Три часа ушло на подготовку маршрутов и отправку их через офицеров связи в части. Между 10–11 часами соединения дивизии наконец-то выступили. Витт разделил свои силы на две боевые группы, основой которых послужили танково-гренадерские полки дивизии. 25-й полк СС был усилен II батальоном танкового полка (при нем же находился командир танкового полка Макс Вюнше[61]) и III артиллерийским дивизионом. Кроме этого, в качестве усиления группа получила несколько счетверенных 20-мм зенитных пушек «Флак-38», что резко усилило ее огневую мощь. Эта группа выступила около 10:00.26-й полк СС, усиленный I батальоном танкового полка, двумя артиллерийскими дивизионами и саперным батальоном, выступил около 11:00. Дивизионный штаб располагался к востоку от Тийи-сюр-Авр, с ним была установлена радиосвязь. Позднее командный пункт был перенесен в Лизье.
Тем временем 21 — я танковая дивизия, подчиненная LXXXIV армейскому корпусу, готовилась к контратаке у Перира против высаживающихся войск союзников. В штабе группы армий «Б» здраво решили, что атаку на плацдарм нужно усилить. Поэтому Фрицу Витгу был отправлен новый приказ — сосредоточить дивизию не в Лизье, а западнее Кана, с задачей оказать поддержку LXXXIV корпусу (в оперативное подчинение которому она переходила) при контратаке на плацдарм противника. 25-й полк СС должен был атаковать район к западу от рубежа Карлике — Верзон — Лувиньи. Этот приказ пришел приблизительно в 15 часов. В журнале боевых действий 7-й армии в 15:00 была сделана следующая запись:«12-я танковая дивизия СС и учебная танковая дивизия переданы в распоряжение командования 7-й армии для использования в секторе, занимаемом 716-й пехотной дивизией. Командование армии отдало следующие приказы через командование западной группировки войск:
1) 12-я танковая дивизия СС должна немедленно занять позиции к северу о линии Алансон (исключая его) — Курруж (включая) — Флер (исключая), на участках по обеим сторонам Эвреси, и переходит в подчинение 84-го корпуса. Ее задача— встать к западу от 21-й танковой дивизии, разбить и отбросить назад в море противника, который продвинулся к западу от реки Орн»[62]. Констатируем, что долго, очень долго, разбирались высокие немецкие армейские начальники в обстановке.
Однако полки дивизии были уже на марше, догнать их было непросто. Новый приказ дошел до усиленного 25-го гренадерского полка СС только около 16 часов, в это время полк уже был в районе западнее Лизье, в 70 километрах от определенной ему позиции. Остальные соединения 12-й танковой дивизии С С также получили приказ в разное время. Курту Мейеру предписывалось атаковать район к западу от рубежа Карпике — Верзон — Лувиньи. Вильгельм Монке должен был сосредоточить свои силы в районе Сен-Мове — Кристо — Фонтени-ле-Песнель — Шо. Саперный батальон должен был атаковать в районе Эске, а 12-й разведывательный батальон — в Тийи-сюр-Сель. Части поддержки должны были располагаться восточнее реки Орн, в районе Форе-де-Гримбос и Форе-де-Кюиби; на запад им предполагалось двигаться лишь с наступлением темноты. Штаб дивизии перебазировали на северную окраину Форе-де-Гримбос.
Курт Мейер патетически описал этот момент: «Время настало! Солдаты сели в свои машины. Связные на мотоциклах с ревом помчались вниз по улицам; взревели двигатели боевых машин. Как часто мы переживали такие моменты старта!
В Польше, Центральной Европе, на Балканах, в России, а теперь снова в Центральной Европе. Мы, старые солдаты, с озабоченностью смотрели в будущее. Мы знали, что нам предстояло. И напротив, наши чудесные юные солдаты глядели на нас смеющимися глазами. Они не испытывали страха. Они были уверены в нас, они верили в свои силы и волю к победе»[63].
Сначала погода благоприятствовала немцам — небо было затянуто облаками. После долгого стояния на месте начался марш танкового полка к фронту — по пыльным дорогам, под защитой плохой погоды. Затем ситуация изменилась — к 18:00 небо очистилось от облаков и вышло солнце. Вместе с солнцем появились и штурмовики союзников, атаковавшие немецкие колонны. При этом англо-американские летчики били и по гражданским целям; так, Курт Мейер вспоминал, как на дороге Кан — Фалез эсэсовцы натолкнулись на расстрелянный с воздуха автобус с французскими гражданскими жителями: «Изувеченные тела людей свешивались из разбитых окон, перегораживая выход оставшимся внутри. Какой ужас! Почему гражданские в огне? Но мы не могли позволить себе скомкать график движения! Нам нельзя было останавливаться!.. Нас безжалостно преследовали, но мы не могли позволить себе уйти в укрытие. Марш должен был продолжаться![64]» Особенно сильно от атак с воздуха досталось I батальону 25-го полка СС. Атаки союзной авиации привели к первым потерям. Гельмут Пок вспоминал: «Количество разрушенных транспортных средств увеличивалось; сгорая, они становились типичного ржаво-красного цвета»[65]. Последний взвод 15-й роты 25-го полка СС был расстрелян союзными самолетам в теснине, где не было возможности найти хоть какое-то укрытие. «Со страшным грохотом взорвались боеприпасы в автомобиле- амфибии, от взрыва огонь взметнулся высоко в небо, а машину разорвало на части. Но через пару минут обломки были уже отодвинуты в сторону — останавливаться нельзя, мы должны были продолжать движение!»[66]Воздушные налеты всячески тормозили движение войск. Лучше всего об этом выразился начальник штаба I танкового корпуса СС Фриц Кремер: «Мы шли по дороге мимо различного рода горящих машин. Мы не видели действительной защиты от вражеских самолетов- истребителей ни в виде наших зенитных батарей, ни наших истребителей в воздухе. Воздушные атаки действовали подавляюще на наших водителей. Немецкие солдаты не были подготовлены к такого рода атакам, и наше движение растянулось на несколько дней»[67].
Если такие ощущения были в отборных эсэсовских частях, то что уж говорить об обычных армейских.
За первый день вторжения, так и не вступив в бой, дивизия СС «Гитлерюгенд» от атак с воздуха потеряла 22 человек убитыми, 40 ранеными и одного пропавшим без вести[68]. Даже командиру дивизии Фрицу Витгу во время поездки на фронт пришлось несколько раз оставлять свою машину и укрываться в придорожных канавах от атак авиации.
Подавляющее превосходство союзников в воздухе стало важнейшим фактором успеха союзного десанта. Командир I танкового корпуса СС Зепп Дитрих планировал контратаку на рассвете 7 июня силами дивизии СС «Гитлерюгенд» и 21 — й танковой. Однако происходящие события заставили его откорректировать свои планы. К югу от Фалеза Дитрих и Кремер встретились с Фрицем Витгом. Он доложил, что основная часть его дивизии задержана атаками с воздуха, а движение осуществляет лишь усиленный 25-й полк СС. Для остальных частей дивизии спешно планировались новые маршруты, с учетом избегания магистральных дорог и максимального использования ночи.
К наступлению темноты 15-я рота 25-го полка СС пересекла дорогу Кан — Виллер-Бокаж. Вскоре прибыл I батальон Ганса Вальдмюллера, и Курт Мейер смог подвести некоторые предварительные итоги. Как оказалось, воздушные налеты не привели к значительным потерям, однако психологическое воздействие их на войска было все же велико.
Однако в целом боевые порядки 12-й дивизии СС были очень растянуты, многие части, в частности 26-й полк, еще находились на марше между Ливаро и Каном в 30 километрах от реки Орн. Из-за воздействия союзной авиации против дорог трудно было сказать, когда они смогут подойти. У переправ через Орн застряли в ожидании бензозаправщиков «Пантеры» I танкового батальона. Авианалеты, а также удары мощной корабельной артиллерии, посылавшей снаряды на многие километры от берега, были досадной новостью как для ветеранов Восточного фронта, так и для необстрелянных новичков. Все же после короткого ступора солдаты смогли приспособиться к действительности. Если первые бомбы и снаряды приводили юных гренадеров в замешательство, то вскоре они уже нашли в себе силы открыть огонь из стрелкового оружия по низколетящим самолетам. Хорошо показали себя водители танков и бронемашин, сумевшие рассыпать колонну при воздушной атаке, благодаря чему потери были сведены к минимуму.
