Таков мой взгляд. Куры, яйца, свиноводство и даже самое движение народонаселения, понимаете, должно подлежать моему надзору. Все, что будет сверх сметы,— вон! Я на вас надеюсь, и в знак моего расположения я привез вам мои старые эполеты. Положите их под стекло.

Де Лагероньер (хочет вскочить)

Такая неожиданная милость, ваше высокопревосходительство...

Министр

Сидите, сидите.

Де Лагероньер

Не могу, не могу; слишком великая милость!.. (Хочет выскочить; между ними начинается борьба; Гюгель заграждает их ширмами; из-за ширм слышны голоса.)

Голос  министра

Таки выскочил пострел!

Голос  де  Лагероньера

Обнимая ваше высокопревосходительство, я обнимаю все отечество!

Голос   министра

Тьфу! перестаньте, вы мокры и в отрубях!..

Голос де Лагероньера

Значит, прорвалась наволочка!.. Я прогоню Гюгеля... Позвольте обнять ваше высокопревосходительство!

Слышна борьба.

Голос  Биенинтенсионне (тоже за ширмами)

Извините, господа, что без доклада... Ах, какой срам!.. Да наденьте хоть простыню!..

Гюгель отодвигает ширмы. Те же и   Биенинтенсионне.  Де Лагероньер

в простыне.

Биенинтенсионне

Странное зрелище, странные проступки!

Де Лагероньер

Полковник, я рад видеть вас! Порадуйтесь моему счастью! Министр дал мне слово — я буду его товарищем; вот его эполеты!

Биенинтенсионне

Долг чести повелевает мне, драгоценный друг, воспрепятствовать этому: вы поступили безнравственно, выскочив из ванны; безнравственный человек не может быть назван товарищем!

Де Лагероньер

Что я слышу?.. Вспомните, Полковник, вы у меня крестили детей!..

Биенинтенсионне

Тем паче! Не пожалею ни отца, ни матери для блага службы.

Министр   плодородия (вглядывается в де Лагероньера)

Боже! Что я вижу! Двадцать пять прыщей на лбу! Ты меня надул, ты заговорщик!.. Никогда не будешь моим товарищем,— отдай назад эполеты!.. Полковник, я беру свое честное благородное слово назад,— я буду иметь другого товарища:

Биенинтенсионне

Не беспокойтесь. Вам более товарищ не нужен. Вы более не будете министром. По долгу чести я предъявил ваше стихотворение: «Народов идеал, свобода золотая!»

Министр

Что я слышу?

Гюгель (подходит к полковнику)

Итак, теперь товарищем буду я? У кого я буду соглядатаем?

Биенинтенсионне (торжественно и строго)

Когда нет министра, нет и товарища! Ты, злонамеренный, подлежишь уничтожению за то, что подмешал едкие вещества в ванну своего благодетеля... Все вы вольнодумцы, всех вас следует вписать, но — это не мешает нам оставаться в коротких дружеских отношениях. Друзья мои! позвольте утереть слезу сострадания и расцеловать вас! (Утирает слезу сострадания и подходит поочередно к каждому с распростертыми объятиями.) Теперь прощайте! Еду в министерство подозрения,— там впишу Пино за продажу едких веществ. А потом — подарю в своем лице нашему любезному отечеству кандидата в министры — и здоровья и плодородия. (Уходит.)

Немая картина.

Занавес  опускается

Примечания:

[1] И таким образом, одним ударом я убью двух зайцев (франц.),

[2] Нужно заставить себя попросить хорошенько (франц.),

[3] То, что отсрочено,— не потеряно (франц.).

[4] Для этого актеру не следует в самом деле раздеваться и садиться в воду; оно было бы на сцене неприлично. Он может, сев в сухую ванну, накрыть оную простыней, из-под коей выставить только мокрую голову и шею без галстуха и голую руку. В ногах должно поместить в ванне ведра, в кои и вливать воду, будто в ванну. Так представляли мои дети на домашнем моем театре, и вышло очень хорошо. Примечание Козьмы Пруткова.

Источники: 1) Личные сведения. 2) Сочинения Козьмы Пруткова. 3) «Некролог Козьмы Петровича Пруткова» в журн. «Современник», 1863 г., кн. IV, за подписью К. И. Шерстобитова. 4) «Корреспонденция» г. Алексея Жемчужникова, в газ. «С.-Петербургские ведомости» 1874 г., № 37, по поводу изданной г. Гербелем «Христоматии для всех». 5) Статьи: «Защита памяти Козьмы Пруткова», в газ. «Новое время» 1877 г., № 892, и 1881 г., № 2026, за подписью «Непременный член Козьмы Пруткова». 6) Письмо к редактору журнала «Век» от г. Владимира Жемчужникова, в газетах: «Голос» 1883 г., № 40, и «Новое время», 1883 г., № 2496. 7) Статья: «Происхождение псевдонима Козьмы Пруткова» г. А. Жемчужникова, помещенная в «Новостях», 1883 г., № 20.

Козьма Петрович Прутков провел всю свою жизнь, кроме годов детства и раннего отрочества, в государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому. Он родился 11 апреля 1803 г.; скончался 13 января 1863 г.

В «Некрологе» и в других статьях о нем было обращено внимание на следующие два факта: во-первых, что он помечал все свои печатные прозаические статьи 11-м числом апреля или иного месяца: и во-вторых, что он писал свое имя: Козьма, а не Кузьма. Оба эти факта верны; но первый из них истолковывался ошибочно. Полагали, будто он, помечая свои произведения 11-м числом, желал ознаменовать каждый раз день своего рождения; на самом же деле он ознаменовывал такою пометою не день рождения, а свое замечательное сновидение, вероятно только случайно совпавшее с днем его рождения и имевшее влияние на всю его жизнь. Содержание этого сновидения рассказано далее, со слов самого Козьмы Пруткова. Что же касается способа писания им своего имени, то в действительности он писался даже не «Козьма», но Косьма, как знаменитые его соименники: Косьма и Дамиан,  Косьма Минин,  Косьма Медичи и немногие подобные.

В 1820 г. он вступил в военную службу, только для мундира, и пробыл в этой службе всего два года с небольшим, в гусарах. В это время и привиделся ему вышеупомянутый сон. Именно: в ночь с 10 на 11 апреля 1823 г., возвратясь поздно домой с товарищеской попойки и едва прилегши на койку, он увидел перед собой голого бригадного генерала, в эполетах, который, подняв его с койки за руку и не дав ему одеться, повлек его молча по каким-то длинным и темным коридорам, на вершину высокой и остроконечной горы, и там стал вынимать перед ним из древнего склепа разные драгоценные материи, показывая их ему одну за другою и даже прикидывая некоторые из них к его продрогшему телу. Прутков ожидал с недоумением и страхом развязки этого непонятного события; но вдруг от прикосновения к нему самой дорогой из этих материй он ощутил во всем теле сильный электрический удар, от которого проснулся весь в испарине. Неизвестно, какое значение придавал Козьма Петрович Прутков этому видению. Но, часто рассказывая о нем впоследствии, он всегда приходил в большое волнение и заканчивал свой рассказ громким возгласом: «В то же утро, едва проснувшись, я решил оставить полк и подал в отставку; а когда вышла отставка, я тотчас определился на службу по министерству финансов, в Пробирную Палатку, где и останусь навсегда!» — Действительно, вступив в Пробирную Палатку в 1823 г., он оставался в ней до смерти, т. е. до 13 января 1863 года. Начальство отличало и награждало его. Здесь, в этой Палатке, он удостоился получить все гражданские чины, до действительного статского советника включительно, и наивысшую должность: директора Пробирной Палатки; а потом— и орден св. Станислава 1-й степени, который всегда прельщал его, как это видно из басни  «Звезда   и  брюхо».