Впереди был уже виден просвет. Поросшие лесом холмы расходились в стороны, словно отчаявшись перекусить дорогу. Нам оставалось пройти по теснине не больше полумили. Там, на открытом пространстве мы будем в относительной безопасности. Там будет возможность составить в круг повозки и обороняться, прикрываясь за ними, как за частоколом форта. Там будет возможность использовать луки, отстреливая врагов еще на подступах. Там будет можно построиться и встретить варваров стеной щитов. Нужно только добраться до конца теснины…
Вот этого нам как раз сделать и не дали. Слева, с наветренной стороны, раздался вопль наемника, шедшего во фланговом охранении. Мы схватились за мечи, силясь в разглядеть хоть что-нибудь в густеющих сумерках. Но кроме сливающихся в единую массу громад деревьев не было видно ничего. Мы могли только слышать хруст ветвей, будто вокруг нас ходил какой-то гигантский медведь.
Внезапно прямо из черноты леса на нас вылетела перепуганная лошадь без седока. Кто-то из наемников от неожиданности пустил в нее стрелу и угодил в шею. Лошадь взвилась на дыбы с громким ржанием. И тут же, будто вторя ей, со всех сторон раздался боевой клич германцев.
На нас посыпались стрелы и дротики. Мне показалось, что я опять иду в колонне седьмого легиона и вот-вот раздастся рев Квинта Быка: "К оружию, обезьяны!"
Это была тщательно подготовленная засада. Германцы атаковали с обеих сторон, слаженно и четко. Их было ненамного больше нас, но внезапность сделала свое дело. Четверо наемников в первые же секунды боя оказались на земле с вывороченными кишками. Остальные растерянно заметались, пытаясь соориентироваться в этой круговерти. Лишь трое самых опытных оказали достойное сопротивление и кое-как сдержали первый натиск.
Не терял времени и я. Так вышло, что к моменту атаки я оказался впереди всего обоза и германцы, вылетев из леса оказались у меня за спиной. Развернув коня, я ударил им во фланг. Копье сломалось сразу же, застряв в груди рослого варвара, который попытался перерубить моему коню ноги своим огромным топором. Я выхватил спату. Вообще-то, я не был хорошим кавалеристом, мне куда привычнее драться пешим. Но кое-какие хитрости освоить пришлось, воююя с парфянами, и обращался я со спатой не хуже, чем с гладиусом. Еще двое варваров рухнули с раскроенными черепами, прежде чем мой конь оступился и я рухнул в жидкую ледяную грязь.
Но главное я сделать сумел — смял толпу германцев, и тем дал возможность наемникам немного прийти в себя. Ребята оказались не так уж плохи в деле, как я думал поначалу. Просто кто угодно растеряется, когда на него неожиданно обрушивается полтора десятка визжащих и воющих дикарей, к тому же здоровенных, как профессиональные борцы и отчаянных, как гладиаторы, приговоренные к бою на смерть. Но наемники тоже были не девочками из лупанария. Встав по двое спина к спине, они быстро сравняли счет, ловко орудуя своими широкими фракийскими мечами и усеянными шипами дубинками.
Германцы, видно, не ожидали такого отпора. Им казалось, что обоз — легкая добыча. Теперь пришло их время бестолково крутить головами, высматривая пути к отступлению.
— Не дайте им уйти! — заорал я.
Если варварам удастся ускользнуть, через несколько миль нас будет ждать новая засада, в которой будет участвовать добрая половина их вонючего племени.
Наемники все поняли и быстрее заработали мечами. Я увидел, что двое легкораненых варваров все же улизнули с места схватки и вот-вот исчезнут в лесу. Я бросился за ними, на ходу вытаскивая из-за пояса нож. Широкое массивное лезвие с шелестом разрезало воздух и вонзилось между лопаток одному из германцев. Он подпрыгнул, взмахнув руками, будто хотел схватиться за нависшие над ним ветви, и упал. Я кинулся за вторым, успевшим отбежать шагов на двадцать. Видеть я его уже не мог, но хорошо слышал хруст веток. На наше счастье он был ранен в бедро, так что мне без особого труда удалось настигнуть его. Он даже не успел поднять щит.
И в тот момент, когда я нагнулся, чтобы добить варвара, впереди, среди темных стволов мелькнуло что-то белое. Словно кто-то наблюдал за схваткой, а когда увидел, что я смотрю в его сторону, нырнул за ближайшее дерево. Впрочем, все это произошло настолько быстро, что я не успел толком разглядеть, что это было. Зверь, человек, призрак? Не знаю.
Я замер в нерешительности. Последовать за белой тенью или вернуться на помощь наемникам? Поразмыслив, я решил, что парни теперь справятся и без меня. Что было духу я припустил в ту сторону, где видел что-то белое.
Уже почти стемнело и видно было не больше чем на пять шагов. Я изодрал лицо и плащ, рассадил о какую-то карягу колено, но не увидел ничего подозрительного. Никаких следов пребывания белого зверя или человека в белых одеждах. Ни клочка шерсти, ни примятого мха, ни сломанных веток. Ничего. Я даже подумал, а не померещилось ли мне? В самом деле, откуда здесь в марте белые звери? И уж тем более, что делать здесь человеку в белом плаще? Лес не место для щегольства. Сделав на всякий случай еще один круг, я решил, что нужно возвращаться. Судя по звукам, доносившимся до меня со стороны дороги, схватка закончилась. Рабы собирали разбежавшихся мулов, наемники шумно обсуждали подробности драки, кто-то окликнул меня.
Но не успел я сделать и двух шагов, как столкнулся нос к носу с огромным германцем, который верховодил всей шайкой. Ему как-то удалось избежать участи своих товарищей. От неожиданности мы застыли на месте, тупо глядя друг на друга. Я очнулся первым и коротко ударил мечом, целясь в подбрюшье. Но германец оказался намного проворнее, чем можно было ожидать от такой туши. Он отпрянул назад, одновременно выбрасывая вперед руку, вооруженную коротким копьем. Навершие копья скользнуло по груди, не в силах пробить доспех. В Египте я отвалил за него кучу денег оружейнику, славившемуся своим мастерством чуть ли не по всему Нилу. И еще ни разу об этом не пожалел. Одним ударом я перерубил древко копья сделал резкий выпад. Варвар снова подался назад, но поскользнулся и рухнул на землю. Я уже хотел было прикончить его, но в последний миг передумал и со всей силы ударил его по голове мечом плашмя. Варвар тут же обмяк. И я, кряхтя от натуги, поволок его в сторону дороги.
Наемники встретили меня восторженными криками. Они уже думали, что меня нет в живых. Купец был тут как тут, вертлявый, говорливый, рассыпающийся в благодарностях.
Но я быстро заставил его помрачнеть:
— Похоже, с ними был еще кто-то. И этот кто-то сейчас наверняка со всех ног бежит к своим, чтобы сообщить печальную новость и указать, по какой дороге движется обоз. Так что нам надо поторапливаться, чтобы к ночи найти хорошее место для ночлега. Я бы предпочел какую-нибудь крепость.
— До ближайшего форпоста еще двадцать миль. Даже если гнать мулов всю ночь, доберемся до него лишь к завтрашнему вечеру, — ответил купец, боязливо озираясь по сторонам.
— Тогда скажи своим людям, чтобы поторопились. Надо выступать немедленно. Нужно хотя бы выбраться из этого леса… А пока вы собираетесь, потолкую с ним.
Я кивнул на германца, который уже начал приходить в себя.
— Ну-ка, ребята, — сказал я наемникам, — кто поможет мне разговорить этого мерзавца? Есть мастера?
— Я неплохо справлялся в свое время, — хмуро ответил один из них, седой, с лицом изуродованным старым ожогом.
Варвара оттащили к обочине дороги и привязали к дереву. Все это время он молчал, презрительно глядя на нас. Германцы вообще крепкие орешки, а этот был, видно, из самых отчаянных. Он внимательно смотрел на то как наемник готовит все необходимое для пытки и лишь усмехался. Можно было только позавидовать такой силе духа. Хотя, многие изображают из себя героев, пока не дошло до настоящего дела.
Когда все было готово, я наклонился к варвару:
— Кто был еще с вами? В белом? — язык я основательно подзабыл, и слова подбирал с трудом.
Но варвар меня понял. Он помрачнел и опустил глаза. Я кивнул наемнику.
Германец продержался дольше, чем я ожидал. Или наемник оказался не таким уж мастером. Я раз за разом повторял свой вопрос, а германец только оглашал тихий вечерний лес воплями. Но, в конце концов, он не выдержал. А может, просто решил, что тайна не стоит таких страданий. Он что-то быстро заговорил на своем наречии. Я сделал знак наемнику, чтобы он прекратил мучить пленника.
