— Что это? — крикнула на бегу Керин.
— Послы Дракона! Молодых берут, чтоб им подавиться!
— Зачем?
— В жертву! В жертву Дракону! Скорее!
Керин вдруг резко встала. Леська едва удержалась на ногах и тоже остановилась. Их обегали с двух сторон, спотыкаясь о брошенный узел.
— Бежим! — сердито крикнула Леська.
— Прежде скажи толком. Что за дракон? Какие жертвы?
— У, нечистый! — не выдержала рыжая. — Поймают, пока болтать буду!
— Говори!
Леська торопливо перевела дух:
— Ладно. У Ясеня Дракон живет, слыхала? Говорят, возмездие Незримых за непокорство. Приносят жертвы, чтобы его умилостивить. Каждый год — пять девушек и пять парней, самых красивых. Послы Дракона выбирают таких по всем землям города. Много. Везут в Казанное святилище. А там волхвы приговорят волей богов. Кого отпустят, а кого… Поняла? И почему я зимой за Мартина не выскочила?! А теперь бежим!!
Она с силой рванула Керин за руку.
— Не побегу! — сказала та.
Леська с отчаяньем оглянулась: вокруг было совсем уже пусто.
— Керин, миленькая, — простонала она. — Ведь возьмут же…
— Беги, — велела Керин. — Я останусь. Пусть возьмут. Все равно мне надо в Ясень.
— Куда я одна? Я с тобой…
Их прервал хриплый низкий звук рога.
— Поздно! — вскрикнула с отчаяньем Леська. Керин обернулась: по накатанной дороге въезжали в весь Послы.
Семеро всадников в черном на вороных конях скакали впереди, поднимая густую пыль. За ними тянулись крытые повозки, сопровождаемые стражей.
Леська прижалась к подружке. Они стояли молча, одни на пустой улице. Всадники приблизились.
— Что, не успели схорониться? — усмехнулся один, наклоняясь с седла. — Хорошенькие…
Он протянул руку и потрепал Леську по щеке. Леська молча размахнулась и влепила ему пощечину. Всадник пошатнулся.
— Взять!
Стражники бросились к девушкам. Керин брезгливо отстранила их и пошла к повозке. Леська, подхватив узел, двинулась за ней. Всадник глянул им вслед, и его жесткое лицо вдруг сморщилось.
— Проклятье! — пробормотал он, стискивая поводья. Будто шею того, кто придумал скармливать Дракону людей.
Девушкам помогли забраться. Из полутьмы повозки глядели на них изумленные и испуганные глаза. Одна из схваченных плакала, остальные глазели на Леську и Керин.
Повозка тряслась по дороге и вскоре снова остановилась. Снаружи донесся крик, втолкнули растрепанную девушку. Леська охнула:
— Тинка!
Тинка, всхлипнув, уткнулась лицом ей в колени. Вновь заскрипели колеса, заглушая отчаянный женский плач.
Долго еще ползла повозка по улицам веси, но больше Послы, видно, никого подходящего не нашли. Тинка выплакалась и теперь молча сидела, склонив голову на Леськино плечо. Леська искоса поглядывала на Керин: рыжей было даже и не страшно, а только удивительно легко, будто тяжкая работа осталась позади. А Керин сидела, обхватив колени руками, и думала о своем.
Наконец, повозка дернулась последний раз и стала. Послышались голоса стражников. Леська выглянула из-за полога и с изумлением узнала собственный двор. Исполнив обязанности, как правило, Послы Дракона обедали у главы общины.
Из дома вышел мрачный Торас, огляделся по сторонам. Леська не выдержала.
— Отец!
Торас обернулся, увидел дочку, и лицо его побелело. Протянув руки, он неуверенно шагнул к ней. Стражник загородил путь копьем. Торас схватил копье, переломал надвое и швырнул прочь.
— Леська! — крикнул он так громко, что из дома выскочил Мартин. — Беги!
Двое стражников навалились на Тораса. Третий подскочил к повозке, больно толкнул Леську в плечо. Падая навзничь, она еще успела увидеть, как Мартин поднимает отца с земли. Потом край полога упал, и стало темно.
Глава 2
"…Во имя и во утверждение мощи Вольного Ясеня…"
Одетые в белое стояли на помосте. За ними полукругом расположились старшины. Спиной к помосту, лицом к толпе, глашатай читал указ.
"…Ряда Старшинской Вежи во вверенном ей охранении покоя и мощи Вольного Ясеня приговорила…"
Глашатай вскинул голову. Все молчали. Молчала толпа, молчали важные старшины, молчали пять юношей и пять юниц на помосте. Тихо было так, что слышался резкий свист крыльев пролетающих ласточек.
"…согласно воле богов с великой скорбью в сердцах признать неизбежным избрать из числа жителей Вольного Ясеня и прилежащих земель десятерых, готовых совершить искупление во имя покоя города…"
Леська ощупью нашла и сжала пальцы Керин. Керин ответила пожатием. Девушка слева от них взглянула угрюмо. В лице ее не было ни кровинки, темные волосы едва доставали до плеч.
"…Жители Вольного Ясеня, смотрите на лица Избранных, что призваны нас спасти, слушайте их имена…"
Кто-то за спинами десятерых вздохнул громко и прерывисто. Они не шевельнулись.
"Велем из рода Астоса, житель Ясеня…"
Плечистый светловолосый парень вскинул голову и прищурился, выискивая кого-то в толпе. Его глазастый чернявый сосед вздрогнул, услышав свое имя:
"…Ратма из рода Желана, житель Ясеня…"
"… Гино из веси Бортной, сын Марина…"
"…Гент из веси Заставной, сын Ставра…"
"…Лаймон из веси Ладейной, сын Карса…"
Глашатай, будто торопясь, повысил голос:
"…Мирна, дочь Сента, из веси Пригорной.
Флена, дочь Кайсара, из веси Заставной.
Наири, дочь Герсана, жительница Ясеня…"
Толпа дрогнула. Соседка Керин повернула голову, и Керин поразилась пустоте ее лица.
"…Леська, дочь Тораса, из веси Пастушьей.
Керин из веси Пастушьей…"
Глашатай запнулся, пробежал глазами по свитку. Все молча ждали.
"…Вглядитесь в их лица, запомните их имена! Избранным для Искупления Вольный Ясень дарует право: в течение двух недель жить, где они пожелают и как пожелают. Ни один житель Вольного Ясеня не может отказать им в просьбе, если она не противоречит следующему запрету: покидать пределы Вольного Ясеня и снимать знаки Избрания, которые сейчас будут выданы…"
Глашатай говорил еще что-то о вечной благодарности города, но его никто не слушал: ни те, кто благодарил, ни те, кого благодарили.
На помост поднялся кузнец. Два подмастерья несли за ним поднос и инструменты. На подносе лежали черные с серебром браслеты в виде дракона, кусающего себя за хвост. Каждый из десяти по очереди протягивал руку. Мастер надевал браслет, подкладывал кусок бересты и ловко запаивал концы. Лицо его было мрачно. Закончив работу, он молча ушел.
Прогудели рога, возвещая конец церемонии. Люди медленно разошлись. Спустились старшины, отошел в сторону глашатай. На помосте остались только десять Избранных. В надвигающихся сумерках ярко белели их одежды.
Керин и Леська сошли с помоста, держась за руки. Керин почувствовала, что рука подружки мелко дрожит. Она остановилась, заглянула Леське в глаза, ободряюще улыбнулась и та слабо улыбнулась в ответ. Их обогнала темноволосая Наири. Она шла быстрым, почти мужским шагом, ни на кого не глядя. Товарищи по несчастью расходились. Вскоре на площади никого, кроме Керин и Леськи, не осталось.
— Ну, что? — тихо спросила Керин. — Куда пойдем?
Леська подняла на нее жалобный взгляд:
— Не знаю. Мне страшно, Керин. Сделай что-нибудь!
Керин обняла Леську:
— Сделаю. Вместе сделаем. Две недели у нас: за это время можно рыбу научить летать, право. Ничего плохого не случится, веришь?
— Верю, — всхлипнула Леська. — Только меня эти напугали… И вот, — она подняла руку, — браслет. Не избавишься.
— Избавимся. Только ты не поддавайся, понимаешь? Ты повеселись, Леська. Была ты в Ясене?
— Была, давно только.
— Вот и хорошо. Весь город твой, помнишь, что глашатай сказал? Ты веселись и о плохом не думай.
— А ты?
Керин рассмеялась, тряхнула головой. В глазах ее вспыхнули золотые искорки.
— А я буду искать. Кто ищет, тот находит, верно?
Долго бродила Золотоглазая в тот вечер по извилистым, тесным, как щели в камнях, улицам Ясеня.
