И кроме того, палач проглотил язык и теперь был не в силах даже промычать.
Какой-то другой режиссер, маститый и властный, взял своей каменной и несуетной десницей любимое детище палача — его авторский спектакль, его блестящую постановку, а его самого, такого талантливого злодея, высосал, как муху, и уже только одну влажную шкурку швырнул на сцену для мучительной роли старика Полония, которому истеричный правдоискатель непременно воткнет ржавые ножницы в брюхо или, на худой конец, в задницу!
— Какой спектакль? — насторожилась майорша, глядя на полковника.
— Этот самый, с похищением твоего сына!
— Что ты говоришь?! Разве не ты его похитил? — глаза Елены Максимовны хищно сверкнули.
— Я. Но придумала это ты. Ведь ты специально спровоцировала это похищение, верно?
— Похищение собственного сына?! Ты в своем уме?
— Именно своего! В этом вся соль твоей комбинации. Ведь тогда тебя никто ни в чем не заподозрит! А для того, чтобы похищение закончилось в твою пользу, чтобы сына тебе вернули, ты проинструктировала своего человека. Ведь Пахомыч-то твой, верно?
Зло глядя на полковника Елена Максимовна молчала. Только крылья тонкого хищного носа слегка подрагивали.
— Твой, я знаю… Думаю, что он вместе с Валентином — а я знаю, что ты последние полтора месяца крутишь голову нашему пылкому лейтенанту! — должен был «спасти» твоего Андрея: вырвать его из «грязных лап» похитителей, которые этим поступком обнажали свою «злодейскую сущность» и тем самым обнаруживали себя с головой. Ведь налево-то «уходила» именно их информация! И я, как их патрон, то есть «предводитель шайки», — полковник криво усмехнулся, — должен был с тобой торговаться. Только ждала ты от меня не визита, а телефонного звонка оттуда, из Васкелова. Но вот оказалось, что лейтенант вышел из игры — я еще не знаю почему! — а твой Пахом немного подкорректировал курс. Его можно понять: когда все вокруг делают деньги, трудно удержаться и не стянуть что-нибудь подороже…
— Подонок, — сквозь зубы сказала Елена Максимовна и полковник не понял к кому именно относится этот «лестный» эпитет.
— Я знаю, ты хотела спровоцировать меня на похищение, чтобы все потом свалить на меня. Все — это утечка информации. Но как спровоцировать? Да через любителя живописи и антиквариата мистера Гордона. Думаю, с твоей подачи он намекнул мне на похищение ребенка. Знаешь, тут я тебя не сразу заподозрил. Слишком уж дикое, я бы сказал, идиотское предложение… С какой радости я, полковник, должен пойти на это как какой-то бандит с большой дороги?! Мне казалось, что это предложение действительно исходит от Гордона. Гордон-то, между нами, человек авантюрный и даже криминальный. Его ведь Интерпол разыскивает… И я подыграл ему, согласился… Я же тебе уже говорил: ты не умеешь играть, ходы вперед не просчитываешь и зеваешь фигуры. Вот и Пахома ты прозевала… Ну так вот, потом, когда тебе в гнездышко позвонил Пахомыч, я понял, что идиотская идея похищения ребенка все же твоя.
— Что ты говоришь, что ты несешь! — Елена Максимовна, не отрываясь, смотрела на полковника, увлеченно излагавшего свое открытие.
— Ведь и трюк с иконой и микропленкой — тоже твоих рук дело, верно? Но почему ты так самоуверенна? Скажи на милость, какому оперативнику, не говоря уже о более серьезных работниках, придет в голову такая банальная подставка? Эх, Лена, Лена, несмотря на твои серьезные погоны, ты — самый несерьезный в нашем деле романтик. Это же курам на смех — микропленка в шпонке старинной иконы! Какой-то студенческий капустник, чистая поэзия, которая должна быть немножко глуповатой… Небось до сих пор «Анжеликой» и «Королевой Марго» зачитываешься? Скажи мне наконец, почему ты хотела сделать из меня «крота»?
— А разве это не ты? — поджав губы, ядовито улыбнулась майорша.
— Это ты, Леночка!
— Я?!
— Ну-ну, не надо кривляться, майор. Это ты еще год назад узнала «ключ» к шифрам защитной системы в наших компьютерах. Об этом я еще скажу позже. Это ты «сливала» в течение всего года информацию с наших секретных дисков, определив шифр каждого компьютера. Только свой не трогала и думала, что подозревать можно любого, только не тебя… Но аналитики из центра взялись и за тебя. И тут ты испугалась. Действительно подозрительно, почему это у всех утечка секретов, а ты одна, понимаешь, чиста — ни пятнышка. Да, здесь ты дала маху!
— Продолжай, мне даже интересно, — Елена Максимовна уже спокойно улыбалась. Странно, но она, кажется, совсем забыла о том, что в багажнике черной «Волги» томился ее сын.
— Никак не могу понять: зачем ты пошла на этот трюк? Думаю, только потому, что вдруг сильно испугалась разоблачения. Да и времени придумать что-нибудь стоящее у тебя, пожалуй, не было. Ты засуетилась и пошла на этот вариант с похищением… Именно у тебя дома я понял, что это так. Вот ведь ты даже собиралась меня застрелить там, чтобы спрятать концы в воду. Ведь так? Так! А Пахом спас меня! Предал тебя и тем самым помог мне… Да, и еще. Это ты послала своего человека в Комарово убить Хромова!
— Значит, и Хромова я убила?
— Не ты, конечно, а твой человек. Думаю, это был Пахомов. Ведь Валера перед своей поездкой заезжал в Управление к ребятам и говорил, куда едет. Да и я потом позвонил им, сообщал, что Хромов нашел что-то интересное в Комарове, связанное с «кротом». Когда тебе это стало известно, ты послала в Комарово Пахома.
— А у тебя богатая фантазия, Вадик!
— Нет, Лена, это не фантазии, а изложение, причем близкое к тексту оригинала. Я лишь воссоздал тогдашнюю ситуацию и постарался быть логичным. Так вот, твой человек — а я уверен, что это был именно Пахомов, — вызнал что-то у Валеры перед тем, как его грохнуть. И это что-то касалось одной тайны — тайны «золотого ключика»: ключа к шифрам защитной системы.
— Ну уж тут, полковник, пошла какая-то галиматья. Не думаю, что тебе поверят люди из центра. Смотри, Вадик, не загреми на Пряжку с таким видением ситуации! — Елена Максимовна даже удовлетворенно хохотнула.
— Ты, может, и выглядела бы теперь правдоподобно, а я сильно смахивал бы на пациента клиники Скворцова-Степанова, если бы не один штришок, деталька в общей картине. Ведь это именно ты год назад выпытала в Москве этот «ключ» у господина Паукова, разработчика нашей защитной системы! Об этом мне только что сообщил Сивцов. Что он сказал? Сказал, что у Паукова тогда был один человек из Питера, а именно женщина, как две капли воды похожая на тебя! Эта женщина — ты, Лена! Что, попал в точку? Ну-ну, не ухмыляйся, рано пока! Так вот, теперь, почувствовав, что и эта твоя маленькая тайна раскрыта, ты послала своего человека в Москву к Паукову… Но программиста спас Сивцов! Ну вот ты и не возражаешь, потому что свидетель остался в живых. Думаю, он с удовольствием укажет на тебя пальцем, так сказать, при личной встрече…
— Захватывающий сюжет, — устало выдавила из себя Елена Максимовна и не смогла заставить себя улыбнуться.
— Да, остаются еще мои люди, мои преданные солдаты… Оставались… Судя по всему, их уже нет в живых. Я правильно рассуждаю, Лена? Ведь и это входило в твои планы: показать, что в Управлении действовала целая группа завербованных агентов, целая шпионская сеть… Но чтобы они не могли оправдаться потом, их следовало… Правильно?
— И тебе совсем не жалко своих людей? — спросила бледная, измученная Елена Максимовна, с трудом растягивая свои дрожащие губы в насмешливую, но на самом деле жалкую и беззащитную улыбку. Они стояли на берегу Мойки, прислонясь к черным чугунным перилам и смотрели на оранжевые и белые заводские дымы.
— Жалко, очень жалко. Но теперь мне важнее другое. Теперь, — Вадим Анатольевич тяжело положил свои широкие ладони на плечи Елене Максимовне и заглянул ей в глаза, — важно вывести тебя из-под удара. Это первое… и самое главное.
— А что второе? — Елена Максимовна, в который раз за сегодняшний день, с искренним удивлением взглянула на полковника.
— Второе? Ты должна помочь мне выйти на «крота».
