— Входи, Игорь! Рад тебя видеть!

Горанин и Мазини дружили почти с самого начала работы советского журналиста в стране. Познакомившись на каком-то приеме, они почувствовали уважение друг к другу и со временем стали встречаться всё чаще, обмениваясь информацией и «обкатывая» различные идеи. Кроме того, они нередко ездили на рыбалку, а летом Франческо обучал Игоря виндсерфингу. Последнее увлечение доставляло им немало удовольствия и веселых минут — особенно когда Горанин, не справившись с доской под парусом, лихо прыгающей по волнам, летел в воду.

Мазини, проводив поздних гостей в комнату, зажег в ней люстру и только тут обратил внимание на измотанный вид своего друга.

— Игорь, что случилось? — озабоченно спросил Мазини. Горанин, устало откинулся в кресле.

— Погоди… Можно уложить спать мальчика?

— В комнате для гостей есть диван, — озадаченно ответил Франческо.

Игорь помог Адриано раздеться, заботливо накрыл пледом.

Вернувшись в гостиную, Игорь взял протянутый ему Мазини бокал виски. Отпил, опустился в кресло и, проведя ладонью по лицу, сказал:

— Ну, слушай…

Пока Горанин рассказывал, Мазини сидел молча, щуря глаза от дыма сигареты, зажатой в уголке рта, и время от времени подливая в чашки крепчайший кофе. Когда ночной гость закончил свое повествование, хозяин встал и, привычно расхаживая по мягкому ковру, принялся рассуждать вслух:

— Насколько я понимаю, связаться с посольством нам не удастся. Телефоны, конечно, они не могут отключить надолго, побоятся скандала, линии — я уверен — теперь действуют, но зато и «охотники» успели приготовиться. Сейчас стоит нам только снять трубку и позвонить твоим, как тут же станет известен номер этого телефона, — Франческо кивнул в сторону плоского аппарата, лежащего на журнальном столике под кипой газет. — А разговор прервется, как в том случае, когда ты пытался дозвониться Климову.

— Что же делать? — воскликнул Игорь. — Ведь мы не можем сидеть сложа руки! Тем более что рано или поздно они расширят круг поиска и выйдут на тебя.

— Это уж точно, — согласился Мазини. — И «вычислят» они меня намного раньше, чем нам хотелось бы. Ведь судя по тому, что под их контролем оказалась телефонная связь, мы столкнулись со спецслужбами.

— Откровенно говоря, я с самого начала думал, что здесь не обошлось без ЦРУ, — откинулся на спинку кресла Горанин.

— Возможно, — хозяин продолжал ходить по комнате. — Впрочем, в этом деле замешаны и местные агенты. Я имею в виду не только тех, кто наверняка внедрен к террористам, но и тех, которые находятся на важных постах в различных государственных учреждениях — в том же полицейском управлении, например, разведке… Ведь иначе невозможно в кратчайший срок взять под контроль телефонную связь с посольством и другими объектами.

— Черт возьми! — Игорь вскочил с кресла. — Глупейшая ситуация. Вместо того чтобы вызвать полицию, которая должна нас защитить от террористов, мы должны от неё скрываться. Бред какой-то!

Мазини покачал головой.

— Это тебе с непривычки так кажется. На самом деле подобная ситуация — реальная жизнь. Большинство полицейских, конечно, честные люди, но и продажных, к сожалению, немало. Так что угадать, откуда ждать удара, трудно.

Горанин засунул руки в карманы брюк и сжал их в кулаки. Ему, как человеку, привыкшему к уважению окружающих, обладающему естественным чувством собственного достоинства, было унизительно всё время убегать, маскироваться, прятаться. Кроме этого, Игорь привык к честному, открытому выяснению отношений и в спорте, и в работе, и в личных делах и сейчас страдал от своих вынужденных увиливаний от прямого столкновения с врагами. А они уже перестали быть для него какими-то неопределенными носителями такого зла, как терроризм. Они превратились во вполне конкретных, личных врагов, стремящихся отнять жизнь у него и у мальчика, к которому он успел привязаться. Поэтому, когда Мазини, прекратив курсировать из угла в угол, уселся в кресло и предложил обдумать возникшую у него идею, Игорь с готовностью согласился.

Через пятнадцать минут обсуждение было закончено. Главной его идеей было попытаться использовать беглецов в качестве приманки, чтобы завлечь преследователей в ловушку. Понятно, что эта роль была отнюдь не безопасной, но Игоря в ней привлекала возможность рассчитаться с убийцами и — главное — вывести их на чистую воду.

Одобрив план в целом, Горанин теперь хотел уточнить ряд деталей.

— А что представляет из себя этот человек с центральной телефонной станции, которого ты собираешься подключить? — спросил он.

— Надежный парень.

— А редактор «Вечерки»? — продолжал допытываться Горанин. — Ты уверен, что не ошибаешься в его связях?

Мазини усмехнулся:

— Моя интуиция, помноженная на мою информацию, подсказывает, что нет. Впрочем, убедиться в этом точно мы сможем, лишь забросив удочку и проследив, как оповещают друг друга хищники о появившейся добыче.

— Ну что ж, — глубоко вздохнул Игорь. — Я готов выступить в роли живца.

Редактор «Вечерних новостей» Антонио Рицо провел вечер с любовницей и ночью спал, как убитый.

Телефонный звонок наконец прорвался сквозь пелену сна, но ничего, кроме раздражения, у Рицо не вызвал. Он упорно лежал на боку с закрытыми глазами, не желая снимать трубку, в надежде, что это сделает жена и пошлет звонившего чуть свет наглеца подальше. Потом он вспомнил, что жены рядом нет — почувствовав исходивший от него запах духов, она устроила очередной скандал и перебралась спать в гостиную.

Выругавшись, Рицо всё ещё с закрытыми глазами протянул руку к тумбочке и, найдя трубку, поднес ее к уху.

— Слушаю, — произнес он хриплым голосом.

— Привет, Антонио, — в трубке раздался бодрый баритон, прямо как из ролика, рекламирующего апельсиновый сок.

— Кто это? — с раздражением прохрипел Рицо.

— Не узнаешь своего старого автора? Сколько же ты выпил накануне, а, шеф?

— О, боже! Это ты, Франческо? — Рицо наконец узнал Мазини. — Ты что, с ума сошел? Который час?

— Пять утра.

— Ты свихнулся! Какого черта ты звонишь в такую рань?

— У меня есть для тебя «бомба».

— Что? Какая «бомба»? — Рицо сел, облокотившись на подушку.

— Дело касается Чезаро Росси.

— У тебя есть что-то новенькое? — насторожился редактор.

— Террористами был похищен внук Росси. Угрожая расправой с мальчиком, они заставили Чезаро подписать сфабрикованные документы.

— А кто это может подтвердить? — Сна у Рицо не осталось ни в одном глазу.

— Свидетель есть, — ответил Мазини. — Один русский журналист, его фамилия — Горанин. Ты его, по-моему, знаешь.

— Да, мы встречались пару раз. А как он оказался втянутым в эту историю?

— О, чисто случайно. Он обедал с Росси, его «за компанию» похитили. Но ему удалось бежать вместе с мальчишкой. Их преследовали, чуть не убили. Теперь они у меня.

— У тебя? А почему он не обратился в посольство?

— Он пытался это сделать, но около здания заметил каких-то подозрительных типов. Дозвониться же туда невозможно — телефоны оказались под контролем.

— Послушай, ты должен немедленно привезти их ко мне, — безапелляционно заявил Рицо.

— Нет, Антонио. Мы поступим иначе. Ты соберешь несколько журналистов и привезешь их к нам на пресс-конференцию.

— Да, но где мы вас найдем?

— Помнишь репортаж, за который четыре года назад ты выставил мне дюжину шампанского в придачу к гонорару?

— Да, конечно.

— Так вот, мы будем у одного из его героев, к которому приезжали потом на пиццу. Надеюсь, не забыл?

— Нет, я помню.

— Тогда до встречи!

Рицо положил телефонную трубку и задумался. Значит, они будут на водяной мельнице у Ричене… Ему вспомнилась давняя поездка в этот уютный сельский уголок, где царили тишь и благодать. Так по крайней мере казалось. И он с трудом тогда мог себе представить, что всего за месяц до этого здесь пролилась кровь — местные крестьяне, объединившиеся под предводительством Ричене, выступили против поборов мафиози.