– Молодец, – оценила Яна искренне.
– Плохо одной, – сказала Маша, она это точно знала, и добавила: – Ты знаешь, я не боюсь быть одна. В другом совсем смысле. Мне никогда не бывает скучно с самой собой. Я вообще не понимаю, как это: – «Ой, возьмите меня с собой, я не могу быть одна!» Если человеку скучно в собственном обществе, то он и другим не интересен.
– Потрясающе! – ответила Яна. – Ты говоришь, как отец! Папа говорит то же самое, этими же словами!
Маше было лестно услышать это от Яны. Она представила, как Яна скажет потом отцу: «Она даже говорит твоими же словами!» И он не только даст денег, но и полюбит ее. Как себя самого.
Про вещи на ресепшене спросили, пожалуй, просто так, ни на что особо не надеясь. Вчера на пляже оставили дорогие шмотки. А утром с пристрастием спрашивали с управляющего: раз пляж принадлежит отелю, то и вещи потеряться не могут. Четыре звезды! Почему им до сих пор ничего не вернули?!..
Служащий кисло улыбнулся и полез в сейф. Как фокусник из шляпы, а вернее, из ящика, он извлек вполне материальные ценности. Волшебным образом материализовались: два Янкиных парео по пятьдесят баксов каждое, супер-кепка Инги и супер-шорты Инги с «молнией», которая застегивалась (и расстегивалась) от пупка до копчика.
«Второй день хожу в Коламбии – и ничего», – Инга стоически переносила трудности. Девочки взвизгнули от радости. На Вадика пролился бальзам. Алле-ап! Всего-то и понадобилось: «Bad hotel! Bad hotel!»[13] А какой результат!..
Зия, правда, обиделся и три дня не говорил: «Привьет! Как дель-а?»
– Я бы с удовольствием поела какой-нибудь рыбы в ресторане, по рекомендации Вадима, – объявила Маша.
Она тоже была рада, что вещи нашлись.
Взгляд Вадика потеплел и полторы секунды выражал почти признательность. Дверцы лифта распахнулись бесшумно.
– Ну да, – сказала Инга, когда дверцы так же бесшумно разделили их с сестрами Ядреновыми, – фугу, например.
Лифт мягко притормозил, и в его прозрачную капсулу ввалилась тетка типично русской наружности, красноватые прожилки на лице явно говорили о склонности к гипертонии:
– Йе-йе… – суетливо закивала в ответ.
Вадик просто запоздал озвучить свой жест:
– Вам наверх?
– Тьфу, ты! Наши! – обрадовалась тетя не то с Воронежа, не то с Тюмени, отирая капельки влаги, выступившие на лице. – Приеду домой и буду «е… ме…» блеять.
Интересная блондинка скользнула отстраненным взглядом, и парочка «наших» выплыла из космической капсулы на своем этаже.
Рыбу есть не пошли. «Сегодня тут вкусно», – сказал босс. У них в тарелках уже лежали горкой золотистые конвертики. Маша пошла добывать такие же. Горячие и хрустящие, они оказались маленькими слоеными пирожками с брынзой внутри. М-м-м…
– Яна, а давай, ты завтра к пятизвездочному пойдешь, пораньше, улыбнешься там – а нам места на первой линии… Ты только пораньше пойди, – сказал Вадик.
У него опять было хорошее настроение.
– Ну что тебе стоит? Пару раз улыбнешься… У них там лежаки поприличнее. И не так тесно. А мы бесплатно.
Хорошее настроение – деловое настроение. Деловое настроение – хороший бизнес. О’кей?
Яна медленно зеленела. Ее акции стремительно падали. Шутка затянулась.
Деликатная Инга выразительно молчала. Наверное, она объяснит Вадику. Чуть позже. Про бизнес, про акции и про пятизвездочные лежаки.
– Он «продает» меня! За восемь тугриков! – бесилась Яна у себя в номере. – Да кто он такой?!! Да он даже не из Москвы – ты знаешь об этом?!! И Инга тоже!
– Ты можешь найти работу и получше, – Маша, конечно, была на ее стороне, став невольно свидетельницей «разрыва». – Ты стоишь большего! Ты… У тебя же… «эм-би-эй»! Да у тебя… папа! Со связями!!!
– Да, мне перед отъездом предлагали работу! И зарплата выше. Да пошел он!..
Ее приглашало на работу одно крупное международное агентство со сложным буквенным названием. Все согласные почти. В общем, все согласны были. А Янка отказалась. Ну не дура ли? Перф… Чур меня! Нервный тик от этого слова!
– Вадик – он же суперменеджер! – говорила Янка, размазывая слезы.
Маша, Яна, Etc (и другие)
Лида и Паша – ребята без снобизма. Если не знают они по-английски ничего, кроме как «май нэйм из Васьа», так и не будут делать вид… Хотя… Что-то подсказывало Маше, что это тоже… разновидность жлобства этакого: вот берите меня, кушайте с маслом, любите меня таким, как есть, понимайте меня… И ведь понимают!.. На семи языках понимают!
– Слушай, друг! Дай-ка нам два пива и… Хочешь есть чего-нибудь? – Паша спрашивал Лиду. – Два пива. Светлого.
Турок в этом баре ловил «подачу» мгновенно. Верно, это был хозяин заведения. Приветливость и веселый нрав уже успели оставить свои следы на его лице – лучики вокруг глаз, а уверенность в себе расправляла спину. Чувство юмора и умение чувствовать людей еще ни разу его не подводили. Он нарочито замешкался и с видом простодушия и «сочувствия» указал на авторитетно выступающий животик клиента:
– Bear, – задумчиво протянул он, тая усмешку в уголках рта, – это… от пива!
– Это не от пива, – лихо парировал Паша, – это для пива!
Маша с Яной хохотали тоже.
Классно они покатались сегодня. «Только, если Вадик спросит, скажем, что это новосибирцы нас пригласили!» – говорила Яна, когда они брали лодку.
Обсуждали возможную поездку на машине. Вчетвером.
– Где тут можно отдохнуть на берегу, чтобы море, пляж хороший, народу поменьше, может, деревня какая рядом есть?.. Чтоб на машине поехать и места красивые посмотреть?..
Русским всегда надо все и сразу! Хозяин потер гладко выбритый подбородок и назвал «обетованную землю» – Фетие. Только карта нужна. Он выхватил из-за барной стойки карандаш и стал черкать что-то на салфетке, перемежая русские слова с английскими.
– Откуда вы? What’s your business?[14] – как и многие здесь, не напрасно любопытствовал турок.
– Я – из Москвы, – отвечала Яна по-английски. – Работаю в хорошей московской компании. The best company! Они, – Яна указала на новосибирцев, – работают в крупной финансовой компании. Они из Сибири.
Машка выпала нечаянно из их идеального круга «The best», но ей тоже предлагали королевских креветок поймать и поджарить. Пусть не сегодня, но такие клиенты хорошие!.. «А если вам не понравится – вы можете не платить». Надо запомнить.
– Яна, посмотри! Этот? Или этот?
Маша держала в руках два совершенно одинаковых кулона из оникса. Игра «найди десять отличий» – это у нее всегда получалось. Обычно она изводила этим продавцов незатейливого ширпотреба в Красноярске. Товары класса «люкс», по определению, не нуждались в столь тщательной экспертной оценке.
– Ваша подруга скучает, – парнишка-продавец говорил по-английски, кивая в сторону Яны. Яна маячила где-то за спиной.
– Что? – не поняла Маша.
– Она устала, – деликатно уточнил продавец безделушек, не по годам проницательный.
Работа в бойком месте с клиентами со всего света быстро учит разбираться в тонкостях психологии людей и отношений.
Маша обернулась. У Яны действительно было постное лицо. Человек, хорошо ее знающий, разглядел бы на нем едва скрываемое раздражение.
Пора «чистить перышки» – скоро ужин.
У Яны глаза стального оттенка. А иногда они отдают синевой, вот как сегодня, например. Мальчик этот опять с нее глаз не сводил. Море, как большой кристалл Сваровски, повторялось в цвете ее глаз.
Яна надела украшение, купленное в Duty-free15 . Очень ей шло.
«Что будет, если я так подведу глаза?» – думала Маша. Впрочем, «так» подвести глаза ей всегда не хватало времени. Ей вечно не хватало пяти минут. Или часа. Или недели. Или года. Или всей жизни.
– У Инги такое же, только дороже, – сказала Яна, – мы тебе тоже купим. А хочешь, возьми вот это, насовсем возьми!
Яна открыла ящичек трюмо. Наверное, «трюмо» и «трюм» – одного корня. Иные набиты драгоценностями, как трюмы пиратских кораблей.
– Это настоящий индийский жемчуг! – сказала Яна. – Только речной.
