Исследования некрополя Танаиса вообще не обнаружили обычных для греческих погребений плит с изображениями умершего и надписями. Все особенности — долбленые гробы-колоды, курганные насыпи — имеют местное, меото-сарматское происхождение¹⁵⁴. (Эти же особенности погребений были характерны и для славян раннего Средневековья…) Не следует относить к влиянию греков и обряд кремации, иногда встречавшийся в Танаисе в первые века его существования. Среди коренных жителей Восточного Приазовья и Причерноморья меотов (в отличие от чисто степных сарматов) этот обряд поддерживался с древнейших времен до раннего Средневековья, о чем свидетельствуют еще источники X в.

Древняя одежда танаитов не сохранилась, но зато остались ее металлические детали — застежки (так называемые фибулы). Эти фибулы уже давно служат археологам в качестве «следа», безошибочно указывающего путь перемещения народов. Ранний, еще II–I вв. до н. э., тип танаисских фибул — это так называемые пружинные броши. Их археологи находят в городах «с сильно варваризованным населением (Неаполь, Танаис) или на варварской периферии античных центров (Кубань, Приазовье)». Греческие фибулы в Северном Причерноморье «очень плохо известны по археологическим материалам»!¹⁵⁵ Если убрать никому не нужные и совершенно не научные выражения типа «варвары» и «варварская периферия», то эта фраза означает: ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ ТАНАИСА СОСТАВЛЯЛИ — СКИФЫ И САРМАТЫ — ТЕ ЖЕ САМЫЕ, ЧТО ЖИЛИ В КРЫМУ, В ПРИАЗОВЬЕ, НА КУБАНИ.

Вывод прост. В ТАНАИСЕ ГРЕКОВ НЕ БЫЛО ВООБЩЕ. Почти не было даже купцов на постоянном жительстве. Есть все основания полагать, что ТАНАИС БЫЛ ОСНОВАН САРМАТАМИ И ПЕРВОЕ ВРЕМЯ ПРЯМО ВХОДИЛ В САРМАТСКОЕ ГОСУДАРСТВО. Поэтому источники и не упоминают до I в. н. э. о его подчинении Боспору.

Находки кремниевых орудий «свидетельствуют о возникновении поселения на месте Танаиса задолго до образования здесь города». Клиновидный каменный топорик датируется рубежом III и II тыс. до н. э. «Эта находка свидетельствует о НАЛИЧИИ ЖИЗНИ НА МЕСТЕ ТАНАИСА ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ С НАЧАЛА ЭПОХИ БРОНЗЫ»¹⁵⁶.

Выходит, что Танаис возник не в сарматскую эпоху, но имел более древнюю традицию. Он не был «основан», а развился в город в силу естественных причин из древнего поселения. Настолько древнего, что корни его восходят к «протоарийской» эпохе.

Танаис удивителен не только своей глубокой древностью, но и дальними связями. В городе обнаружены стеклянные сосуды хорошего качества. Изготовлялись они тут же, на месте, но имели ярко выраженный и хорошо известный в эпоху поздней античности (III–IV вв.) «кельнский тип». Основные центры изготовления стекла такого типа находились в долине Рейна; оттуда шел экспорт по Римской империи, Центральной и Северной Европе.

В районе Бахчисарая была обнаружена мастерская, изготовлявшая «кельнское стекло». Налицо местное производство по иностранным образцам; «не исключено, что в Танаисе работали приезжие стеклодувы»¹⁵⁷. Очевидно, связи с Германией были прямые.

На Германию как на источник культурных «новшеств» на Нижнем Дону и в Причерноморье-Приазовье III–IV вв. указывают и фибулы. ВI–III вв. н. э. танаисские фибулы напоминали те формы, характерные для Северного Причерноморья вообще и для Боспорского царства в частности (именно в это время Танаис вошел в состав Боспора). А в III в. н. э. произошла смена типа фибул: аналоги их находятся в юго-восточной Прибалтике, нижневисленской культуре, в Словакии, Моравии, на Эльбе. То же наблюдалось во всей северопонтийской зоне — судя по находкам в Крыму, фибулы среднеевропейских форм изготавливались на месте, а не ввозились.

«Кельнское» стекло и балтийско-германские фибулы появились в Танаисе в первой половине III в. н. э., когда в Причерноморье возникла империя готов. Это государство, основанное династией из Скандинавии, было образовано силами среднеевропейских вендов. Археология подтверждает это: и стекло, и фибулы указывают на Германию, а не Скандинавию как источник культурного влияния (вендская Германия еще в начале н. э. не была германоязычной).

Из источников известно, что к Танаису продвинулся союз герулов, которых средневековые источники отождествляли с гаволянами, одним из славяно-вендских народов Северной Германии¹⁵⁸. Поскольку танаисские фибулы довольно сильно отличались от причерноморских, собственно «готских», ясно, что они были именно «герульскими»¹⁵⁹.

С другой стороны, в Танаисе III–IV вв. обнаруживаются и фибулы восточно-сарматского типа. В эту эпоху город находился на границе двух крупных государственных образований — готской империи Причерноморья, образованной «германскими» вендами, и волго-донского царства, основанного аланами-сарматами. Соседство империи готов стало для Танаиса роковым. Около 250 г. н. э. город был разрушен, очевидно, в ходе гото-аланских войн. После погрома город восстановлен в 330-е и окончательно погиб в конце IV в. в результате нашествия гуннов. О падении Танаиса упоминает ряд источников. В некоторых из них он выступает под другим именем. Византийские, арабские и персидские авторы свидетельствуют о городе «РОСИЯ», который стоял в устье Дона и был разрушен готами и гуннами¹⁶⁰. Видимо, это и был город Танаис, который носил второе название, такое же как и Танаис, Дон — Русская река.

О том, что скифы и сарматы имели города в Северном Причерноморье и Приазовье, известно давно. Правда, количество этих городов недобросовестные историки всячески старались приуменьшить, записывая большинство их в греческие полисы. Археологические исследования последних десятилетий показывают, однако, что в раннем железном веке города возникали не только в Причерноморье, но и других областях Великой Скифии.

Одной из зон ранней урбанизации оказался Северный Кавказ. В период своего расцвета скифское, а затем сарматское государства контролировали всю степную зону к северу от Кавказского хребта, вплоть до предгорий. Высокие горные вершины служили южной границей Великой Скифии. И здесь, на границе, уже в начале I тыс. до н. э. возникли мощные скифские крепости.

Одна из них, пожалуй, самая известная, была расположена в месте, предназначенном самой природой для возведения оборонительных сооружений, там, где Каспийское море подходит к горам почти вплотную. Эта крепость, замыкавшая единственную на Восточном Кавказе удобную дорогу на юг, называлась в древности Каспийскими воротами; на ее месте теперь стоит город Дербент.

О том, что Дербент был построен очень давно, упоминали различные источники. Одни считали, что он основан знаменитым персидским царем Хосровом Ануширваном (531–579 гг. н. э.); другие — Александром Македонским (330-е гг. до н. э.), третьи вообще приписывали основание города легендарным персидским шахам (Лехраспу или Афридону), правившим в начале I тыс. до н. э. И, похоже, древние предания не преувеличивали возраст города: первое упоминание Каспийских ворот есть уже у Гекатея Милетского (VI в. дон. э.)и у Хареса Мителенского (автора IV в. до н. э., в рассказе о событиях VIII–VII вв. до н. э.). Наконец, в персидской хронике «Дербенд-наме» называется даже точная дата: 733 г. до н. э.¹⁶¹

Археологические раскопки в Дербенте подтвердили эту дату. Город был еще старше: древнейшее поселение на его месте возникло в раннем бронзовом веке, в конце IV — нач. III тыс. до н. э. Уже тогда его жители использовали природные условия для создания военных укреплений. Однако крепость в современном смысле слова (со стенами впечатляющей семиметровой толщины) появилась на вершине холма в конце VIII в. до н. э., что совпадает с датировкой 733 г. до н. э.: «В это время здесь был основан мощный укрепленный пункт, который существовал и развивался, господствуя над проходом, вплоть до сасанидского проникновения [тысячу лет спустя] и возведения иранцами тут нового типа оборонительных сооружений, частично воспринявших планировку древних укреплений Дербента. Этот мощный опорный пункт возник на базе поселения предскифского времени, сменившего здесь в IX–VIII вв. до н. э. более древнее поселение бронзового века» (Кудрявцев, с. 30–36).