И кричал, спускаясь по лестнице, Коля:
— Алешка! Алешка! Все! Я забираю! Все! К едреней матери куда угодно! Только не здесь! Мразь такая!
Я заперлась на засов. Мой расчет был верным. Они все, как один, не могли видеть детской крови, они могли спокойно разрезать друг друга на части, но ребенок, дети для них святое дело.
Я прокралась на кухню и выглянула в окно, поверх полузатертой Маришиной блевотины. Мне недолго было ждать. Вся компания вывалилась из парадного. Коля нес Алешу! Это было триумфальное всеобщее шествие. Все возбужденно переговаривались и ждали еще кого-то. Последним вышел Андрей, стало быть, это он держал дверь. Когда он вышел, последний прикрывавший фланги, Надя выкрикнула ему навстречу: «Лишение материнства, вот что!» Все были в ударе. Мариша хлопотала с носовым платком над Алешей. Пьяные голоса разносились далеко по округе. Они даже поймали такси! Коля с Алешей и поддерживающая их Мариша, спотыкаясь, влезли на заднее сиденье, спереди сел Жора. Жора, видимо, будет платить, подумала я, как всегда, точно, и Жоре это по дороге, он так и так всегда ездит на такси. Ничего, доберутся.
В суд они не подадут, не такие люди. Алешку будут прятать от меня. Его окружат вниманием. Дольше всех романтически будут любить Алешку Андрей-стукач и его бездетная жена. Таня будет брать Алешку на лето к морю. Коля, взявший Алешу на руки, уже не тот Коля, который ударил семилетнего ребенка плашмя по лицу только за то, что тот обмочился. Мариша тоже будет любить и жалеть маленького, гнилозубого Алешу, не проявляющего талантов даже в малой степени. И богатый в будущем Жора подкинет от своих щедрот и средств и, глядишь, устроит Алешу в институт. Другое дело Серж, человек в целом мало романтический, человек сухой, циничный и недоверчивый, — но этот кончит сожительством, с единственным по-настоящему любимым им существом, с Сонечкой, сумасшедшая любовь к которой ведет его по жизни углами, закоулками и темными подвалами, пока он не осознает ее полностью, не бросит всех женщин и не будет жить ради одной-единственной, которую сам породил. Такие случаи также бывали и бывают. Вот это будет закавыка и занятие для маленькой толпы моих друзей, по это будет не скоро, через восемь лет, а Алеша за эти годы успеет набрать сил, ума и всего, что необходимо. Я же устроила его судьбу очень дешевой ценой. Так бы он после моей смерти пошел по интернатам и был бы с трудом принимаемым гостем в своем родном отцовском доме. Но я просто, отправив его на садовый участок, не дала ему ключ от садового домика, и он вынужден был вернуться, а стучать в дверь я ему запретила, я его уже научила в его годы понимать запреты. И вот вся дешево доставшаяся сцена с избиением младенцев дала толчок длинной повой романтической традиции в жизни моего сироты Алеши, с его благородными новыми приемными родителями, которые свои интересы забудут, а его интересы будут блюсти. Так я все рассчитала, и так оно и будет. И еще хорошо, что вся эта групповая семья будет жить у Алеши в квартире, у него в доме, а не он у них, это тоже замечательно, поскольку очень скоро я отправлюсь по дороге предков. Алеша, я думаю, приедет ко мне в первый день Пасхи, я с ним так мысленно договорилась, показала ему дорожку и день, я думаю, он догадается, он очень сообразительный мальчик, и там, среди крашеных яиц, среди пластмассовых венков и помятой, пьяной и доброй толпы, он меня простит, что я не дала ему попрощаться, а ударила его по лицу вместо благословения. Но так лучше — для всех. Я умная, я понимаю.
Темная комната
Казнь
в каждой сцене двое актеров
сцена первая
Первый
Тренировок не было, ничего не было. Сейчас, разбежался я.
Второй
На ком тренировки-то?
Первый
А хотя бы на обезьянах.
Второй
Будет тебе обезьяна на двух ногах впереди идти да со связанными руками, да не оглядываться.
Первый
Тогда на движущейся мишени.
Второй
А это тебе ни к чему. Ты и так с одного шага в мишень попадешь.
Первый
А если он дернется?
Второй
Это никакая тренировка не спасет. Не предусмотришь, в какую сторону он дернется.
Первый
Он что, свободный пойдет?
Второй
Какой свободный, руки за спину.
Первый
Ноги свободно пойдут?
Второй
А как же.
Первый
Надо чтобы и ноги.
Второй
Что ноги-то? Тогда волочь его, что ли? Если ноги будут связаны. Все равно он так или иначе дернется. В меня только не стрельни. Гляди, он еще на колени упадет. Обернется.
Первый
Ему оборачиваться не указано.
Второй
А не прикажешь в такой момент.
Первый
Надо и голову так зафиксировать. В одну сторону.
Второй
Тебе бы куколку сделать из человека.
Первый
Трудно. Ох, трудно.
Второй
Трудно, что тебя в такой момент мне подсунули. Это трудно. Мы с Колмаковым его каждое утро водили. То туда, то еще куда. Он без паники ходит уже. А тут на тебе, в такой момент конвоира заменят, он забеспокоится. Он в первое утро, когда его вывели, на колени падал.
Первый
Перед вами с Колмаковым? Глупый, что ли?
Второй
Нет, он просто так падал. Не оборачиваясь. Так: три шага — бух на колени. Поднимаешь. Опять шаг — и опять та же штука.
Первый
Молился, что ли?
Второй
Видно, не выдерживал. Какой там молился.
Первый
Ах, черт, трудно будет. Я новый, он поймет.
Второй
Поймет-то поймет. Почувствует. В него вступит.
Первый
Ах, черт. Может быть, так отнесется: мало ли, Колмаков не Колмаков, у меня чин тот же. Может, он думает, что для исполнения за ним другие вообще придут.
Второй
Он по-всякому думает, и так, и так. Каждый раз только и гляди, на колени упадет. Ты бы тоже думал.
Первый
А я не убивал. Меня не за что.
Второй
Сегодня вон убьешь, мало ли.
Первый
Я не убью, а приведу в исполнение.
Второй
Приведешь в исполнение убийство.
Первый
Здравствуйте! Не пойду я с тобой, вот зловредина. Черт.
Второй
Мало ли: он убил по-одному, ты убьешь по-другому. Мало ли. Убьешь.
Первый
Ты тоже убьешь.
Второй
Я расстреляю.
Первый
И я расстреляю. За дело причем. Это надо же какой черт: зверь просто. Убил и труп разнял.
