– Что ж, – согласился господин Нэчи, – повидать Энгиуса тебе было бы неплохо. Не будем откладывать надолго – полетим послезавтра. Завтра не могу: дела в Сенате.

– Полетим? Ты хочешь сказать, что сам отправишься со мной?

Он посмотрел на нее вопросительно:

«Что тебя удивляет?»

Но это было не удивление. Таллури внезапно испугалась, сама не зная чего! Она давно не испытывала страха: злость, тоску, апатию, отчаяние – да, и очень часто. Но не страх.

– Ты испугалась? – почувствовал он.

– Кажется, да, – растерянно выговорила Таллури.

– Чего?

– Сама не знаю. Только мне отчего-то кажется, что лететь мне следует одной. Без тебя.

– А я думаю – со мной, – довольно жестко подвел он черту под разговором. – Всё. Больше не обсуждаем. Я ухожу по делам. Не скучай. Прогуляйся – ка пока в Университет.

Чтобы смягчить впечатление от возможно излишне жестко произнесенных слов, он улыбнулся и поцеловал ее в нос. Ушел.

«Надо привести мысли в порядок», – Таллури сосредоточилась на страхе, чтобы попытаться обнаружить его исток. Мысленно, закрыв глаза, «пошла» по его тягучим нитям, тянущимся к ее подреберью откуда-то из… откуда же? откуда?.. Нити страха уходили вверх, истаивая и теряясь где-то в небе.

«Не понимаю…» – она еще и еще раз, потратив много сил, «прошла» по этим нитям. Тщетно. Информации не было.

Таллури вздохнула: то ли навык сканирования был утрачен, то ли у нее сейчас слишком мало на это сил. Впрочем, мешало что-то еще, касающееся, похоже, самого Ториса…

Таллури забралась в его кресло, сжалась в комок: «Торис – полет к Энгиусу – Таллури», – необходимо вычленить то, что «мешает».

Еще и еще раз: Торис – Энгиус – Таллури. Торис – Энгиус. Энгиус – Таллури. Полет – Энгиус – Таллури. Полет – Торис… Стоп! Вот оно: последнее не «совмещается». Вот, что не должно состояться: полет – Торис!

Она не стала доискиваться до причин, до понимания сути. Этого в данный момент не требовалось, да и силы окончательно иссякли. Достаточно того, что стало ясно: полет состоится, но состоится без господина Нэчи.

И Таллури, наскоро собравшись, отправилась в Университет.

Климий был занят на каких-то очередных раскопках, и довезти вызвался Нэфетис.

– Дорога займет часа два, – узнав о расчетном месте, прикинул он. – Зато места красивые – долина реки, потом предгорья. Очень красивые. Устраивайся впереди, рядом со мной, поболтаем, – почти застенчиво улыбнулся он и добавил: – Мы с Рамичи ужасно рады, что ты вернулась. Ты даже не можешь себе представить, насколько мы рады!

– Как она?

– Хорошо, – глаза Нэфетиса осенило какое-то особое, нежное чувство: – Мы ждем второго ребенка. Первенец – девочка. Теперь, надеюсь, будет мальчишка.

– Она хорошо себя чувствует? – спросила Таллури, немного смущаясь оттого, что не была уверена, что именно было бы уместно спросить.

Нэфетиса ничуть не удивил ее вопрос.

– Да, всё очень хорошо! – радостно подтвердил он, закладывая крутой вираж при подъеме. За эти годы он не изменил своей манере пилотирования. – Если не считать, что Рамичи сейчас невероятно капризна. Но это пройдет, – уверил он тоном многоопытного отца семейства.

Он рассказывал о том, как они с Рамичи работали эти годы, как подружка грустила по Таллури и плакала из-за этого, что та перестала приходить, а потом родилась их дочурка, и Рамичи некогда стало много грустить; еще рассказывал о том, как уютен их дом и как хорош сад… о многом. Таллури почти не слушала. Лишь улыбалась и кивала, возможно даже, невпопад.

Как же давно она не летала! Таллури с наслаждением смотрела в окно, вниз, на проносившиеся мимо окраины Города, потом – окрестные поля, порыжевшие под дыханием осени, мелкие речушки и перелески – пронзительно яркие и свежие в осеннем прохладном воздухе. Осень. В Атлантиде осень.

– Как красиво, – прошептала она.

– Что? – не расслышал Нэфетис.

– Я говорю – красиво. Прости, привыкла говорить еле слышно.

– Сама с собой? – с грустным пониманием откликнулся Нэф.

Таллури кивнула.

– Помолчим? – деликатно предложил он.

– Нет уж, намолчалась, – фыркнула она. – Но сначала я послушаю тебя, расскажи еще что-нибудь.

Он заговорил вновь. Таллури получала огромное удовольствие и от голоса друга, и ровного шума мотора, и едва слышного свиста ветра за бортом…

Свист ветра.

Тишина. Тишина. Тишина!

И только свист ветра.

– Таллури…

– Что случилось?

– Таллури, беда, – глухим голосом вдруг прошептал Нэфетис.

– Мотор?..

– Не работает, мы планируем! – Нэфетис судорожно щелкал тумблерами.

На панели управления перед Нэфетисом не горело ни одного огонька – панель была мертва. И двигатель молчал мертво. Латуфа двигалась по инерции, но в ее болезненном, неровном движении уже угадывалось скорое… неужели?., падение.

– Что же это, Нэф?

– Не знаю. Но это не латуфа. Это что-то с энергоцентром!

– Но ведь даже не было экстренной команды «к посадке»!

– Не было. Ничего не было. И слышишь, какой-то страшный грохот издалека? Да-да, случилось нечто ужасное! Таллури! – вдруг воскликнул он, снимая руки со штурвала.

Сначала она не поняла, что он делает, потом увидела – Нэфетис, лихорадочно торопясь, стаскивает с руки золотой браслет, а с пальца – кольцо – печатку и вынимает монеты из кармана летной куртки:

– Вот, если ты останешься жива, отдай Рамичи!

Латуфа накренилась.

– А если ты останешься жив, – она вцепилась похолодевшими пальцами в обшивку латуфы, – передай господину Нэчи, что… впрочем, он всё знает. Уже знает: он слышит меня.

«Да, Торис, ты слышишь меня, – латуфа уходила в штопор. – Любимый, всё произошло быстрее, чем мы думали, а я все-таки немного надеялась… Ну, что поделаешь. Прости, что обманула тебя, улетев с Нэфетисом, но, видишь, так было нужно! Ты жив и знай, я ни о чем и нисколечко не жалею! Люблю тебя!»

Темнота. Ни проблеска.

Темнота и тишина.

Звуков нет. Никаких.

Совсем нет звуков.

Боль. Очень больно!

Таллури застонала, но боль внезапно кончилась – так обрывается звук на высокой ноте. И тут же «услышала» господина Нэчи:

«Я здесь, детка, я помогу. Но двигаться не пробуй».

Он здесь, он общается с ней, значит, сейчас всё разъяснится. Таллури попыталась разлепить губы, открыть глаза. Ничего не получалось. Странное ощущение: она будто забыла, как это делается. Невозможно оказалось даже вспомнить порядок действий, словно не было тела.

«Торис, я жива? Что со мной?»

Он ответил не сразу, и его голос был полон бесконечного страдания:

«Ты, точнее – твое сознание, на Пороге. Между жизнью и смертью».

«Я… разбилась?»

Он ответил, как простонал:

«Да, мой ангел».

Пока было не очень понятно, как же они общаются, и Таллури уточнила:

«Но ты здесь, со мной?»

«Я буду с тобой некоторое время, детка. Мы с тобой всегда слышали друг друга, и теперь я смогу помочь тебе удержать сознание и пообщаться с людьми, оставшимися в этой реальности. Ты успеешь проститься с этой жизнью, а еще – поговорить с Великим наставником».

«С Великим наставником? Я? Это какой-то ритуал?»

«Да. Ритуал Последней трансформы».

«Ритуал Последней трансформы? Но он же мне не полагается! То есть – не полагался».

«Он полагался мне».

Таллури поняла:

«Какже это? Ты отдал его мне?!»

«Да, любимая, – ответил он также просто, как ответила ему она сама по его возвращении из надвременного портала. – А как же иначе? Что еще я мог для тебя сделать?»

«А сейчас что происходит?»

«Я несу тебя на руках, мы поднимаемся на самый верх пирамиды Университета. Там находится зал Последней трансформы и обиталище Великого наставника, Древнего Ящера».

«Я ничего не чувствую, только слышу тебя».

«Твое тело почти безжизненно. Я успел лишь удержать твое сознание на Пороге между мирами».