– Майя, ты уверена?..

– Сэм… – Она осыпала поцелуями его лицо. – Я всегда была в этом уверена.

Она отодвинулась, но только для того, чтобы взять его за руку. Именно она вытащила его из воды и повела в пещеру, прорубленную в скалах.

Пещера была сухой, прохладной и достаточно высокой, чтобы стоять в ней во весь рост. Он увидел покрывало, расстеленное у дальней стены, и свечи на полу и удивленно посмотрел на нее.

– Я же говорила тебе, что знала. Это наше место. – Не отводя от него глаз, она потянулась к маленьким пуговицам своей рубашки. И он увидел, что ее пальцы дрожат.

– Тебе холодно.

– Немножко.

Он шагнул к ней.

– И страшно.

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Немножко. Но это ненадолго.

– Я буду обращаться с тобой бережно.

Майя опустила руки, чтобы он смог закончить расстегивать ее рубашку.

– Знаю. Я люблю тебя, Сэм.

Он прильнул к ее губам и медленно снял с нее блузку.

– А я тебя.

Легкий холодок под ложечкой тут же исчез.

– Знаю.

Раньше он прикасался к ней, и она к нему тоже. Но эти невинные и дразнящие ласки ничего не значили. На этот раз все было иначе. Когда они начали раздевать друг друга, свечи загорелись сами собой. Стоило им лечь на покрывало, как вход в пещеру закрыла тонкая пелена, отделившая их от всего мира.

Их нежные и горячие губы слились. Сладкий трепет и волнение не помешали Майе понять, что он сдерживается. Дрожавшие руки Сэма сжимали ее так, словно он боялся, что она исчезнет.

– Я не уйду от тебя, – пробормотала Майя и ахнула, когда его губы, внезапно ставшие жадными, нашли ее грудь.

Она выгнулась под ним. Ее руки гладили его, тело стало таким же податливым, как вода, которой оно пахло. Ее влажные волосы разметались по покрывалу, глаза закрылись. Он задрожал от прилива силы.

И заставил ее взлететь. Ее протяжный гортанный крик пронзил его насквозь и заставил почувствовать себя непобедимым. Когда она открылась, отдавая ему свою невинность, Сэма затрясло.

В его ушах звенела кровь, он сгорал от желания, но старался быть нежным. И вдруг увидел в ее глазах страх.

– Только на минутку. – Он стал покрывать ее лицо лихорадочными поцелуями. – Только на минутку. – А потом сдался своему телу и овладел ею.

Руки Майи сжались в кулаки, и она с трудом подавила крик. Но тут на смену боли пришло тепло.

– Ох… – вздохнула она и поцеловала его в шею. – Конечно. Конечно…

А потом задвигалась под ним. Поднималась, принимая его в себя, и опускалась, следуя за ним. Когда тепло перешло в жар, их тела стали скользкими от пота. Они кончили одновременно и стиснули друг друга в объятиях.

Когда засыпающая Майя застыла в кольце его рук, пламя свеч стало золотым. Вдруг она подняла голову и посмотрела на него.

– Именно здесь она нашла его.

Сэм провел пальцами по ее плечам. Он не мог остановиться. Сознание затянула голубая дымка, и он забыл все, о чем думал на берегу.

– М-мм?

– Та, которая была Огнем. От которой я веду свое происхождение. Именно здесь она нашла своего морского котика в человеческом облике и влюбилась в него спящего.

– Откуда ты знаешь?

Она хотела сказать, что знала это всегда, но только покачала головой.

– Она спрятала его шкуру, чтобы удержать его. Ради любви. Все хорошо, что делается ради любви.

Сэм, погрузившийся в нирвану, уткнулся губами в ее шею. Он хотел быть здесь, с ней. Не хотел ничего и никого другого. И знал, что никогда не захочет. Но понимание этого не тревожило его, а утешало.

– Все хорошо, что делается ради любви, – как эхо повторил он.

– Но она не смогла удержать его, – тихо продолжала Майя. – Через несколько лет, после того как у них родились дети, после того как она потеряла сестер и подруг, он нашел свою шкуру. И не смог остановиться. Такова была его природа. Ничто не могло заставить его остаться, даже любовь. Он покинул ее, вернулся в море и забыл о ее существовании. Забыл свой дом и своих детей.

– Ты грустишь, думая об этом. – Он прижал ее к себе. – Не надо грустить.

– Не уходи. – Она уткнулась лицом в его плечо. – Не бросай меня. Если это случится, я умру так же, как умерла она, одинокая и с разбитым сердцем.

– Не уйду. – Он сжал ее крепче, но у него неприятно засосало под ложечкой. – Мое место здесь. Посмотри. – Он повернулся, и они оказались лежащими лицом к стене. – Он поднял палец и положил его на камень. Из кончика пальца ударил свет и выжег на камне слова.

Когда Майя прочитала надпись на гэльском, в ее глазах появились слезы.

«Мое сердце – твое сердце. Отныне и навсегда».

Она тоже подняла палец, и на камне под словами возник кельтский узел. Обещание вечного единства.

– А мое – твое.

Майя, спавшая одна в доме на скалах, повернулась, уткнулась в подушку и пробормотала во сне его имя.

Под утро пошел дождь, упорный, как барабанная дробь. Пронизывающий ветер шевелил нежные молодые листья и заставлял пениться прибой. Дождь продолжался весь день, насыщая воздух влагой и делая море таким же темно-серым, как и небо. Не было и намека на то, что вечером он закончится.

«Это хорошо для цветов», – говорила себе Майя, стоя у окна и глядя на пасмурное небо. Земле нужно как следует промокнуть; конечно, стало прохладнее, но заморозков, опасных для нежных почек, не будет.

В первый же погожий день она возьмет выходной и проведет его в саду. Целый день вдали от всех, наедине со своими цветами.

В этом и заключается прелесть собственного дела. Оно позволяет время от времени избавиться от ответственности. От бизнеса и от магии.

В тот день у нее было много работы в магазине. Кому какое дело, что ночью она плохо спала, ворочалась, а утром была так измучена, что не хотела вставать с постели? Поняв это, Майя ощутила такой страх, что немедленно начала одеваться.

А потом она забыла, хотя никогда ничего не забывала, что к ней должны прийти Нелл и Рипли. Что ж, по крайней мере, нежеланные гости, нарушавшие незыблемый распорядок дня, могли отвлечь ее от ненужных воспоминаний и снов.

Он проник в ее сны. Вот дьявол.

– Майя, может, ты сделаешь это еще раз?

– Что? – Она нахмурилась, подняла взгляд и попыталась сосредоточиться. Слава богу, Рипли не обратила внимания на ее рассеянность. – Извини. Это все дождь виноват.

– Верно. – Рипли сидела в кресле, перекинув ногу через подлокотник. На ее коленях стояла миска с попкорном, и она беспечно отправляла в рот горсть за горстью. – От такой погоды с ума сойти можно.

Майя молча подошла к дивану, села, подобрала под себя босые ноги и направила палец на камин, стоявший у противоположной стены. Дрова вспыхнули и затрещали.

– Так гораздо лучше. – Она взбила бархатную подушку с таким видом, словно думала только о собственном удобстве. – Ну, Нелл, что ты хочешь мне сказать до того, как мы начнем обсуждать планы на солнцестояние?

– Ты только посмотри на нее! – Рипли взмахнула бокалом и свободной рукой запихнула в рот громадную горсть попкорна. – Она говорит как председательница какого-нибудь дамского клуба.

– Ты близка к истине. Что клуб, что шабаш. Но если наш помощник шерифа согласен взять руководство на себя…

– О’кей. – Нелл подняла руку, призывая к миру. Она всегда призывала к миру, если Майя и Рипли проводили друг с другом больше десяти минут. Иногда ей хотелось взять их за головы и хорошенько стукнуть лбами. – Может быть, перейдем от обмена оскорблениями к обсуждению программы? По-моему, первое заседание кулинарного клуба прошло неплохо.

Майя подавила раздражение и кивнула. Потом она наклонилась, осмотрела спелые гроздья пурпурного винограда, лежавшие на светло-зеленом блюде, и выбрала одну.

– Да. Отличная была идея, Нелл. Думаю, она пойдет на пользу и кафе, и магазину. В тот вечер мы продали дюжину поваренных книг и еще дюжину продадим в ближайшие дни.

– Я думаю, надо выждать пару месяцев, удостовериться, что интерес не прошел, а потом устроить совместное мероприятие с книжным клубом. Может быть, на Рождество. Я понимаю, что до него еще далеко, но…