Бланш приникла к его перископическому устройству. Мы примерились и тоже высмотрели "живность".
— Не вижу.
— Юго-запад, левый сектор, — подсказал Римлянин.
Два тощих пса, с торчащими ушами-лопухами, обнюхивали обломок плиты, точно воткнутый в хорошо измельчённую кучу камней. Раскосые глаза одного внезапно застыли на одной точке — и все мы затаили дыхание: неужто зверь нас заметил? Это почти на расстоянии полмили!
— Здесь был зоопарк? — осведомился майор.
— До него дело не дошло. Из земных животных только кошки и собаки. Собак сейчас очень мало. От оборотней трудно удрать. Кошки умнее. Стараются гулять ближе к узким норам, благо их везде достаточно. А эти — аборигены, они обычно стаями бегают. Если подождать, всех можно увидеть. Мы их лисами зовём.
— Этот нас видит? Смотрит как! — удивился Винсон.
— Нет, скорее, заметил кого-то, кто может стать добычей. Или оборотня.
— Оборотней боятся?
— Наоборот. В стае лисов бывает до двадцати особей. Представьте, что будет с оборотнем, налети на него такая компания. В клочья порвут. До катастрофы горожане их прикормили, лисы бегали по городу наравне с домашними животными, только приручению не поддавались. В местах скопления лисов муниципалитет установил кормушки и следил за численностью, ну, а со всеми этими катаклизмами… Сами понимаете… Раньше они не боялись к человеку подходить, горожане их в парках прикармливали, как на Земле белок и бурундуков… Вылезем? Тут справа местечко хорошее есть: и обзор хороший, и нас никто не заметит.
Местечко оказалось и впрямь отличным — несколько плит, в живописном беспорядке рухнувших друг на друга. Рассредоточившись, словно в узком блиндаже, мы продолжили осмотр местности из-за криво лежащей колонны.
— Почему ты нас сюда привёл, Дирк? — несколько удивлённо спросил Брент. — Здесь же площадь, административный центр. Разве можно увидеть именно здесь кого-то?
— По уверениям историков, эта площадь — грубо говоря, внутренний дворик единого здания. Причём построили здание не персейцы, а та раса, что была перед нами. Дворик представляет собой идеальный круг — полмили в диаметре. Весь ансамбль впихнут в район жилых домов. Наши переселенцы в качестве административного здания заняли только одну секцию. Думали постепенно расширяться, а пока остальные строения передали коммерческим и здравоохранительным структурам. Ну, и здесь, о чём все прекрасно знали, очень много складских помещений.
Лис, глядевший в нашу сторону, сел — уши торчком. Откуда-то впереди, чуть сбоку от нас, вдруг зашевелилась тёмная живая река.
— … десять, двенадцать… Всё, сбился, — сообщил Синклер Мид, пытавшийся сосчитать новоприбывшее зверьё. — Что-то около двадцати особей. Смотрите, они уходят.
— В круговом здании, кроме небольших, но в большом количестве складов, есть ещё одно удобство для тех, кто приходит с жилой стороны, — это узкие коридоры и множество маленьких комнат, где можно переждать налёт теней, — продолжал Дирк. — А поскольку жизнь до чумы здесь била ключом, для оставшихся в живых Колесо — так в разговорах называли это здание — неисчерпаемый Клондайк.
— Ушли, — вздохнула Бланш, неотрывно глядя на точку исчезновения лисов. — Как там наша кошка, интересно, поживает? Бедненькая…
— Кошка? — не понял Дирк. — На катере у вас была кошка?
— Нет, нас встретила здешняя кошка, когда мы спустились с катера, — объяснил обычно сдержанный Леон Дайкс.
— Тихо! Мы что-то видим! — предупредил Ник Имбри, на пару с Барракудой следивший за "воздухом". — Это не тени. Но… Поблёскивает, будто… слюда? Да, скорее, похоже на слюду. Много.
— А, крыланы, — определился Дирк. — В описаниях биологов мы не нашли этого вида животных. Похожи на летучих мышей, но имеют длинный хвост и прозрачны, как слегка мутное стекло. Анатомию можно изучать не вскрывая. В городе появились год назад. Думаем, раньше они селились в необжитых районах. Безобидны, насколько мы поняли по наблюдениям. Основная пища — насекомые. Настоящий размер — чуть больше голубя… Ну, что? Огляделись? Может, попробуем поискать живых? Именно здесь мы видели пару раз, возможно, настоящих людей. Правда, было это достаточно давно. Мы здесь не появлялись года полтора.
— Начнём с биодетектора, — решил Тайгер.
Мы присели в убежище, а лейтенант вышел на Божий свет и начал медленно ходить по небольшому полукругу, стараясь охватить как можно больше Звёздной площади. Сразу переходить на сканер-зрение мы не хотели. Сначала пусть прибор за нас поработает.
Я притулилась возле мягкого бока толстяка Барри. Сообразив, он уступил место у оптики. Крыланов я нашла быстро и залюбовалась странными созданиями. Некоторые лениво планировали в воздушных струях, другие резко ныряли, сумасшедшими росчерками и зигзагами гонялись друг за другом или за мошкой… Наверное, я очень живо позавидовала крыланам — недремлющий зверь во мне сонно поднял голову: "У тебя тоже есть возможность…" Тряхнув головой, я подкорректировала прибор, пытаясь разглядеть, сидят ли крыланы на обнажившейся от взрыва стене. Крыланы сидели, но вместо них заинтересовали странные чёткие линии, беспорядочно перечеркнувшие стену. Подправив объектив, обнаружила такие же линии и на других стенах, иногда уходящие в пространство и пропадающие в нём. Крыланы сидели на них, прыгали по ним, и я решила, что линии — часть инопланетной кладки, вышедшая наружу после погрома "акул".
— Есть! — прямо в ухо выдохнул Тайгер, и я быстро вышла из развалин. Взглянув на данные биодетектора, сразу обнаружила два тепловых пятна, а проследив направление, едва сдержала вздох разочарования: всего лишь оборотни…
Вернувшись, мы более внятно объяснили, кого и как далеко от нас засёк детектор.
Впрочем, самым любознательным и нетерпеливым из команды не пришлось долго ждать, чтобы разглядеть то, что мы с лейтенантом обнаружили. Из-за валуна, бывшего когда-то основанием колонны, выскочил один оборотень, за ним — второй. Оба — в человеческом обличье. Первый худой, в обветшавших, потерявших форму штанах и незастёгнутой рубахе; второй — покрупнее — в халате, едва прикрывшем колени. Я передёрнула плечами: тело-то явно женское, но кто в нём — мужская или женская особь персейца-аборигена? Кажется, мужская. Хотя… Кто его знает.
Первый оборотень присел на корточки и цапнул из-за валуна что-то длинное, извивающееся. Цапающее движение безо всякой паузы продолжилось до ощеренного рта оборотня. И быть бы неизвестной добыче съеденной… Оборотень в халате прыгнул без предупреждения. Если он хотел выдрать жратву из рук добытчика, то просчитался: тот держал добычу железно. В общем, обоим досталось по частичке длинной бедняги. Впрочём, охотнику удалось заполучить часть побольше. Кто-то бы решил, что так и должно быть, но только не "халат". Он запихнул ободранное нечто в рот и накинулся на добытчика, нацелясь на его порцию. Драчка началась явно до победного.
Римлянин перекивнулся с Маккью.
— На счёт "три".
Оба прицелились из луч-пистолетов — с одобрения майора. Но вмешался Барри Оуэн. Недовольно что-то проворчав на сириусском, он положил ладонь на плечо Гилла и пробурчал:
— Оставь свои пыхтелки. Выстрелами всех остальных распугаешь.
— Это не выстрелы, — терпеливо сказал Римлянин. — Шипение лучей на площади мало кто услышит. Так что никого не спугнём.
— Шипения, может, и не услышат, но жареное мясо почуют многие, — высокомерно сказал Барракуда. — Оставь охоту профессионалам. Эй, Имбри!..
