Конечно, необходимость подписывать расстрельные списки давалась Сталину нелегко. Однако речь шла о возрождении государства. Жестокость многих решений находила у Сталина оправдание в исторических аналогиях. «Разве Елизавета английская была менее жестока, когда она боролась за укрепление абсолютизма в Англии? – рассуждал Сталин. – Сколько голов полетело во время ее правления. Она не пощадила и двоюродную сестру Марию Стюарт. Но английский народ неглупый, чтят ее, называют великой».

Сталин боролся не просто против своих личных врагов, а прежде всего против врагов России. «Кто будет помнить через 10 – 20 лет этих негодяев? – вопрошал Сталин и отвечал: – Никто!.. Народ должен знать: он убирает своих врагов. Кто помнит теперь бояр, которых казнил Грозный? Никто!.. В конце концов каждый получает то, что заслужил». «Народ понимает, Иосиф Виссарионович, понимает и поддерживает», – высказался на это Молотов[21].

Вина старых большевиков перед Русским народом была столь огромна, что этого не требовалось доказывать. Большинство русских людей в самом деле восприняло эти процессы как должный порядок вещей, как справедливое возмездие. В самом деле, кто из русских людей мог пожалеть таких страшных преступников, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, и прочих большевистских вождей? Сама симпатия к этим извергам являлась преступлением против Русского народа.

Количество осужденных в период очищения от деятелей ленинской гвардии[22]

За 1937-1938 годы было расстреляно 682 тыс. осужденных. Остальные направлены в лагеря и ссылку. Лагеря, построенные еврейскими большевиками (к ним принадлежали все руководители ГУЛАГа) для уничтожения русских людей, широко открыли ворота для своих творцов.

Общее количество заключенных в СССР в период очищения России от деятелей ленинской гвардии (на 1 января каждого года)[23]

Удельный вес осужденных за «контрреволюционные преступления» в составе лагерных заключенных ГУЛАГа составлял в 1934 году 26,5 %; в 1935 – 16,3 %; в 1936 – 12,6 %; в 1937 – 12,8 %; в 1938 – 18,6 %; в 1939 – 34,5 % и в 1940 – 33,1 %.

К концу 30-х годов ГУЛАГ состоял из 53 лагерей (включая лагеря, занятые железнодорожным строительством), 425 исправительно-трудовых колоний (в том числе 170 промышленных, 83 сельскохозяйственных и 172 «контрагентских», т. е. работавших на стройках и в хозяйствах других ведомств), объединяемых областными, краевыми, республиканскими отделами исправительно-трудовых колоний, и 50 колоний для несовершеннолетних.

Наряду с органами изоляции в систему ГУЛАГа входили так называемые бюро исправительных работ, которые не «изолировали осужденных», а обеспечивали выполнение судебных решений в отношении лиц, приговоренных к отбыванию принудительных работ.

ПРОВАЛ ВТОРОЙ «БЕЗБОЖНОЙ» ПЯТИЛЕТКИ. – ОСЛАБЛЕНИЕ ГОНЕНИЙ НА ЦЕРКОВЬ. – ПРАВОСЛАВИЕ ВЫСТОЯЛО. – ВОЗРОЖДЕНИЕ РУССКОЙ ШКОЛЫ. – «СТЯЖАНИЕ ДУХА СВЯТАГО». – ТОСКА ПО СВЯТОЙ РУСИ. – РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА.

Уже в 1935 году стало ясно, что провалилась и вторая «безбожная» пятилетка. Хотя большая часть православных храмов была закрыта[24], многие русские люди не желали расстаться с верой своих предков. Православные праздники по-прежнему отмечались подавляющим числом людей, особенно на селе. Религиозное чувство скрывалось, уходило в подполье, но продолжало существовать.

Даже среди старой интеллигенции втайне появляются новые настроения. От былого атеизма и религиозного безразличия не осталось и следа, на первое место выдвигается идея религиозная. Еще в 20-е годы эта часть интеллигенции стала не только религиозной, но даже и церковной. Большая часть храмов вплоть до их закрытия была переполнена ими. Среди интеллигентов поднялся авторитет священников. В интеллигентских кружках идут оживленные споры о кончине мира, об антихристе, разбираются Библия и Апокалипсис[25].

Православная вера продолжала жить не только среди старших поколений, но и среди молодежи. Исследователи отмечают огромное число верующей молодежи. В Горьковской области, например, в дни православных праздников посещаемость школ учащимися нередко составляла 5–10 % от числа учеников. В 1930 году в пасхальные дни в городах Кубани в переполненных храмах дети и молодежь составляли от 40 до 60 % присутствовавших там верующих. В некоторых школах Саратовской области в 1935 году были проведены устные опросы учащихся о том, верят ли они в Бога. Около пятидесяти процентов учащихся ответили «да». На ударных стройках, где основную часть рабочих составляла молодежь, – на Липецкстрое, Днепрострое, Нижегородском автозаводе, Уралмаше, Свирстрое, Азовстали – в некоторые православные праздники не выходили на работу до сорока процентов всех рабочих, иногда целыми бригадами. На Днепрострое известен случай, когда на Рождество на работу не вышло 7 тыс. человек. Специалисты отмечали: если раньше, до революции, престольные праздники отмечались один день, то в 30-е годы – три-четыре дня, а «Николу-зимнего теперь празднуют 5 дней»[26].

Повсеместно известны случаи появления новых святых мест, источников, обновления икон, в паломничествах к которым участвовали десятки тысяч детей и подростков, юношей и девушек. Только на Средней Волге в начале 30-х годов известно более 400 случаев появления святых источников и обновления икон[27].

Русская идеология продолжала жить и развиваться вокруг Православной Церкви. Люди ходили в храм, молились русским святым, читали их жития. Передавали друг другу (порой переписанные от руки) сочинения отцов Церкви, русских духовных писателей Иоанна Кронштадтского, архиепископа Илариона (Троицкого), С.А. Нилуса и многих других. Духовная жизнь вокруг Церкви не прекращалась ни на один миг.

В начале 40-х годов преследования Русской Церкви если не прекращаются, то ослабевают, а отношения советского государства к Церкви входят в стабильные законные рамки, определенные еще Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года (выполнявшимся ранее только для иудеев и мусульман).

Согласно этому постановлению для церковной общины учредители ее в количестве не менее 20 человек (двадцатка) подают в советские органы заявление о регистрации и могут получить по договору в бесплатное пользование от волостного или районного исполнительного комитета или городского Совета специальные молитвенные здания и предметы, предназначенные исключительно для культовых целей. Кроме того, верующие, составившие религиозное общество, или группа верующих могли пользоваться для молитвенных собраний и другими помещениями, предоставляемыми им частными лицами или местными Советами и исполнительными комитетами на правах аренды.

Общие собрания религиозных обществ и групп верующих происходили с разрешения: в сельских поселениях – волостного исполнительного комитета или районного административного отделения, в городских поселениях – административного отделения, а фактически с разрешения специального отдела НКВД.

Регистрирующим органам предоставлялось право отвода из состава членов исполнительного органа религиозного общества или группы верующих отдельных лиц, что часто использовалось чекистами для своих целей.

Религиозным обществам воспрещалось:

а) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей;