– Умных тоже едят. Всех едят. Тебе положить? Я уже пожарила. Умный или не умный – все равно съедят. На этой планете всех едят.

– А нас?

– И нас едят. Вот только на сливочном масле мы вкуснее. Едят-то по-разному. Например, съедят твой мозг. Мозговую оболочку. – Женщина рассмеялась. – Какой ты еще маленький. Пошутила я. Поел? Вот и хорошо. Иди одевайся, скоро же Женя придет.

Он открыл дверь и оказался в отсеке.

Было очень жарко. Господи, где же воздухоохладители? Он полез проверять воздухоохладители. Он полез в выгородку а она вдруг заходила ходуном, трубы пришли в движение.

– Ты где? Господи, невозможно ничего поручить этому мальчишке. Вечно он заблудится.

Он повернулся с трудом и оказался в шкафу. Там было тесно и пыльно.

– Ну что? Выбрал себе кофточку?

– Кофточку?

– А зачем ты полез в этот шкаф? Господи, что за ребенок! Встанет и стоит! Окликнешь, и словно на другой планете!

– Какой сейчас год?

– Год? Тысяча девятьсот сороковой, конечно! Что удумал! Какой теперь год!

– Я сказал «сейчас».

– Что?

– Я сказал не «теперь», а «сейчас». Какой сейчас год?

– А какая разница? Господи, все время что-то придумывает.

– Между «теперь» и «сейчас» есть разница.

– В чем?

– «Сейчас» после произнесения всегда оказывается в прошлом, «теперь» – это то, что перед тобой, оно в будущем.

– Ну, в прошлом мы, в прошлом!

– В прошлом. Я так и думал.

– Я заверну вам бутерброды. А то пока доедете, проголодаетесь. Найди корзинку. Она в чулане.

Он вошел в чулан и немедленно оказался на ходовом мостике. Это был сейнер или траулер.

– Видимость ноль!

– Что?

– Видимость, говорю, ноль!

– И как только мы выйдем в море?!

– А хрен его знает!

Шторм разыгрался нешуточный, им приходилось орать друг другу, иначе ничего не было слышно из-за рева моря.

– Почему не дают «добро» на выход?

– Что?

– «Добро», говорю, почему не дают?

– Лодка должна войти!

– Лодка?

– Да!

– Так как же она войдет по такой погоде?

– Так и войдет!

– Да нет же ее пока, может, проскочим?

– Где тут проскочишь? По ушам надают!

– А мы под шумок! Вишь, как расходилось-то, чистый ураган! Не выбросило бы на скалы!

– Потому и уходим!

– Чего?

– Уходим, говорю, поэтому!

– Понятное дело! Мы уходим, а лодка заходит! А может, и она где-то схоронится?

– Может! Пошли вроде?

– Пошли!

Он стоял и слушал эти разговоры на мостике.

– Яшка! – обращались к нему – А ты-то чего здесь? Марш в машину!

Когда он выбирался с мостика, и произошел удар. Он вылетел за борт и погрузился в воду. Чья-то рука нашарила его в воде и выудила на свет.

– Ну что, нашел?

– Что?

– Нашел корзинку?

– Корзинку?

– Господи, тебя только за смертью посылать!

Она сама нашла корзинку и положила в нее бутерброды.

– На. И ешьте аккуратно. Молоком запивайте.

– Женя! – Дима очнулся в полной темноте. – Женя!

Свет немедленно включился.

– А? Что? Фу ты, только задремал. – Женя, кряхтя, уселся рядом с Димой. – Ну как ты?

– Я тебя разбудил?

– Разбудил. Ничего. Я тут тоже задремал. Надоело смотреть, как ты сопишь, ну я и вырубил свет и сам сомлел. Давно так не спал. Ну, что там? Рассказывай.

– Там?

– Ну конечно!

– Там речь шла о нас с тобой.

– Вот и я появился в твоих снах!

– Но мы были детьми.

– Детьми. Это хорошо. Дети у тебя уже появлялись, как мне кажется.

– Были дети.

– Не напомнишь, что там с ними происходило? Дети – это может быть важно.

– Они играли в кораблики.

– В кораблики. А теперь они во что играли?

– Это мы с тобой были, и мы собирались на дачу.

– И что?

– Понимаешь, меня вроде как мать собирала. Она меня кормила.

– Чем?

– Макаронами. С поджаристой корочкой.

– И потом?

– И потом я пошел за кофточкой, открыл шкаф и…

– И?

– И оказался в отсеке. Там было тесно. И жарко. Воздухоохладители не работали.

– А может быть, в отсеке был пожар?

– Пожара не было.

– Хорошо. И что потом?

– Потом я спросил про год.

– Про какой год?

– Про то, какой сегодня год.

– У той женщины?

– У той женщины.

– Которая была твоей матерью?

– Да.

– Тебе что, не о чем было спрашивать?

– Но это же сон, Женя.

– Хорошо. Что было потом?

– Потом я пошел в чулан и…

– И опять оказался на подводной лодке.

– Нет. Это был ходовой мостик надводного корабля.

– И что там происходило?

– Они должны были в море выйти, но их не выпускали, а потом выпустили. Они лодку пропускали. Она в базу шла.

– И что потом произошло?

– Не знаю. Я почему-то в воде оказался, и меня из нее мать достала.

– Почему ты оказался в воде?

– Я не помню!

– Как только что-то важное, так ты это не помнишь. Вспомни.

– Что ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты вспомнил!

– Все только этого от меня и хотят.

– Ну хорошо! Хорошо. Спокойно посиди и вспомни. Ты был на ходовом мостике. Так?

– Так.

– О чем там говорили?

– Об урагане.

– О каком урагане?

– Надвигался ураган.

– И что?

– Все корабли должны были покинуть…

– Покинуть. Хорошо, покинули. А лодка должна была войти?

– Да.

– Ну а ее что, ураган не касается? Если все покидают базу, то все это делается только потому, что ураган имеет обыкновение выбрасывать корабли на берег. В море безопасней во время урагана. Хотя черт его знает, где безопасней. Хорошо, отвлеклись. Поговорили об урагане. И как ты оказался в воде?

– Я не знаю. Меня послали в машинное отделение. И я ушел с мостика.

– Что произошло, когда ты ушел с мостика?

– Я не успел сообразить. Меня ударило, и я оказался в воде.

– Волна, что ли?

– Волна…

– Нет зацепки. Опять все вокруг да около.

– А может…

– Что «может»? Лодка есть, потом появляется надводный корабль, потом ураган, и ты в воде. Ну и кого ты должен спасти и от чего? Тебя самого из воды за шкирку достали, и сделала это женщина, не очень, как я понимаю, похожая на твою мать. Так?

– Так.

– Вот видишь. Все вокруг да около. Осталось трое суток, и все, что мы знаем, так это то, что с лодкой нашей что-то произойдет и ты кого-то спасешь. Должен, по крайней мере. Но тут все время тебя, похоже, спасают. Вот и все видения.

– И что теперь?

– Не знаю, спи. Таблетку дать?

Через минуту Дима опять спал.

– Через трое суток, – пробормотал Женя, на него глядя. – Через трое суток придем в базу. Может, командир и прав, что отправляет его в сон. Может быть. Черт бы это все побрал! Если ничего не случится и я Диму в госпиталь свезу, то сразу после этого напьюсь. Хорошо бы.

– Осторожно!

Его вела за собой девушка в белом халате медсестры. Они шли по каким-то жутким развалинам.

– Тут нельзя ни к чему прикасаться.

– А что будет, если я коснусь?

– Вы нарушите правила.

– И к чему это приведет?

– К несовпадению.

Девушка вела его какой-то тропой. Она ловко огибала все препятствия.

– Ничего нельзя трогать.

По сторонам стояли чаны, в них кипела грязь.

– Это не грязь, – угадала она его мысли. – Это варево. Им залечат раны. Будет много ран. Кровь. Много работы.

– Вы тут работаете?

– Я должна вам кое-что показать.

– Что именно?

По стене текла черная жидкость.

– И это не надо трогать.

– Я и не хотел.

– Вам надо понять.

– Что именно?

– Трогать кого-либо или что-либо можно только тогда, когда настанет время.

– А как узнать, что оно настанет?

– Вы почувствуете.

Они подошли к двери.