Нечистый забери все это! Надо решать.

— Илло!

— Мой господин?

— Ты отправишься к Мелдену.

— В ранге посла? — невозмутимо спрашивает Илло.

Будь это Морталь, я бы вскинулся, но Илло — дело другое.

— В ранге соглядатая, — в тон ему отвечаю я. — Бери с собой кого угодно, делай, что хочешь, но все поступки Мелдена должны мне быть известны самое большее на следующий день.

— Понадобятся кони и соколы.

— Бери любых.

— Отправляться прямо сейчас?

— Да, — говорю я, — прямо сейчас. Спустись в караульную и передай Фирцу, чтобы он тебя сменил.

— Мой господин изволит спуститься со мной, — вежливо и твердо говорит Илло.

На мгновение мне становится смешно: молодец парень!

Что ж, придется мне сопровождать его до караульной. Сам виноват.

Угловая башня Вотеля, где я принимаю своих соглядатаев, не зря называется Птичьей. С утра до вечера над ней гремят отдаленным громом голубиные крылья. Голуби гулькают, дерутся из-за пшена и пачкают парапеты. Но польза от них искупает неудобства. И дело не только в весомом приварке для замковой кухни.

Недаром Морталь увез с собой в Ясень клетку с голубями, сплетенную из ивовых прутьев, большую и легкую, старательно завернув в полотно. Вестные голуби Вотеля наглы, драчливы и живучи, у них мохнатые лапы и крепкие крылья, способные поспорить в скорости и увертливости с соколиными. Но самое главное их достоинство — всегда, в любую погоду, в любое время дня и ночи безошибочно и быстро находить дорогу домой.

У хранителя Птичьей башни тоже хватает достоинств. К примеру, даже и захоти он рассказать кому-нибудь, как часто ко мне прилетают крылатые гонцы и какие вести они несут — не сумеет. Грамоте хранителей не учат, а языки вырывают при вступлении в должность. Традиция. Потому и некому проболтаться, что нынче почти все мои голуби летят из Ясеня.

Морталь, похоже, обиделся, что я послал его заурядным лазутчиком: пишет каждый день и точно исполняет мое распоряжение насчет полноты донесений. Даже чересчур точно. В глазах рябит от его почерка.

Я узнаю, какого оттенка у Золотоглазой ногти. Что ей подали сегодня на стол, и что она по этому случаю сказала. Какого цвета бусины на ее головной повязке. И прочие мелочи, неважные в обычной жизни, но весомые, когда пытаешься угадать характер, а от характера — и действия противника.

Хотя пока она как будто бы мне не враг.

Через некоторое время в посланиях возникает возлюбленный Золотоглазой. Морталь пишет о нем с явным удивлением. Долго не могу понять, в чем дело. Наконец, мой незаметный и незаменимый друг разъясняет: тот — купец. И он, этот оружейный купец, Мэннор из Ситана — внешностью очень похож на Илло, моего телохранителя.

Если бы Морталь не рыл носом землю, изучая перемещения этого Мэннора за несколько последних месяцев и сравнивая с действиями Илло (а Илло находился при мне два года почти безотлучно, чему Морталь сам свидетель); и если бы не разглядывал их обоих достаточно близко, — то он отдал бы лицо на разодрание, споря, что Илло и есть Мэннор.

Эти двое вполне могли бы быть братьями.

Впрочем, Морталь самолично раскопал всю подноготную торгаша. У того действительно был брат-погодок: только умер вместе с родителями во время поветрия восемь лет назад, чему имеются и письменные, и устные подтверждения.

Вот так. Придется теперь подумать, как и когда сходство между Илло и Мэннором использовать. И еще я очень доволен, что отправил в Ясень не Илло, а Морталя. Я предпочитаю сам управлять событиями.

Кроме баллады в письмах, Морталь находит время ворошить торговые книги. Я читаю, сколько в день издержано овса на коней хоругви Избавительницы. Сколько ушло железа на доспехи. И даже — из какой стали кованы их мечи. Морталь превзошел сам себя: вызнать секрет владетеля стократ проще, чем родовую тайну кузнеца!

Но, судя по скучному лицу моего казначея, Морталь, скупил там полгорода…

Похоже, лазутчик преуспеет в том, на чем споткнулись, убегая от Незримых, наши предки. Поясок земли по левобережью Ставы — нынешний рельм Мелдена — вот все, что им удалось в свое время откусить от владений Ясеня. Ясеню остались его земля, его язык, обычаи и боги, а нам — могущественный и весьма неприятный сосед.

Итак, Морталь требует и требует денег, а взамен сообщает, сколькими гвоздями принято прибивать в Ясене подковы. Я не знаю, сердиться мне или смеяться. Впрочем, описания клейм на подковах и бляшек на упряжи могут многое сказать сведущему уму. И мой соглядатай, к его чести, никогда не тратит деньги понапрасну. А когда можно — прекрасно обходится без них.

В конце концов, Морталь сменяет гнев на милость и сообщает действительно важное: Золотоглазая с еще одной из бывших Избранных, Наири (дочерью златокузнечного старшины Герсана), побывала в Казанном Святилище, главном и наиболее чтимом в Ясене. Морталь точно называет время посещения, но даже ему не удается проведать, о чем волхвы говорили с Керин.

Самое невероятное, отмечает Морталь, что ее — женщину — допустили к кощунам и что она оттуда вернулась. Он расценивает это доказательством избранничества куда более верным, чем даже истребление ящера. Впрочем, старшины Ясеня все равно недовольны. Повод у них есть.

Меня весьма позабавила история про то, как купеческая дочь Наири прибрала к рукам драконьи сокровища. Старшины только в очередной раз зубами скрипнули: цена крови — она цена крови, не отберешь. На снаряжении войска выгадали, по крайней мере.

Очередная птица приносит весть, что войско Керин Освободительницы вышло из города. По дорогам окрест Ясеня конные движутся быстро. Со дня на день перейдут рубеж.

Но… войско это тянет едва-едва на хоругвь — пять десятков мечей.

Но… в отряде ни одного толкового полководца, ни даже опытных кнехтов.

И с этим вот она собирается освобождать нас от Незримых?

Похоже, старшины перехитрили самих себя. Уж если город сменил Дракона на Избавительницу, то зачем тут же посылать ее с горсткой новобранцев на верную гибель? Какая в том выгода?

Да один Мелден (несмотря на свой бунтующий рельм) съест девчонку за раз — настоящая она там или нет!

Просто зло берет, когда видишь драгоценный меч в навозной куче.

А с другой стороны… Если это действительно меч, а не изукрашенная игрушка, — он сам о себе позаботится. Время есть. Я должен увидеть меч в деле, прежде чем браться за рукоять.

В конце концов, в моем противостоянии с Ясенем мне на пользу послужит как живая Золотоглазая, так и мертвая. Девчонка уже совершила такое, что даже погибни в первом бою, старшин кинутся резать за вероломство благодарные ей горожане…

Не сообразят сами — надоумит мой посланник, Илло. И возглавит дело святой мести в роли безутешного жениха. Да, именно так. А Морталь и дама Тари присмотрят, чтобы Мэннор не помешал. По описанию Морталя, сам торгаш слишком осмотрителен, чтобы сгодиться на это, так пусть не путается под ногами.

Хорошо!

Я хлопаю по письму до боли в ладони. Пора давать новое задание Морталю. И, заменяя кем-то менее приметным, возвращать домой Илло. Потому что вот уже четвертый день, начиная от кануна летнего солнцеворота, войско Избавительницы идет по землям Мелдена.

Глава 9

У юноши по имени Илек из хоругви Золотоглазой захромала кобылка. Он спешился и стал осматривать ее ноги, полагая, что управится как раз до появления хвостовой сторожи — отряд ушел вперед.

Когда Илек, держа пегушку за левое переднее копыто, уже выцарапывал камешек из-под подковы, она вдруг осела на зад, по-заячьи закричала и стала проваливаться в воздух. Илек отлетел и упал на дорогу. В последних рядах отряда кони тоже ржали, вставали дыбом, смешивали ряды.

Придя в себя, Илек понял, что изо всех сил тянет за недоуздок, упираясь ногами и ерзая в пыли, кобылка тоже упирается и ерзает, и все равно проваливается, как в хлябь, исчезнув по репицу хвоста, а над дорогой, над зеленым молодым сосняком, несмотря на ржание и крики, висит колокольная тишина.