании очень уж помрачнели лица собравшихся, когда Лукшин строго предупредил всех, что теперь в батальоне будут безжалостно расставаться с нарушителями дисциплины не только в рабочее, но и в свободное время. Если кто-то будет замечен в дебоше или пьянке, то того последует участь Сушкова. А в целом, собрание прошло на удивление спокойно. Конечно, все были немного напуганы отправкой в Союз Николая, да ещё подлило масло в огонь распоряжение Андреева по поводу дальнейшей дисциплины.