– Ладно, Майра, этот несчастный демон сейчас абсолютно безопасен. Через несколько дней мы пристанем к берегу, и тебе не придется встречать его ни на палубах этого парохода, ни вообще где бы то ещё. Если только он не очерствел, как последняя каменюка, он выбит из колеи так же, как и ты. Пойди-ка, согрейся в каюте – что-то туман сгущается…
Глава 3
Когда склянки пробили полночь, с норд-оста набежал лютый шквал. Учитывая скорость судна, он вызвал на палубах форменный ураган, да еще и холодный. Встречные волны, даже при огромной длине «Титана», наносили ему чувствительные удары, отражаясь вибрацией его корпуса и механизмов. Каждая волна посылала водяную взвесь со своего гребня прямо в «воронье гнездо» на фок-мачте, брызгами заливая окна рулевой рубки. Обычное стекло не выдержало бы ударов таких брызг. Полоса тумана, в которую лайнер вошел еще в послеполуденное время, никак не кончалась – казалось, туман был плотен, как студень, и абсолютно непроницаем. И вот в эту серую, абсолютно непроглядную пелену впереди, тщетно стараясь что-либо в ней разглядеть, таращились двое вахтенных офицеров и трое впередсмотрящих, пытаясь хоть что-то рассмотреть, в то время как чемпион Атлантики ломился вперед с устрашающей скоростью.
В четверть первого ночи двое матросов вскарабкались из темноты на носовую и кормовую оконечности 80-футового брига, проорав только что заступившему вахтенному имена тех, кого они сменили. Вахтенный, согласно правилам, продублировал имена старшему помощнику, находившемуся внизу. Тот внес имена в вахтенный журнал. После этого парни на время растворились – для того, чтобы принять дозу «ночного кофе» и посмотреть, что делается внизу. Мгновения спустя, некое черное пятно появилось в поле зрения впередсмотрящих в «вороньем гнезде»…
– Роулэнд, говорите?!! – недовольно проворчал старший помощник капитана, борясь с ветром, дующим, казалось, прямо в рот – Это тот, кого доставили вчера на борт в абсолютно непотребном состоянии??!!
– Да, сэр!
– И он все еще пьян??
– Да, сэр!
– Ну, ладно, этого достаточно! – старпом на секунду задумался – А переведите-ка его во впередсмотрящие в «вороньем гнезде»! – а затем, сложив руки рупором, проорал: «Эй, в вороньем гнезде!!! Не спать!!!»
– Сэр?! – немедленно последовал ответ, едва слышимый за шумом шторма.
– Глядите по сторонам внимательней! Повнимательней, я сказал!
– Конечно, сэр!!!
– Значит, он с американского военно-морского флота, как я понимаю… Не нравятся они мне! – проворчал старпом. Он перешел на облюбованное место в самой середине мостика, где дубовый фальшборт давал хоть сколько-то ощутимую защиту от пронизывающего ветра, и продолжил свое бдение, которое должно было закончиться целых четыре часа спустя, когда его должен был сменить второй помощник. Посторонние разговоры, не относящиеся к несению службы, между командным составом «Титана» были запрещены, а его напарник по вахте, третий помощник, стоял на крыле мостика, в солидном отдалении, лишь время от времени бросая взгляд на компас. Видимо, он полагал, что в этом вся его служба и заключается. Боцман же и палубные матросы наслаждались в течение двух часов свободным временем в своих кубриках, покуда судно не минует полосы плохой погоды: их освободили от вахты с очередной сменой, а «двухчасовая» вахта по уборке твиндеков, их первое задание на предстоящие сутки, еще когда наступит.
Когда склянки пробили час и были отрепетованы в «вороньем гнезде», и когда впередсмотрящий протяжно выкрикнул: «Все в порядке!», последние пассажиры отошли ко сну. Салоны окончательно опустели, бодрствовала лишь вахтенная смена экипажа. В своей каюте за штурманской рубкой спал сном праведника капитан, командир, который никогда не командовал, до тех пор, пока судну не начинала грозить опасность. При выходе и входе в порт на мостике распоряжался лоцман, а в рейсе – вахтенный помощник капитана.
Пробило две склянки, потом три. Боцман и его команда, наконец, присели покурить перед сном, когда из «вороньего гнезда» раздался испуганный вопль:
– Что-то впереди, сэр! Не могу разглядеть!
Старпом вмиг очутился у тумбы машинных телеграфов и схватился за рукоятки.
– Докладывай, что видишь!!! – крикнул он в ответ.
– Дайте лево на борт, сэр!!! На правом крамболе… Нет, прямо по курсу! Корабль! – доложил впередсмотрящий.
– Лево на борт!! – скомандовал старпом рулевому. Тот отрепетовал приказ и подчинился. С мостика так ничего и не было видно. В корме мощная рулевая машина повернула перо руля, но едва курс изменился всего на три градуса по картушке компаса, из серого тумана впереди выплыли прямые паруса тяжело груженого судна, пересекающего курс «Титана» на расстоянии в какую-то половину его длины.
– Сто тысяч чертей!!! Рулевой, на курс! – рявкнул старпом – Свистать всех наверх!
Он опустил рычаг закрывания водонепроницаемых дверей, вдавил кнопку оповещения капитана и сжался в ожидании столкновения.
Столкновения, как такового, почти и не почувствовалось – носовая часть «Титана» легко вздрогнула, и на палубу, от форштевня до фок-мачты, обрушился град обломков мачт, рей, посыпались канаты и паруса. Затем вдоль обоих бортов пронеслись мимо призрачные черные пятна, половинки разрезанного судна. И с одной из этих половинок, где все еще горел тусклый навигационный огонь и раздавались невнятные панические вопли, старпом расслышал громкий и ясный голос:
– Чтоб на вас Господне проклятье пало, вместе с вашим плавучим топором, убийцы медноголовые!!!
Половинки погибающего судна сгинули во тьме за кормой; людские вопли вскоре заглушил шум ветра. Пароход «Титан» вернулся на курс. Старпом так и не передвинул рукояток машинного телеграфа.
С палубы на мостик взлетел по трапу боцман, выслушать инструкции.
– Выставьте людей возле всех дверей, ведущих в пассажирские помещения. Всех, кто будет выходить на палубу, отсылайте в штурманскую рубку. Пусть вахтенные поинтересуются, узнали ли что-нибудь пассажиры. И очистите бак от обломков как можно скорее. – голос старпома срывался, когда он отдавал эти указания. Ответив «Есть, сэр!», боцман сокрушенно вздохнул.
Глава 4
Впередсмотрящий в «вороньем гнезде» в шестидесяти футах над палубой прекрасно видел во всех деталях развернувшуюся внизу трагедию, с того самого момента как трюмсели обреченного судна показались из тумана, и до того, как последний обломок кораблекрушения был выброшен за борт матросами боцманской команды. Когда в четыре склянки его сменили, он спустился вниз. Колени его дрожали. У релингов его встретил боцман:
– Доложись о смене с вахты и ступай в штурманскую рубку. – сказал он.
На мостике, когда он доложил о смене с вахты и сообщил имя сменщика, старпом взял его под локоть и повторил приказ боцмана. В штурманской за столом сидел капитан «Титана», бледный, с порывистыми движениями, а вокруг собралась вся ночная вахта, за исключением помощников, впередсмотрящих и рулевых. Присутствовали даже стюарды и кочегары со штивщиками, а также кое-кто не из вахтенного состава – кладовщик, фонарщик и мясники, спавшие в носовых кубриках и разбуженные жутким ударом того громадного топора, внутри которого они жили.
У двери штурманской стояли трое помощников корабельного плотника с длинными деревянными щупами. Щупы были сухие. Все с ужасом и ожиданием смотрели на капитана. Сразу за Роулэндом в рубку вошел рулевой и доложил:
– В машинном отделении никто не услышал удара. В кочегарках также все спокойно.
– Стюарды докладывают, что из пассажиров тоже никто не побеспокоен.
– Что в третьем классе? Оттуда уже вернулись? – спросил капитан.
– В третьем классе все спят, сэр. – доложил только что вошедший матрос. За ним возвратился рулевой, сообщив, что в передней части надстройки также тишина.
– Что ж, добро. Проходите по одному в мою каюту. Сначала матросы, затем младшие офицеры, затем старшие. Рулевые, следите за дверями. Отсюда никто не уйдет, пока у меня не побывает!
