Я созвонился с Катей и мы договорились о времени репетиции.
У меня до сих пор кружилась голова. Я чувствовал себя не самым лучшим образом. Поэтому представлял, чем для меня может обернуться очередная репетиция. Но я должен был ее провести. Когда будет следующая — неизвестно. Да и Слава уезжал — тоже не самый положительный момент. К тому же у них сейчас испортились отношения. Хотя, может, им двоим нужно было отдохнуть друг от друга. В общем, эту репетицию надо было провести. Я и так не сказал бы, что у нас наблюдался сейчас большой избыток общения. Тем более, после всех запар, которые испытывал мой мозг в последние две недели. Нужно было держать контакт. Еще надо было конкретно поговорить о другой базе, которую предлагала Катя в будущем, обсудить это, узнать все. Короче, я должен был провести эту репетицию.
— "Держать контакт. Держать контакт", — думал я про себя, когда ехал на автобусе на репетицию с Катей, испытывая почему-то при этом волнение и неприятное сердцебиение как обычно. Держать контакт было важно. Я уже видел, как терялся контакт с человеком. Сначала он ослабевал, потом ослабевал еще сильнее, потом ослабевал еще-еще сильнее, потом просто терялся и сам человек. Забавно, но работая с людьми несколько лет, я реально наблюдал за тем, как в процессе эти люди любо умирали, либо пропадали без вести. Я не знал, почему так происходило. Но так было. Причем, я ни на кого никогда не давил, у меня всегда были именно дружеские отношения, а уж потом разговоры о религии. Я не пихал никому Библию в уши и в другие отверстия, я всегда делал так, что человек сам начинал интересоваться этими вопросами и сам спрашивал меня, желая, чтобы я ему начал проповедовать религиозные доктрины. Человек сам проявлял инициативу. Так было лучше. Я специально к этому подводил. Я по возможности работал хитро и аккуратно. Наверно я в этом случае был в чем-то похож на девушку, желающую обратить на себя внимание парня — нужно было только чуть поманить пальцем, а там парень уже сам бежал следом. Ну а если не бежал — то тогда уже, скорее всего, ничего не поможет. Ну… хе-хе… я был не девушка, я в этом случае просто начинал действовать по-другому. Но, так или иначе — я часто становился свидетелем смерти или исчезновения тех людей, с которыми в данный момент времени работал, пытаясь сформировать у них определенные принципы мышления. Мои друзья, которых я знал по десять лет, особенно верующие — с ними ничего не случалось, а эти мерли только так и куда-то пропадали. Еще один такой вот прикол. Нет — моя церковь не приносила их в жертву. Это происходило и тогда, когда я уже был вне церкви. И факт оставался фактом — многие люди, на которых я долгое время пытался влиять, либо исчезали, либо умирали в конце. Самоубийств, слава Богу, не было. Причины смерти, как правило, оставались до конца не выясненными. Это правда. Возможно, здесь я так же наблюдал работу дьявола. Но данная закономерность становилась неприятно очевидной. И у нее должны были быть причины. Большинству людей такая мысль покажется бредовой — но возможно Бог специально сводил меня с теми людьми, кто в скором времени должен был преставиться.
Но, кажется, Катя была не тем случаем. Тем не менее, терять контакт с ней было нельзя.
Я приехал на репетицию. Мы очень мило позанимались. Я пофигачил на басу, заставляя Катю играть простые гармонические партии, которые у нее уже потихоньку начинали получаться. Потом мы так же мило побеседовали на всякие разные отвлеченные темы. Немного, совсем чуть-чуть, коснулись темы религии. Затем обсудили ее вариант с занятиями на какой-то базе у одного из ее знакомых. Плата была вполне приемлемая, даже низкая. Не бесплатно, конечно, как здесь, но и не дорого. В общем, репетиция и общение прошли прекрасно, и очень даже продуктивно. Я начинал расслабляться, воспринимая Катю уже не как объект для формирования каких-либо принципов мышления, а просто как друга.
Домой я ехал, задыхаясь и с головными болями, глядя широко вылупленными глазами сквозь запотевшие стекла солнечных очков в одну точку. Как обычно. Начало повышаться давление. Я переутомился. Мне было хреново, и я только радовался тому, что хотя бы сидел у окна, а не стоял в этом душном автобусе.
"Держать контакт. Держать контакт, — думал я про себя, — Нельзя позволить Кате потеряться".
Это было похоже на паранойю, но, кажется, я снова наблюдал действия сатаны в своей жизни.
"Лишь бы только Катя не умерла", — подумал я про себя и улыбнулся.
Мне начинало казаться, что я занимаюсь какой-то абсолютной хренью, не понимая вообще, ради чего я все это делаю, я подумывал о том, чтобы мне бросить все это и попробовать построить какую-нибудь финансовую пирамиду. Или срубить бабла, написав какой-нибудь тупой слезливый недалекий мыслями и текстами музыкальный альбом христианского прославления под названием "Я пройдусь с Иисусом по лазурным берегам счастья", и пропихнуть его в какой-нибудь церкви. Все будут слушать, как стадо баранов, будут слушать и петь, куда денутся. Люди везде одинаковы. Но нет — я продолжал пытаться оказать на этот двинутый мир какое-то положительное влияния, формируя у людей принципы морали и нравственности, и чувство ответственности, и разрушая стереотипные представления, которые несли ложь и могли привести к погибели. Наверно, я был идиот.
27.
Занимаясь несколько лет тем, чем я занимался, я с уверенностью мог заявить: все-таки одно дело проповедовать свои идеи на публике, на сцене, на концертах, через Интернет, через искусство, в средствах массовой информации, рассчитывая на большую аудиторию, и совсем другое дело работать лично с каким-то конкретным человеком. Проповедуя на публику ты просто приходишь и создаешь определенный информационный поток, который так или иначе оказывает какое-то влияние на людей. Что будет дальше, потом, тебя уже не особо интересует, ты выполнил свою работу, и идешь в другое место. А работа с человеком на протяжении долгого времени — кропотливый и упорный, требующий большого количества времени и нервов, труд. Безусловно, выступление на большую аудиторию — это еще более нервная работа. Именно поэтому мне теперь было довольно трудно этим заниматься. Но конкретная работа с человеком — это тоже не халява, это уже нечто совершенно другое. Так как я в различные моменты своей жизни находился и в том и в другом качестве, то мне было что с чем сравнивать. Хотя самым тяжелым, что я когда-либо делал за свою короткую жизнь, для меня все-таки оставалось выступление на сцене.
